Тысяча Имен

Когда в поле зрения показались скалы, Маркус обнаружил, что уцелевшие разведчики в своем докладе Фицу упустили некоторые детали. Он представлял себе одну–единственную гряду валунов, за которой засели, укрывшись среди пологих дюн, десолтай. Вместо этого над обширной полосой каменных осколков, утонувшей в предрассветных сумерках и окутанной пороховым дымом, нависали три высоких крутых скалы. Выстрелы раздавались разрозненно, а не слитными залпами, и, кроме того, слух Маркуса различил отдаленные крики и вопли рукопашной.

«Святые угодники! — Сердце Маркуса сжалось. Каменистая полоса представляла собой кошмарный сон полевого командира — с видимостью на пару ярдов в любом направлении и невозможностью управлять действиями своих солдат. Маркуса охватил гнев. — Какого дьявола Адрехт допустил, чтобы его загнали именно сюда?»

Он повернулся к Фицу, который, как всегда, безмолвно ждал рядом.

— Есть идеи?

— Дело будет не из легких, сэр.

— Это еще мягко сказано. — Маркус оглянулся через плечо. Уже видна была туча пыли, поднятой третьим батальоном, который отстал от первого на каких–то десять минут. — Отправь кого–нибудь к Мору, скажи, чтобы строил батальон на краю этого безобразия — будет нас прикрывать. Мы двинемся вперед. По две роты, резервные сразу за головными.

— Есть, сэр! — Фиц козырнул и поспешил прочь.

В кои–то веки события разворачивались так, как предписывал учебник тактики. После того как солдаты скрылись за скалами, Маркус потерял возможность вплотную следить за ходом боя, однако различал клубы порохового дыма и неумолчный треск пальбы. Вспышки выстрелов отмечали продвижение первого батальона, и вдали, в центре каменистой полосы, стрельба стала живей и чаще — это четвертый батальон воспрял, обнаружив, что к нему идет подмога.

Головные роты продвигались медленно, ломая строй и рассыпаясь для рукопашной схватки с засевшими меж камней десолтаями. Наконец движение прекращалось вовсе, солдаты, выдохшись или потеряв боевой задор, отступали в укрытие — и тогда резервные роты, хлынув мимо них, со свежими силами бросались в бой. При ожесточенном сопротивлении врага подобная тактика сулила немалые потери с обеих сторон, но кочевники, судя по ходу продвижения, отступали прежде, чем рукопашная схватка становилась чересчур жаркой.

Третий батальон Мора уже строился за спиной Маркуса, который как раз двинул в бой две последние роты первого батальона. Сам Мор, ехавший на крупном кауром мерине, неуклюже спешился и, подбежав к Маркусу, воззрился на царящую впереди неразбериху. В завесе порохового дыма, клубившегося между скал, изредка вспыхивали выстрелы и мелькали призрачные силуэты солдат в синих мундирах.

— Почти справились, — помолчав, заметил Мор.

Маркус кивнул:

— Пока что да, но…

Крики, раздавшиеся позади них, почти сразу потонули в гулкой дроби батальонных барабанов, сигналивших построение в каре. Обернувшись, Маркус увидел всего в трехстах ярдах конных десолтаев, которые во весь опор скакали в тыл ворданайского строя: «Черт, откуда они взялись?»

Батальон Мора, даже застигнутый врасплох, проявил себя лучшим образом. Построение в каре было совершено если и не с парадной четкостью, но достаточно быстро, чтобы навстречу врагу вовремя ощетинилась стена штыков. При виде нее десолтаи круто развернулись, не доскакав до цели, и все же мушкетный залп, грянувший от ближайшей стороны каре, выбил нескольких всадников из седла. Десолтаев оказалось меньше, чем предполагал Маркус, — пара сотен, не более.

«Что–то здесь не так», — подумал Маркус. Сил, окруживших Адрехта, хватило, чтобы сковать батальон на несколько часов, однако сопротивление, с которым столкнулись люди Маркуса, оказалось чрезмерно слабым для такого количества врагов.

Мор, явно рассуждавший в том же духе, спросил:

— Думаешь, они обнаружили наше приближение и ударились в бегство?

— Возможно. — Маркус нахмурился, сосредоточенно размышляя. — Или надеются вымотать нас на обратном пути.

— Вот черт! Если они не отстанут, наше возвращение затянется надолго.

Маркус кивнул. И сорвался с места, увидев, что к батальонному каре приближается знакомая фигура.

Солдаты первого и четвертого батальонов выходили из скал небольшими группами, вперемешку, и офицеры уже приступили к утомительной процедуре сортировки. Одним из первых шел Адрехт, за которым следовал Фиц. Капитан четвертого батальона широко улыбался, мундир его был изодран о камни и почернел от пороховой копоти, пустой рукав свернут и подколот серебряной заколкой для волос. Маркус сам не знал, чего ему больше хочется — заключить Адрехта в объятья или отмутузить как следует. В итоге он просто кивнул, будто они случайно повстречались в какой–нибудь кофейне.

— Да уж, — сказал Адрехт, — утро выдалось на славу!

— Сколько у тебя осталось людей?

— Да в общем–то, почти все. Эти паршивцы морочили нам голову. Стоило пойти на прорыв, они точно растворились в воздухе.

— Потому что хотят опробовать ту же ловушку на более крупной дичи. — Маркус жестом указал на восток. — Они послали к нам в тыл всадников.

— Но вы, я вижу, отбились.

— На этот раз — да. Здесь нельзя оставаться.

— Согласен. Что тогда?

Маркус ненадолго прикрыл глаза, размышляя, а затем покачал головой:

— У нас нет кавалерии, так что быстро продвигаться не выйдет. Перестроимся под прикрытием каре и отправимся назад в лагерь. Скачками, если придется, — один батальон стоит в каре, другой движется. — До лагеря миля с лишним, и таким манером на возвращение у них может уйти весь день, но без прикрытия собственной кавалерии либо пушек, которые могли бы отогнать вражеских всадников, ничего другого не остается.

— Разумно. — Адрехт, судя по всему, почти предвкушал предстоящий переход. И неудивительно — все лучше, чем торчать среди груды скал, гадая, придет ли кто на помощь. — Тогда я, пожалуй, вернусь к своим парням.

— Много у вас потерь?

— Думаю, что немного. — Адрехт поджал губы, задумался. — Пара небольших групп оказалась отрезана в самой первой стычке, когда мы еще полагали, что преследуем одиночный отряд. Добравшись сюда, мы успешно отбивали все атаки.

Маркуса так и подмывало осведомиться, чем, черт побери, думал Адрехт, когда в одиночку погнался за десолтаями, однако сейчас было явно неподходящее время для таких вопросов. Поэтому он лишь коротко кивнул и, отвернувшись от Адрехта, занялся приготовлениями к переходу.

«Может, мне и не придется устраивать ему головомойку. В конце концов, когда мы выберемся отсюда — если выберемся, — он должен будет держать ответ перед полковником». Маркус вдруг осознал, что, сам того не заметив, пересек некую границу. Больше он не станет лезть на рожон ради Адрехта Ростона.

Первые же раскаты пушек Пастора обратили назойливую десолтайскую конницу в бегство, и Маркус с безмерным облегчением приказал батальонам перестраиваться в общую колонну. Путь от скал до полкового лагеря длиной в милю растянулся, казалось, на целую вечность, и большую часть этого расстояния три ворданайских батальона играли с кочевниками в смертельно опасные кошки–мышки. Стоило десолтаям решить, что подвернулся удачный момент, когда одна из батальонных колонн теряла строй или отставала от соседних, оказавшись тем самым вне их огневого прикрытия, — кочевники хищными птицами бросались в атаку.