Тяжёлое приземление

– Это было отличное шоу сегодня вечером, – сказала я через некоторое время. – Ничего похожего на одно из ваших барных шоу, это было действительно похоже на рок-концерт.

– Да, Секреты всегда являются изюминкой тура. Мы не будем делать ничего подобного до конца пути. Иногда я думаю, что нам следует начать с Внешних берегов и направиться сюда, чтобы мы могли закончить здесь, а не устраивать это шоу одним из первых.

– Мне нравятся ваши шоу, где бы они ни проходили. Хотя, увидев такое выступление Стива сегодня вечером, я открыла для себя глаза.

– Да, мой младший брат может принести его.

Мы прошли ещё немного, прежде чем решили повернуть назад.

– Надеюсь, я не слишком сильно разозлилась этим утром, – сказала я через некоторое время.

– Ты не сделала этого. Надеюсь, я не слишком дерьмовая, распутная девка для тебя.

– Знаешь, я бы хотела, чтобы ты не говорил так о себе. Может быть, вы просто не нашли подходящего человека, или у вас был подходящий человек, но это было неподходящее время в вашей жизни?

– В течение восьми лет? – она усмехнулась. – Все в порядке. Я знаю, что я – миля плохой дороги.

– Хорошо, так расскажи мне об этом правиле, которое у тебя есть, никаких привязанностей, когда ты уезжаешь за границу, – попросила я её.

– О, Блу, это минное поле. Я не уверена, что мы с тобой ещё там.

– Хорошо. Прости, – мы прошли ещё сотню ярдов, а потом она вздохнула.

– У меня была девушка, Эми, когда я переехала в 2011 году. Когда я вернулась, я была так счастлива, что пережила этот год, не будучи сбитой или что-то в этом роде. Когда я вернулась, я был… ну, скажем так, я собиралась сделать ей предложение, хотя в Северной Каролине это было незаконно ещё несколько лет. Предложение было принято… плохо. И мы расстались. Год спустя, и я уже готовилась вернуться снова, и она вернулась, желая снова быть вместе прямо перед нашим развёртыванием, – она остановилась: – Господи, я не понимаю, почему я в конечном итоге рассказываю тебе это дерьмо, я не говорила об этом целую вечность.

Я взяла её за руку и потянула за собой: – Ты не обязана рассказывать мне то, чего не хочешь. Но ты говоришь так, словно у тебя на груди уже давно что-то лежит, и тебе не на кого это переложить. Если ничего другого, я могу сделать это для тебя.

Она долго молчала, а затем сказала: – Когда я вернулась после того, как мы снова сошлись, это был, возможно, мой худший тур. Я тратила все своё свободное время на то, чтобы писать электронное письмо за письмом, пытаясь как можно больше времени проводить в видеочате с Эми. Я беспокоилась, что если не приложу максимум усилий, чтобы оставаться рядом с ней, пока я там, то все закончится как в первый раз. Тем временем я совершала всевозможные ошибки.

– Какие ошибки, например? – я спросила.

– Просто небрежные ошибки. Хуже всего было, когда я пыталась добраться до взвода, которому требовалась срочная эвакуация, и я слишком поздно выпустила свою птицу и совершила жёсткую посадку. Сломал ходовую часть моего "Блэкхока", и он вышел из строя на неделю. Мой начальник экипажа был так зол на меня. Наверное, я не могу сказать, что какая-то моя ошибка привела к смерти или травмам, но это действительно чудо, что это так.

– Хорошо, значит, ты совершала ошибки, но ты просто сказала, что никто не умер, и ты вернулся домой, верно?

– Верно, но это была просто удача, – сказала она, а затем убрала свою руку от меня. Её тон стал горьким. – А потом, когда я вернулась, Эми трахалась за моей спиной весь год. С парнем. Когда я вернулась, я думала, что мы будем жить вместе, но вместо этого она сказала мне в лицо, что она трахается с каким-то чуваком.

– Господи, – сказала я.

– Да. Так что теперь я никогда не собираюсь рисковать тем, что какая-нибудь женщина выставит меня дураком, пока я там облажаюсь, потому что я тоскую по ней. Если бы я была каким-нибудь сержантом снабжения или кем-то в этом роде, это было бы одно. Но каждый раз, когда я там, наверху, я несу ответственность за дюжину или больше людей в задней части моей птицы. И это гораздо важнее.

Я просто посмотрела на неё.

– Что? – огрызнулась она.

– Ты жила с этим долгое время, и ты знаешь меня всего один уик-энд. Я не уверена, что ты в состоянии оценить все, что я тебе говорю, – сказала я.

Она смягчилась, но лишь немного. – Извини, я знаю, что становлюсь солёной, когда я в таком состоянии. Итак, скажи мне, о чём ты думала. Пожалуйста.

– Я думаю о двух вещах. Во – первых, по своим собственным правилам ты обрекаешь себя на одиночество, по крайней мере, до тех пор, пока ты в армии. Вы всегда можете быть развёрнуты во время службы, и если вам придётся расстаться с кем-либо, с кем вы встречаетесь, в любое время, когда вы уезжаете, то у вас никогда, никогда не будет отношений, которые будут длиться, пока вы все ещё там. Это… Джо, это одинокая жизнь.

Она ничего не сказала, ожидая, что я продолжу.

– Хотя ты и сама это знаешь. Это твоя жизнь, твоё призвание, и ты та, кто должен делать то, что правильно для тебя, но это звучит так, как будто ты предпочитаешь быть отрезанной от поиска кого-то, кто мог бы сделать тебя счастливой.

Она фыркнула и расправила плечи. – Я знаю, я много думаю об этом факте. Итак, второе?

– Что?

– Ты сказала две вещи. А какое второе?

– О, во-вторых, я думаю, что твоя главная проблема заключалась в том, что ты связалась с кем-то, кто явно был психованной, сумасшедшей, стервой.

Она фыркнула, затем начала хихикать, затем шагнула вперёд и крепко обняла меня.

– Я имею в виду, это только моё мнение, – сказала я, обнимая её в ответ. Её макушка была у моей щеки, и я чувствовала запах её волос. От неё исходил чистый, свежий запах мыла.

– Спасибо, Блу. Я ценю это, – она отстранилась. – Однако, сохраняя прежнюю честность сегодняшнего утра, этот разговор не является для меня каким-то большим прорывом. Я имела в виду то, что сказала. В конце этой поездки я ухожу. Я ещё не готова выбросить восемь лет этого правила в окно.

– Я бы и не ожидала иного, – сказала я.

Я снова потянулась к её руке, и она позволила мне взять её. Итак, я протянула другую руку и взял её тоже. Её руки не были мягкими, как у любой женщины, которую я когда-либо держала. У неё были мозоли на каждом пальце, наверное, от игры на гитаре. Но её руки были просто… сильными, когда она сжала мои пальцы. Она посмотрела на меня, и тусклые огни с другой стороны пляжа заблестели в её глазах. Я наклонила голову, и она подняла подбородок, когда я подошла ближе, и мы поцеловались. Её губы были такими же мягкими, как и грубые пальцы. Я наклонилась к ней, приоткрыв рот. Я не могла сказать, чей язык высунулся первым, но мы оба горели желанием. Волны разбивались рядом с нами, время тянулось. Наконец, она отстранилась от меня, когда я наклонилась к ней, стараясь не дать ей прервать поцелуй.

– Вау, – сказала я, мои глаза все ещё были закрыты.

– Гм… да. Вау. Это было… мило.

– Да, мило, – я открыла глаза.

Мы вернулись в дом и никого не нашли наверху и вокруг.

– Мне действительно понравилась наша прогулка, – сказала я.

– Мне тоже, спасибо, что не слишком теряешь форму, когда я становлюсь резкой.

– Послушай, – сказала я, – Этот поцелуй там был… чем-то. И я бы не возражала ещё немного от этого. Может быть, мы просто перейдем в… что ты сказала сегодня утром? Поцелуи в стиле средней школы? Руки над одеждой?