Тяжело адептке в учении или русалки тоже плачут

И так случилось, что однажды поймали в сети внучку морской ведьмы. Убитая горем ведунья и прокляла род герцога. Ее последние слова, обращенные к герцогу, я прочитала вслух. Они звучали так:

Весь твой род проклинаю, лорд Д’эмиерри.

Не видеть тебе лиц своих детей.

Прочувствуешь ты боль всю в полной мере

За смерть бесславную дочери морей.

Но все возможно вспять пустить,

И Тьма не заберет родную кровь…

И тут вдруг книга захлопнулась, чуть не прихватив мой слишком любопытный нос. От неожиданности я выпрямилась и чихнула от попавшей в ноздри старой пыли.

— Бездна! На самом интересном месте… — расстроено проговорила я.

— А ты, вижу, преуспела в своих поисках, русалочка. Решила не только найти заклинание, но и снова проклясть меня, — послышался за спиной насмешливый голос ректора.

Я застыла с виноватым выражением на лице. Потом усилием воли растянула ослепительную улыбку на губах и повернулась к темной фигуре.

— Лорд Д’эмиерри, какими темными путями привело вас сюда в такой поздний час?

А сама невинно хлопнула ресницами, как ни в чем не бывало.

Лорд многозначительно хмыкнул.

— Я разрешил тебе найти ответы в Хранилище, а не истязать себя поисками. Когда ты в последний раз ела, Лирэя?

Я во все глаза таращилась на лорда, стараясь не замечать, с какой интимной интонацией он произнес мое имя. Он действительно переживает за меня? А потом призадумалась, и правда — когда?

— Предлагаю сегодня закончить с чтением и отужинать со мной в гостиной.

Я раскашлялась от неожиданного предложения и спросила:

— Вы это на полном серьезе?

— Абсолютно, — спокойно ответил герцог.

— Простите, я не голодна, — тут же без раздумий ответила.

И, как в усмешку, мой желудок громко и возмущенно попросил пищи.

— Ну, вот слышишь сама, что твой желудок не согласен. Никто, кроме меня, тебя сейчас не накормит. Чего же ты так боишься, русалочка? Трольчиха, что кухарит в нашей столовой, давно уж видит десятый сон, а ты с утра не ела.

— Откуда знаете?

— А тут и оракулом не надо быть, по голодным глазам вижу.

Опустила взгляд вниз и тут вспомнила, почему разыскивала ректора всю последнюю неделю.

— Не могли бы вы мне вернуть одну мою вещь, которую я оставила в вашем кабинете? — обратилась с просьбой к лорду.

— Ты от тех уродливо больших стеклах?

— Да, — с облегчением подтвердила.

Боялась, что уже не верну их. В последние дни мне приходилось ходить все время с опущенной головой, пряча лицо. Но меня тут же осадили:

— Нет.

От удивления не сразу переспросила:

— Вы не собираетесь отдавать мои очки?

— Все верно.

— И по какой причине, можно поинтересоваться? — мой голос отдавал прохладой.

— Они тебе не идут, — просто ответил лорд.

— Как раз по этой причине я их и носила. Верните, пожалуйста, иначе моя учеба в академии закончится неприятностями.

— Ты имеешь в виду своих приятелей, адептов Рихштейна и Саморри? По этому поводу можешь не волноваться, они больше тебя не тронут.

С подозрительностью сузила глаза.

— Так это ваших рук дело?

— Моих.

Четко вспомнился тот поздний вечер, когда меня подкараулили в коридоре два надоедливо-приставучих адепта. Тогда мне удалось остудить пыл одного из них потоком ледяной воды. Я еще удивилась, что так легко вышло. А сейчас стала сомневаться, что это произошло благодаря моей магии.

— Может, и ледяной душ тоже ваших рук дело?

— Признаюсь — да.

С губ сорвался изумленный возглас. Я пыталась понять мотив ректора, что подвигло его на неожиданное заступничество.

— Терпеть не могу, когда бьют заведомо слабого, — словно прочитав сомнения на моем лице, ответил лорд.

На удивление его слова звучали без всякой фальши. Они затронули часть моей души, тот укромный уголок, куда никто еще не проникал. Привели в смятение дрейфовавшие до этого момента чувства. Я вспыхнула от удовольствия. Пытаясь призвать разрозненные ощущения к порядку, я прочистила голос, чтобы ответить, как меня опередили:

— Тебе все же стоит согласиться на совместный ужин, мы еще не обсудили детали нашего совместного договора.

— Договора?!

Я совсем была сбита с толку.

— Или сделки. Неважно. Ты ведь хотела продолжить учебу в академии? Я промолчала, мысленно соглашаясь.

— Взамен ты обязалась снять с меня проклятие, не так ли?

— Так, — подтвердила.

— А раз согласна, то приглашаю тебя на деловой ужин обсудить все подробности нашего соглашения, дабы каждая сторона осталась при своем.

Что ж, я приняла его приглашение. Поговорить нам действительно нужно, но совсем не ожидала, что гостиная находится в личных покоях лорда. Я остановилась перед дверью в нерешительности, как перед прыжком в неизвестность.

— Милости прошу! — гостеприимно повел рукой лорд.

Массивная дверь, послушная желанию Его Темности, бесшумно открылась. По щелчку его пальцев зажглись черные свечи в настенных канделябрах и мягко осветили круглую просторную гостиную. Все в мрачном антураже, как и думала. Ворон влетел первым и устроился возле камина.

— И не нужно так пугаться, — насмешливо сказал герцог, а потом добавил с ехидцей: — Я не ем на ужин маленьких девочек.

И прошел вперед.

Бездна, во что я опять ввязалась?! Интуиция не просто предостерегала об опасности, она во всю мощь вопила о ней. Молодой и неопытной девушке не следовало вестись на обманчивые уговоры лорда, Но, в конце концов, любопытство все же пересилило страх, и я ступила следом. Сцепив холодные пальцы, огляделась нерешительно. Довольно пустынно для такой большой комнаты. Наводило на мысль, что лорд сам бывает здесь редким гостем. У стены одиноко стоял кожаный диван, рядом напольные часы, пара портретов на стенах и камин из белого мрамора, в котором потрескивал огонь, он и скрашивал неуютность комнаты. Из гостиной вели две двери и, возможно одна из них открывала спальню…

Лучше не думать об этом. Я перевела взгляд. В центре комнаты находился стол с серебряной посудой, наполненной разнообразной едой. Это наводило на мысль, что лорд не сомневался в моем согласии.

— А вы, вижу, готовились, Ваша Темность, — не удержалась от усмешки, оглядывая роскошные яства на столе, а у самой прям слюнки потекли от вида и аромата, исходящего от блюд.

— Я знал, что ты будешь голодна, присаживайся, — он любезно отодвинул стул с красным бархатным сидением и высокой спинкой. — Об ужине побеспокоился дух этой гостиной.