Тяжело жить, когда ты сорокалетний, а тебя принимают за лоли 4

— Поздравляю.

Син-тус замер в шоке, тем временем, с другой стороны зала к ним на встречу уже бежали смотрители. Перепрыгивая через книги, столы и поваленные шкафы, они, сломя головы, словно быки перед красной тряпкой, мчались к своим целям.

Син-тус быстро оглянулся и заметил, что Сильвия уже успела рвануть куда-то вперед. Предчувствие подсказало ему, что бездействие в этой ситуации было опасным выбором, и потому парень в ужасе побежал следом за единственным знакомым ему человеком.

— Я вообще здесь не причем! — закричал Син-тус, пытаясь нагнать вырвавшуюся вперед Сильвию.

Девочка продолжала улыбаться и быстро бежать. Прекрасно слыша крики Син-туса, она также громко отвечала:

— Тогда почему ты бежишь?

Парень удивленно затормозил. Да, он и сам не понимал, почему побежал следом за Сильвией. Ему просто показалось, что те люди неслись следом за ним, вот он и среагировал на это.

— А ведь верно, — Син-тус оглянулся и настороженно посмотрел в сторону приближавшихся к нему смотрителей. Лишь сейчас, когда они начали кричать не хором, а по очереди, он смог разобрать их непонятные голоса:

— Поймать его! — кричал старший смотритель. — Свернуть ему шею за уничтожение книг!

— Да! — дружно отвечала толпа.

— Защитим книги!

— Да!

Син-тус глубоко вздохнул и резво развернулся следом за новой напарницей. Быстрее прежнего, и уже четко понимая возможные последствия своей поимки, он закричал:

— Сильвия, подожди меня!

Сильвия была намного дальше, чем раньше, но даже на таком расстоянии ее громкий смех был слышан довольно отчетливо. Вскоре девочка выскочила из коридора в очередной проходной зал, напоминавший миниатюрную пристройку.

Осмотревшись, она пробежалась взглядом по всем элементам декора, присмотрелась к странной статуе обнаженного тучного мужчины и недовольно нахмурилась. Статуя и правда выглядела отвратительно. Большой живот, явно отчерченная залысина, намеренно выбитые прыщи и такая странная поза, будто бы изображенный человек не был мужчиной преклонного возраста, а скорее был инфантильной проституткой на трассе, приподнявшей правую ногу и в восторге обхватившей свое лицо руками.

«Господи, — в ужасе подумал Сильвестр, — ну, и вкусы. Ладно бы греческие обнажённые статуи, там еще было на что посмотреть, а тут… Даже положение рук и ног…».

Топот ног и голоса из коридора становились все громче. Сильвия, вновь обратившая на них внимание, осознала, что ей нужно было как можно скорее выбираться из этого места. Оглянувшись, она посмотрела в сторону широких окон, затем вновь обернулась к статуе, и, улыбнувшись, приняла решение.

Схватив с постамента несуразную фигуру, девочка выпрямилась и с разворота бросила статую прямо в окно. Прозвучал треск стекла и грохот разбившейся скульптуры.

Сильвия, усмехнувшись, быстро подбежала к окну и выпрыгнула через него на улицу.

Следом в комнату забежал Син-тус. По обломкам стекла на полу и большой дыре в окне парень сразу же понял, что произошло. Не останавливаясь, он моментально подбежал к окну и выскочил через него на улицу следом за Сильвией.

Когда он приземлился, и, надо сказать, не самым приятным образом, Сильвия уже стояла рядом с ним и довольно смотрела в сторону разбитого окна библиотеки. Так как сам первый этаж находился довольно высоко, девочка понимала, что далеко не каждый стал бы из него выпрыгивать.

— Вы! — прозвучал истошный крик. Один из смотрителей быстро подбежал к окну и, полностью открыв его, выглянул на улицу. При виде разбитой на части скульптуры, разбросанной по земле, глаза этого мужчины в ужасе округлились. — Вы опорочили нашего Агюстериона!

Сильвия непонимающе нахмурилась. Проследив за взглядом смотрителя, она только теперь осознала, что он возмущался именно из-за обломков скульптуры, разбросанной по земле.

— Это его что ли? — Сильвия указала пальцем на предполагаемого Агюстериона.

— Вы отобрали его у нашей святыни знаний! — истошно вопил смотритель. От злости и ярости его лицо все покраснело, а глаза вздулись, будто воздушные шары. Пусть он и был крайне зол, но отчего-то выпрыгивать на улицу так и не стремился.

Сильвия усмехнулась. Склонившись к земле и, намеренно подобрав с пола прыщавую плешивую голову скульптуры, она замахнулась и ответила:

— На, забирай.

Тяжелый предмет оказался брошен обратно в библиотеку, из-за чего смотрители в ужасе разом отскочили от окна. Агюстерион беспрепятственно влетел обратно в комнату и, приземлившись на мраморный пол, разбился на кусочки.

— Я, — отвечала Сильвия, — голыми мужиками не интересуюсь.

Девочка решительно развернулась. Отчего-то она чувствовала себя так, будто бы могла уйти безнаказанной. И, действительно, что бы и кто бы смог ей сделать? Отношение к теоретикам и так было хуже некуда, нужно было держать марку.

— Что мы наделали? — прозвучал голос Син-туса из-за спины. Парень, продолжая следовать за Сильвией, растерянно качал головой. — Меня же никогда больше туда не впустят.

— Да, ты многое потерял, — равнодушно отвечала Сильвия. — А меня все равно навряд ли бы еще пустили, так что как-то без разницы.

Син-тус недовольно посмотрел на Сильвию. Теперь-то он чувствовал злость, из-за того, что оказался втянут во все эти неприятности только потому, что остался рядом с проблемным человеком. Мысленно, возможно, парень даже хотел прибить этого несносного ребенка, правда, сделать это он все равно бы не смог.

Тяжело выдохнув и, ощутив собственную беспомощность, Син-тус тихо произнес:

— Ты изменилась. Очень изменилась.

— Правда?

— Стала более безбашенной, чем прежде.

Сильвия начала тихо посмеиваться. Так как они вышли на оживленную улицу, ее голос начал смешиваться со всеми посторонними звуками, и на их фоне звучать чуть тише:

— Так это же просто отлично. У меня наконец-то появилась тяга к жизни, чтобы творить сплошное безумие.

— Куда пойдем теперь?

— Ну… — Сильвия остановилась. Приподняв голову и, посмотрев на Син-туса, она с улыбкой ответила: — Я хотела скоротать время в библиотеке, но, похоже, что сейчас придется донимать мою любимую медсестру.

— Твою любимую…

— Она прекрасна во всех смыслах, кроме характера. — Девочка пожала плечами и, развернувшись, продолжила идти в нужном направлении. — Стерву получше нужно еще поискать, но ее стремление заботиться о других сглаживает все углы.