Тяжело адептке в учении или русалки тоже плачут

— Позвольте вам помочь, лорд-ректор. Взамен не попрошу того, что вы не сможете исполнить.

Кровь дальней родственницы-сирены взыграла во мне и прилила к щекам, покрывая кожу нежным румянцем. Знаю, что еще никто не способен был устоять перед моей просьбой. Этим, признаюсь, бессовестно пользовалась. Так дома выманивала у кухарки все сладости, стоило мне только чуть потянуть слова. Папенька же сдавался сразу, как только видел на моих губах расцветающую подобно розе улыбку. Ветерок, мой верный друг, колыхнул назад слегка вьющиеся светлые локоны, открывая взору лорда мое лицо. Я чувствовала, как горят коралловым огнем щеки и губы, как в глубине глаз рождается зов и, отдавая бликами, пленительно-зазывно плещется бирюзовое море.

Мда-а, похоже, немного переборщила. Послышалось тихое стенание, тут же перекрытое гневным ругательством. Лорд Д’эмиерри вспоминал Мать всего Сущего, Бездну со всем ее мраком и, кажется, приплел сюда еще весь русалочий род.

— В-о-о-о-н! — похлеще умертвия проревел ректор, да так, что я испуганно дернулась в сторону.

— Ч-что? — переспросила я, уже почти смиряясь с мыслью, что начну заикаться после таких встрясок.

Вот делай добрые дела после этого! Времени задуматься о неблагодарности некоторых проклятых не оставалось. Концы длинного плаща вспыхнули адовым пламенем, предупреждая о грозящей опасности.

Казалось, лорд еле контролировал свою ярость.

— Говорю: исчезни и больше не попадайся мне на глаза! — угрожающе прорычал лорд, пытаясь все-таки как-то совладать с собой.

Нет, ну вот, что я такого сделала, а? Неожиданно-противоположная реакция лорда на предложение помощи удивляла и заставляла задуматься о личном самосохранении. Осторожно, бочком, стала передвигаться к выходу, а потом и вовсе сорвалась на бег. Вот уже во второй раз покидаю лорда в состоянии тихого ужаса. Не учеба, а одно наказание!

Слабонервных снова уносили на свежий воздух. Видя, как отличница вылетела из кабинета ректора со слезами на глазах, они совсем потеряли надежду. А я почувствовала, что плачу, когда добежала до своей комнаты. И когда дверь закрылась за мной, дала полную волю слезам. Навзрыд я прощалась со своей мечтой, а когда немного успокоилась, стала собирать вещи. Их оказалось не так много. Гребень из кости рикабса, одной из самых больших рыб, что удалось выловить отцу, пара заколок, тональный крем, флакон духов, подаренный матушкой на совершеннолетие, нижнее белье, несколько однотонных платьев и пара туфель — вот и все мое имущество, которое уместилось в небольшой короб, не считая оставленных очков в кабинете ректора. Закинув пленную корзину на плечи, оглянулась через плечо, убедиться, что оставила в комнате порядок. Книги я уже отправила заклинанием в библиотеку, недоеденный утром пирожок положила в карман — теперь ничто не напоминало моего присутствия здесь. И только собралась покинуть комнату, как тихий стук по стеклу остановил меня и заставил снова обернуться. Ворон, продолжал настойчиво стучать. Я вздохнула и, поставив вещи на пол, подошла к цветному витражу, открыла окошко и впустила черную птицу. Ворон с грустью смотрел на меня.

— Прилетел попрощаться, да? Мне совсем не хочется покидать академию, но твой хозяин не желает меня видеть. Права была матушка, не стоило мне сюда приезжать.

— Кар-р-р! — расстроено придвинулся ворон, подпрыгнув на двух ногах.

— Ты не скучай, — отломила от пирожка кусок и с улыбкой протянула птице, — вот, бери, угощайся!

Но тот отказался. С громким карканьем вылетел из окна и скрылся.

Обиделся. Вздохнув, прикрыла ставни, закинула короб за спину и покинула комнату. Мрачные полутемные коридоры академии теперь пустовали. Никто, кроме стражи и не заметит, как уйду из академии. В душе мечта, придавленная тяжелым камнем безысходности, стонала и умоляла обратиться к ректору с просьбой, но я продолжала решительным шагом идти к выходу. Ни за что не стану просить. Ну, не выйдет из меня темной магини, и что? Живут же как-то без этого? А у самой на глаза снова наворачиваются злые слезы, мешающие четко смотреть вперед. И реветь не стану. Вытерла рукавом выступившие слезы, шмыгнула покрасневшим носом и потянулась к кованой ручке входной двери в виде змеи, свернутой в кольцо. Свет больно резанул по воспаленным глазам так, что зажмурилась. Наугад переступила порог и неожиданно натолкнулась на преграду.

— Что за..?

И тут же замолкла. Передо мной висел грозный дух академии Римеруус. Сложив прозрачные руки на груди и нахмурив косматые седые брови, он преграждал путь. Я почтительно присела и проговорила:

— Темных вам дней, уважаемый архимаг, — он очень любил, когда к нему так обращались, а не просто, как к духу.

— Адептка Мориэнн, вы разве не знаете, что не положено покидать пределы академии до окончания всех экзаменов? Лорд Аргос приказал не пропускать ни одного бездельника в город.

— Вы, похоже, еще не знаете последние новости. Я больше не учусь в данном заведении.

Одна бровь приподнялась в удивлении. Дух задумчиво погладил длинную бороду.

— Странно, у меня как раз по поводу вас совсем другая информация. Мне дали распоряжение…

Тут он замялся, словно позабыл, что ему было указано сделать. Достал сверток из-за пазухи, развернул его (тот достал до земли, такой длинный список оказался) и после важно зачитал:

— Уведомить адептку Мориэнн, что она может остаться и продолжить учебу в стенах академии, а также Духу Академии поручается содействовать в ее поисках и вручить пропуск в Тайное Хранилище Реликвий.

Внутреннюю сторону кисти, как опекло. Вздрогнув, растерянно подняла левую руку и увидела, как в центре ладони сходятся и меняют свою форму огневые знаки. Они перестали двигаться и потухли, исчезнув окончательно.

— У вас временный пропуск, адептка Мориэнн, поэтому советую не терять время и приниматься за работу.

Я все еще ошарашено смотрела на руку. Неужели Лорд Д’эмиерри передумал?

***

С того дня все свободное время я проводила в Хранилище. Мне, жадной до знаний, выпала редчайшая возможность прикоснуться к тайным книгам, к которым не допускались обычные смертные. На многих фолиантах стояли магические печати, открыть которые мог лишь ректор академии или кто-то из королевской семьи. Стеллаж с запретными книгами стоял в полумраке, в самом конце хранилища, и неудержимо притягивал взгляд. Жутко раздражало, когда имеешь доступ в сокровищницу библиотеки, но не вправе прикоснуться к реликвиям. Римеруус строго-настрого запретил даже дышать в их сторону.

С лордом-ректором мы теперь разминались. Я искала с ним встречи, но он словно избегал меня, чего нельзя сказать о его питомце. Ворон неотступно следовал за мной. Я привыкла к его компании и часто делилась с ним своими мыслями. Я не знала, как обращаться к ворону, поэтому решила дать ему прозвище Мрак. Ему понравилось.

В один из вечеров, когда я прочитывала очередную книгу проклятий, а ворон дремал у меня на плече, дух академии покинул меня. Вот уже почти две недели до поздней ночи сижу в библиотеке, а результата никакого.

— Адово пламя, где же мне искать хоть что-нибудь о проклятье высшего порядка? — в сердцах воскликнула я.

Их темноты угла вдруг послышался шелест переворачиваемых страниц.

— Как ты думаешь, Мрак, стоит посмотреть?

Тот лишь скосился глазом, одобрительно каркнул и, оттолкнувшись, взлетел.

Набралась смелости и, прихватив с собой светлячок, направилась за птицей к заветному стеллажу. Именно оттуда и послышались звуки. Постоянно оглядываясь и вздрагивая от собственных шагов и хлопанья крыльев, гулко раздающихся в полной тишине, приблизилась к древним книгам. Странно. Никого рядом не оказалось. Только ворон поклевывал одну из ближайших книг. «Вот глупыш, не знает, какую драгоценность портит» — подумала я. С затаенным дыханием провела рукой по кожаному переплету фолианта. «Тайны рода королевского» — прочитала вслух название, выведенное золотом. Ладонь нагрелась от прикосновения и неожиданно книга, которую поглаживала с таким восторгом, открылась. Я замерла. Каждый из этих рукотворных однотомников обладал живым сознанием. Книга распахнула для меня свои страницы, а, значит, доверила свои секреты.

— Я лишь немножечко, одним глазком взгляну, это ведь не запрещено? — спрашивала я ворона, а сама уже ближе подносила светлячок, чтобы прочитать содержимое книги.

И только начала читать, как страницы быстро-быстро зашуршали, перелистываясь сами по себе. Мне оставалось только с изумлением наблюдать. Но вот страница зависла, поднятая вверх, и плавно опустилась вниз. Вспыхнуло огненными буквами и, подхваченное легким ветерком, осыпалось пеплом страшное слово проклятие. Перетащила тяжеленный фолиант на стол и склонилась над светлячком, чтобы ничего не упустить. В книге рассказывалась история, настолько захватившая меня, что я углубилась в нее с головой и потеряла всякое чувство реальности. Повествование шло о том, что у императора Темной Империи родилось трое сыновей. Старший вырос умным, средний — упрямым и непокорным, а младший — самым любимым. Если первый принц знания перенимал, второй упражнялся в военном искусстве и бороздил морские просторы, то третий прослыл баловнем судьбы, с легкостью покорявшим женские сердца и не знавшим ни в чем отказа. Так вот род Д’эмиерри пошел от среднего сына. Сын принца герцог Рингард отличался особой жестокостью. Он перенял пристрастия отца и все свое свободное время посвящал исследованию морей. В это время Империя вступила в неравную войну с соседним государством и терпела поражения в морских баталиях. Рингард принял решение, за что и поплатился впоследствии. Он нашел лучших магов и приказал им выловить сирен и привязать их колдовскими цепями к военным кораблям, наказав морякам при этом закрывать уши специальными пробками. Несчастных девушек заставляли петь и уводить фрегаты противников на подводные рифы. Но долго не могли русалочки жить в неволе, их песни становились все печальнее и печальнее, они погибали от тоски по морю, которое шумело так близко, но было не подвластно им.