Тяжелый понедельник

Отец и сын смотрели друг на друга, не зная, что сказать. В воздухе повисла неловкая тишина.

— Ну что ж, удачного тебе дня, Ник. Я приеду в следующую субботу. Точно приеду, ладно?

— Ладно, — ответил Ник окрепшим голосом. Он уже шел назад, к дивану.

Назад к машине Джордж шел более пружинистым шагом. Слава Богу, он на сегодня освободился от неловкого молчания и разговоров ни о чем. Иногда ему казалось, что они с Ником говорят на разных языках — по субботам или воскресеньям — в зависимости от недели.

Но не успел Джордж дойти до машины, как его вдруг охватило чувство раскаяния, такого сильного, что его, казалось, можно было потрогать руками. Почему ему не хочется провести выходной с сыном? Ведь этого должен хотеть любой отец — во всяком случае, хороший отец. Некоторое время он сидел в машине, вцепившись в руль и тупо уставившись в синее небо, потом повернул ключ зажигания, завел машину и задним ходом выкатился на дорогу.

Глава 7

Пак любил оперировать в утренние воскресные часы. В больнице тихо. Никаких проблем с расписанием, никаких драк за операционные. Даже в отделении неотложной помощи наступало затишье после бурной субботней ночи, когда везли пациентов с огнестрельными и ножевыми ранениями, переломами костей, передозировкой наркотиков и инфарктами. По дороге от врачебного гаража, через общую парковку перед входом в больницу, он не встретил ни одного кресла-каталки, никаких гуляющих больных, ни праздношатающихся зевак. В вестибюле у лифта никакой толпы рвущихся на посещение родственников. Не было сегодня ни посетителей, ни больных — обычно пожилых и седых, — которые, открыв рот, смотрели сначала на него, а потом на визитку, прикрепленную к лацкану халата. Население Челси было более разнообразным, чем в среднем в Мичигане, но и здесь некоторая часть публики страшно удивлялась, поняв, что этот худой, подвижный кореец — настоящий, дипломированный и сертифицированный нейрохирург. Люди часто говорили с ним, как с пятилетним ребенком, подчеркнуто отчетливо и громко произнося слова. По воскресеньям Пак ездил в лифте один.

Было еще одно, почему Пак любил работать по воскресеньям. В эти дни он был старшим хирургом больницы. И несколько тихих часов он был здесь королем. Он понимал, что это в какой-то степени тривиальный самообман, что никакой реальной власти у него не было и вообще между хирургами и старшими хирургами разница чисто символическая, что это просто ошибка восприятия, следствие желания работать по воскресеньям, в то время как другие врачи воздерживались от работы по религиозным и иным соображениям. Формально он даже имел право увольнять людей, пользуясь прерогативами старшего хирурга, отстранять их от работы, и он несколько раз так и поступал, однако всех уволенных в понедельник восстанавливали на прежних рабочих местах. Но все равно по воскресеньям Пак шествовал по полированным плитам больницы Челси как хозяин.

Сегодня же вообще был очень удачный день. На это воскресенье он запланировал электрическую стимуляцию глубоких структур мозга. Больную звали Рут Хостетлер. Она приехала из какого-то городка на границе Мичигана и Огайо. Название городка ни о чем не говорило Паку. Потребовались некоторые усилия, чтобы добиться согласия на операцию в воскресенье, но муж больной сказал, что в день отдохновения Бог не оставит ее.

Рут было тридцать пять лет. На протяжении последних двух с половиной лет она страдала безостановочным грубым тремором. Руки тряслись так сильно, что она не могла ни писать, ни водить машину. Она не могла даже толком есть и начала худеть, потеряв за это время больше сорока фунтов. До того как начался тремор, Рут была довольно полной дамой, но потом стала катастрофически терять вес. Она проскочила идеальный вес и превратилась едва ли не в ходячий скелет.

Рут носила платья из набивного ситца, лицо ее было гладким, как у девочки. Паку она казалась похожей на героиню «мыльной оперы» или на женщину пионеров американского Дикого Запада. Пара приехала две недели назад по направлению одного пакистанского хирурга, который учился у Пака, а теперь по лицензии работал врачом общей практики в каком-то медвежьем углу в Огайо.

Сидя напротив Пака в его кабинете, Леви Хостетлер чинно держал руки на коленях; Рут непрестанно тряслась, как костлявая рыба, вытащенная из деревенского пруда. Супруги поинтересовались, не является ли тремор Божьим знамением. Не есть ли это наказание за какой-то грех? Пак покачал головой и махнул рукой. Однажды он запретил какой-то семье молиться в комнате ожидания. Ворвался в помещение и заговорил на своем рубленом английском: «Если вы ищете Бога, то Он сейчас находится в опера-

ционной номер три с близким вам человеком, и сейчас Он чувствует, что Его хотят перехитрить».

— Бог не имеет к этому никакого отношения. Вас наказывает ваш собственный мозг, — произнес Пак, улыбнувшись своей шутке. Но Хостетлерам, похоже, было не до шуток.

— Доктор, пути Господни неисповедимы, во всем, что Он делает, есть цель. Может быть, так вы услышите Слово. Какие у вас лично отношения с Иисусом Христом?

Пак не колебался ни секунды. Он встал и решительно повел парочку к дверям.

— Это больница, а не церковь, — громко сказал он на своем ломаном английском. — Я не верю в Бога, я верю в науку, в данные, результаты и факты. — Он внимательно посмотрел на супругов и помолчал, давая им время усвоить сказанное. — Если вы хотите поговорить об этих вещах, то обратитесь к доктору Хану, и он направит вас в другое место.

Рут остановилась у двери. Она не хотела уходить.

— Вы хотите фактов. Пожалуйста: позавчера я выпила стакан вина. Свекровь сказала, что алкоголь снимает стресс. Обычно я не пью спиртное, это противоречит Слову. Но знаете что? Тремор прекратился.

Пак уже собрался закрыть дверь и избавиться от несносной четы, но вдруг передумал. Больная его заинтересовала.

— Обычно вы не пьете алкоголь?

— Нет, сэр.

Пак повернулся к мужу.

— Нет, она вообще не пьет.

Пак был явно заинтригован.

— Тремор сохраняется во сне? — спросил он у мужа.

— Да, доктор, сохраняется.

Пак уже забыл, что только что указал супругам на дверь. Он жестом предложил Хостетлерам следовать за собой:

— Проходите. Садитесь. Это, наверное, истинный эссенциальный тремор, — сказал Пак. — Возможно, мы вам поможем.

Эссенциальный тремор — заболевание необычное. Он уменьшается после приема алкоголя, в то время как тремор других типов от этого лишь усиливается.

Супруги переглянулись, не совсем понимая, о чем так быстро говорит этот корейский доктор, но его оптимизм заставил их улыбнуться. Леви подался вперед, кивнув головой в сторону обручального кольца на пальце Пака:

— Доктор, вы женатый человек. Скажите, что бы вы стали делать, если бы Рут была вашей женой?

Пак выпрямился на стуле, уголки рта дрогнули в едва заметной улыбке.

— Вам стоило сначала спросить, как я отношусь к своей жене.

Леви Хостетлер ошарашенно посмотрел на врача, а тот вдруг от души расхохотался. Супруги неуверенно и натянуто улыбнулись. Больные постоянно задавали этот вопрос: что бы он стал делать, если бы пациентом был он сам, его жена или дочь, и Пак всегда отвечал одной и той же шуткой. Какой нелепый вопрос: что бы он стал делать, если бы на месте больной была его жена? Люди хотят, чтобы за них думал кто-то другой. Почему бы просто не спросить о риске осложнений?