Тысяча черных лилий
Шрифт:
Хармс, не делая никаких пауз, ответил:
— Не люблю я очень все эти ваши вопросы-допросы. Но раз надо для любимой, то потерплю. Валяй, маг, спрашивай!
Я решил не упускать возможности и вступил в беседу:
— Спасибо за то, что приняли. Меня зовут Алексей Ларин. Я сыщик и занимаюсь расследованием дел сверхъестественной направленности. Впрочем, это все не так важно. Гораздо важнее понять, есть ли у вас какая-нибудь ценная информация о том, чем занималась Русакова перед тем, как исчезла? С кем она общалась? Замечали ли вы что-то странное в ее поведении?
— Да с кем с кем, с хахалем своим новым она общалась. Создала себе дитя и радовалась. Нашла какого-то очередного
Вампир явно болезненно воспринимал поступок Русаковой.
Нет, амулет я, конечно же, ощущал, и тьму, исходящую от него, чувствовал, но мало ли магической дряни на просторах Петербурга валяется? Может, подобрала где, и, по глупости, носит. Так я раньше думал.
Хотя теперь, когда уж магов к делу подключили, придется поменять свое мнение. Но вот только поможет это мало чем. Единственное, про дитя ее рассказать могу. Работал он в Мариинке, преподавателем фехтования там был. Смазливый такой, длинноволосый. Александром вроде звали. Вот только аура серая-серая у него была. Будто в жизни совсем разочаровался. Словно только тлен во всем мире видел. В общем-то, вот и все, что я о нем знаю.
— Спасибо за информацию. Кажется, я догадываюсь, о ком вы говорите. Теперь его Тесей зовут. А вашу ненаглядную жену — Ариадна. Вот такие метаморфозы.
— Да, видимо, у них там совсем крышу с петель снесло. Но ничего, молодые, может, одумаются.
Последние слова Хармса были наполнены глубокой мудростью и надеждой. И хотя мне очень не хотелось расстраивать поэта, я все же ответил:
— Боюсь, что пока на них амулеты, не одумаются. Магия там очень мощная. Можете сами убедиться.
Я протянул Хармсу зажатый в ладони амулет «Черной лилии».
Вампир на мгновенье приблизился, а затем резко отпрянул. Мне показалось, что тьма амулета на мгновенье даже промелькнула в его глазах, и я поспешил убрать вещицу обратно в карман.
— Да, товарищ. Сильна штука. Я тебе вот что скажу, спасешь Эстер, и я вечно благодарен буду. Теперь я понимаю, с чем тебе предстоит бороться. Удачи, и если будут вопросы, можешь приходить и сам, без сопровождения. Я всегда приму. А теперь, как к близкому человеку, у меня к тебе просьба одна будет:
Оцени стихотворение. Нашел вот вчера на столе, и хоть убей, не помню, мое или не мое:
С неба падают овечки, С ними вместе валит снег. Два веселых человечка Ускоряют мира бег. Первый, Ваня, крикнул звонко: «Овцы рождены летать!» И упал с сугроба громко, Попытавшись их достать. А, второй, чье имя Петя, Крикнул: «Овцы нам друзья!» Участковый же ответил: Баловаться, друг, нельзя. Парни бегали, галдели, Пальцем тыча в овцепад, И потом еще неделю Снего-пух лишь грел ребят.— Ну, как?
Я улыбнулся, и, выдержав
небольшую паузу, ответил:— Отлично! На мгновенье я, правда, вспомнил детство. Спасибо!
— Вот и хорошо. Значит, оставим в моей коллекции. Ты, если что, заходи, я еще прочту. А то у меня из рецензентов только Машка, да Проська. А они, сам понимаешь, не самые критичные зрители. Поэтому и хочется узнать мнение человека, так сказать, со стороны.
— Вас понял. А как называется-то стих?
— Овцепад. Да, думаю именно так назвать. А теперь, прошу меня простить, но у нас с девочками сегодня намечался вечер сказок. Не уверен, что для взрослого человека подобное мероприятие будет интересно.
Хармс говорил в меру строгим и уверенным голосом, от чего спорить с ним не возникало никакого желания. Тем более что всю информацию, которую мог, он мне уже предоставил. Вежливо поклонившись, я встал с дивана и начал неспешно шарить по карманам, делая вид, что собираюсь.
— Жаль, что наша встреча оказалась такой недолгой. Обязательно к вам еще зайду. А сейчас, признаться, у меня самого есть дела. Так что даже при желании, мне было бы крайне сложно остаться. Еще раз спасибо за помощь. До свидания.
Я попрощался с Алешенькой, пожал руку Хармсу, и покинул подвал. Ощущение присутствия в другом времени пропало, только когда я сел на свой BMW и поехал в сторону дома. Все-таки очень интересная личность, этот Даниил Иванович. И пока самый адекватный Вирэску из тех, с которыми я встречался.
Очутившись дома около девяти часов вечера, я позволил себе сделать небольшую паузу, прежде чем начать сеанс общения с амулетом. Перекинувшись парой слов с внезапно активировавшимся духом, я заварил черный чай, полежал на диване, и, собравшись с мыслями, решил приступить к делу. Надев амулет и совершив все необходимые приготовления, я стал ждать ответа. Томиться долго не пришлось:
— Приветствую тебя, избранный.
Признаться, даже не смотря на жуткий голос, которым она говорилась, эта фраза уже начала доставлять мне странное удовольствие. Всегда приятно было ощущать себя «избранным». Но вернемся к голосу:
— Ты достойно проявил себя на втором испытании и остановился всего в одном шаге от победы. Теперь у тебя есть шанс исправиться. Покажи все, на что ты способен, и, возможно, тебе удастся стать первым. Очередным испытанием клуба «Мертвых грешников» является танец. Мы, как и прежде, не ограничиваем достойнейших в средствах, которые они могут применять. Используй все свои возможности и все свои таланты. Ариадна должна получить от твоего танца истинное наслаждение.
Проходить испытание будет ровно в полночь в Летнем саду около Шахматного фонтана. Это место показалось нам наиболее подходящим для проявления ваших талантов. Желаю удачи на предстоящем испытании. Будь же достойнейшим из достойных, и пускай тебе улыбнется сама Ариадна.
Голос угас, и несколько секунд стояла тишина, а затем, серые нити, идущие к моему разуму, ослабли, и я понял, что сеанс общения подошел к концу. Теперь я знал, когда, и самое главное, где буду танцевать. Надо признать, Летний сад действительно являлся настоящей находкой для этого испытания. Природа и обстановка паркового ансамбля идеально подходили для танца. Маленькие аллеи с классическими статуями и павильоны, наполненные легкой романтикой. Фонтаны, и играющая на свету вода. Все это сплеталось в абсолютно мистическую атмосферу. Летний сад был одним из моих любимых Питерских мест. Романтические воспоминания о моих прогулках с девушками по его аллеям уже было начали заполнять мое сознание, как их резко перебила небольшая, но усиливающаяся, боль в ногах.