Тяжелые будни оракула

– Я бы так не сказала, – гостья нахмурилась, помолчала немного и взволнованно добавила: – Айрин, высока вероятность, что Уилбур заглянет на днях в контору.

Коллин странно себя вела: то и дело отводила взгляд, прятала глаза. Я запросто могла взять ее за руку и узнать, в чем дело, но не стала. Использовать дар в угоду себе не рекомендовалось. Да и зачем? Сейчас сама все расскажет. Знакомая относилась к людям, которые не держат в себе долго эмоции.

– Уже познакомились. Ничего хорошего я в нем не нашла. Высокомерный, за словом в карман не лезет.

– Почему ты солгала? – с нажимом спросила фэйвертонка, устав играть роль заботливой подруги, и вскочила с дивана, словно с раскаленных углей. – На обед действительно подали бифштекс с дольками картофеля и салат с крутонами. Значит, видение у тебя было, но насчет состояния, в которое впадает Уилбур после выпивки, ты солгала. Сегодня я лично убедилась, что это неправда. Он осушил четверть стакана бренди и… ничего. Его не тянуло к стульям ни в столовой, ни в гостиной, к драпировке на стенах тоже не проявлял интереса. Вел себя как обычно. Так почему? – во второй раз спросила она.

– Хотела заставить тебя взглянуть на старого знакомого иначе, без наивного оптимизма. Чтобы перестала идеализировать его. Лорд Харрингтон не достоин твоего внимания. Я по-прежнему придерживаюсь этого мнения и пока не готова изменить. Ты можешь часами доказывать, что герцог хороший человек, но видение свидетельствует об обратном.

– Расскажи, – взмолилась Коллин.

– Не могу, – категорично заявила в ответ.

– Я думала, мы подружимся, но подруги ничего не скрывают друг друга.

– Тебе понравилось бы, если бы я рассказала кому-то о твоей привычке плеваться в саду вишневыми косточками? Или о том, как ты испортила чернилами любимый шейный платок мистера Сеннета, затем, чтобы скрыть проступок, вынесла из ратуши в ридикюле? – осведомилась я строгим тоном. – У оракулов существует негласный кодекс чести. Мы оглашаем видение, только если человек задумал нечто недоброе. Посетители ценят наше молчание, и я не собираюсь предавать их доверие. Если лорд Харрингтон захочет, то сам обо всем расскажет. До тех пор я буду держать язык за зубами.

Коллин взвилась пуще прежнего. Вскинув подбородок, она холодно произнесла:

– Хорошего вечера!

Гостья сорвалась с места и на всех парах вылетела из гостиной.

– И тебе, – пожелала я в пустоту, посидела с минуту и вернулась на кухню.

Стоило помыть посуду, как в очередной раз послушался стук. Я широко улыбнулась, вытерла полотенцем руки и бросилась открывать, приговаривая:

– Остыла все же! Вернулась, поняла, что была не права!

Мои убеждения оказались ошибочными. На пороге дома стоял… лорд Харрингтон. Болезненные воспоминания тонкой иглой пронзили сердце.

– Что вы здесь забыли? Не все сказали? И как нашли мой дом?

– Я вырос в Фэйвертоне, поэтому знал миссис Чадвик. Несмотря на годы отсутствия, мне не составило труда вспомнить, где она жила, – тон аристократа разительно отличался от того, каким он разговаривал в конторе, был вежливым, вкрадчивым и даже немного виноватым. Мужчина слегка склонил голову набок и начал напрашиваться внутрь: – Впустите?

– Вы не ответили на первых два вопроса.

– Отвечу за чашечкой чая, – нагло отозвался он.

Улыбка оживила его губы, в карих с золотистым отливом глазах зажглись искорки. Лорд Харрингтон с легкостью мог соблазнить женщину одним взглядом. Не устояла и я. Распахнула перед гостем дверь, провела в гостиную и вернулась в кухню, чтобы вскипятить чайник.

– У вас здесь… мило, – неожиданно раздался за спиной грудной баритон шатена. – Я приехал извиниться за все нелестные фразы, которые бросил в ваш адрес. Мне следовало стереть из памяти реакцию Коллин на мое желание выпить виски подчас обеда, остаться в особняке либо вести себя более сдержанно во время разговора. Не вышло, – последнюю фразу я разобрала с трудом, настолько тихо она прозвучала. Поздний гость испустил протяжный выдох, словно собираясь с духом, и вновь заговорил: – Видите ли, миссис Вудсток, хотели вы того или нет, но сравнили меня с моим отцом, которым овладевал демон уже после первого стакана скотча. Он крушил мебель, сметал рукой все со стола, сдирал со стен драпировку, резал ножом картины… – мужской голос надломился и затих.

– Какой ужас! – ахнула я и приложила ладонь к губам.

– Протрезвев наутро, отец становился прежним: добрым, заботливым, просил у всех прощения, но к вечеру снова превращался в зверя, – вопреки тяжелым воспоминаниям, лорд Харрингтон продолжил рассказ, желая объяснить причину дурного поведения в конторе: – Отец понимал, что своими поступками отравляет наше с Мелани детство, рушит крепкий прежде брак, превращает нас в тени – живые тени самих себя. Только расставаться с пагубным пристрастием не спешил. Со временем оно окончательно овладело его разумом и все-таки прибрало отца к рукам. Он погиб из-за неосмотрительности. Будучи пьяным, пытался развести огонь в камине с помощью огнива и виски. И все бы ничего, если бы сестра не увидела, как пламя перебросилось на его ботинки и одежду. Не зная, что делать, она побежала за помощью. К сожалению, все закончилось печально…

– Бедная девочка, – прошептала я и устроила руку на груди.

Сердце заходилось в неистовом стуке. Детство Харрингтона и правда было не самым радостным. Чудовищную боль приносят лишь самые близкие и родные люди. При этом никакие деньги не уймут ее, не излечат душу. Неудивительно, что аристократ негативно отреагировал на якобы видение.

– Прошло тринадцать лет, но Мелани до сих не оправилась. Ей по-прежнему снятся кошмары. Она все еще боится огня и вздрагивает при виде зажженного камина. Я не такой и никогда не стану копией отца, – с нажимом подвел он черту в рассказе. – Только не подумайте, что я открыл перед вами душу. Большинство сказанного – общеизвестные факты.

– Приношу глубочайшие извинения, – сокрушенно произнесла, когда нежданный гость замолчал. – Я не хотела вас обидеть, более того, даже представить не могла, что попаду в цель.

– И меня прошу простить. Боюсь представить, что вы испытали, когда услышали язвительные слова насчет покойного мужа, – виновато вымолвил он и в каком-то порыве сделал шаг в мою сторону.

– Уже доложили? – не без злости осведомилась я.

– Поделились информацией. Новый градоначальник, когда нанес вечером визит вежливости.

– Не нашлось более интересных тем для разговора? – вопросительно изогнула я тонкую бровь.

– Меня задела ваша ложь, поэтому я предложил мистеру Сеннету за чашкой чая сменить оракула. Бургомистр сказал, что это невозможно, ведь вы приехали по распределению. Попросил проявить снисхождение к молодой вдове, под конец заявил, что он и жители Фэйвертона довольны вами.

– Хоть кто-то оценил мои способности, – с ехидством прокомментировала высказывания нежеланного гостя.

– Я не могу отрицать факт наличия дара. О существовании Трэйси знает всего четыре человека. Распространяться о ней не в их интересах. Диплом и умение держать язык за зубами лишь добавляют вам весомости. Одного не пойму: почему не рассказали Коллин правду? С ее помощью вам куда проще было бы уберечь бедняжку от связи с таким ужасным человеком, как я. Вы ведь этого добивались? – спросил он и впился в лицо пронизывающим взглядом.