Тысячелетний путь литературы

Удивительно только, что при изложении нашей истории часто за основу берут эти мифы и пользуются терминологией придуманной Западными «специалистами». В частности, термин «монгольское иго» – придуман западными историками, а также многое, многое другое. Например, пресловутые «потёмкинские деревни», которых на самом деле никогда не было – тоже западная выдумка. Во время путешествия императрицы Екатерины II в Крым в 1787 году, для осмотра новых присоединённых земель, западная пропаганда, существовавшая уже в те времена, пустила «утку», что Князь Потёмкин показывал ей бутафорские деревни, а Адмирал Ушаков макеты кораблей, поскольку никакого флота у Русских на чёрном море нет..(!) Получается, что турецкий флот был разгромлен бутафорскими кораблями… Ложь о флоте рассеялась вместе с пороховым дымом от залпов русских линейных кораблей, а вот бутафорские деревни до сих пор являются нам, как мираж…

Встречаются в нашей истории мифы и менее комичные, и совсем не смешные – о кровожадности русских. Таким, например, является миф о расстреле 9 января 1905 года мирной демонстрации на Дворцовой площади Санкт-Петербурга, когда группы провокаторов-боевиков, одну из которых возглавлял небезизвестный Гапон, устроили на улицах города перестрелку с полицией. А на утро город был усеян листовками, рассказывающими о «кровавом воскресении», унёсшим сотни, а по заявлению некоторых газет – тысячи жизней. И до сих пор никого не удивляет, что жертвы были, а могил этих жертв – нет. Есть только братская могила, в которой неизвестно кто похоронен, по общим сведениям около 200 человек, собранных со всего города и неопознанных родственниками.

С мифа о избиении в Тбилиси женщин и детей советскими солдатами, пустившими в ход сапёрные лопатки, начался развал советской империи. На самом же деле распоясавшиеся криминальные молодчики, собранные со всей Грузии, избивали пытающихся навести порядок, безоружных солдат обрезками стальных труб и арматуры.

Одним из последних стал миф о нападении тоталитарной России на маленькую, но гордую Грузию. В то время, как грузинские установки «град» стирали с лица земли в южной Осетии город Цхинвал вместе с жителями. Новые мифы – об оккупации Крыма и нападения на Украину, мы с вами наблюдаем воочию.

Но это так, для примера. Желающие могут покопаться и найти множество подобных легенд в русской истории, придуманных европейскими «фантастами».

Под давлением мощной идеологической агрессии Запада во второй половине XVII века происходил умственный перелом в русском обществе. Сильнейшее сопротивление этому оказывали защитники старой веры – ревнители древлего благочестия.

Самым замечательным и известным русским писателем XVII в. был протопоп Аввакум – главный идеолог русского старообрядчества. К старообрядчеству примкнули многие крестьянские слои и простые люди городского посада, супротивные государственной политике того времени. То и другое отразилось в произведениях Аввакума.

Аввакум родился около 1620 г. Отец его священник был подвержен пороку пьянства, мать – великая постница. Уже сама атмосфера семьи как бы представила перед ним два традиционных российских пути – либо к духовному подвигу, либо в омут пьянства. Не приемлет живая русская душа простого сытого прозябания, не находит в нём смысла, если есть рядом униженные и оскорблённые, нищие и голодные сироты, если долг свой Христианский люди исполняют кое-как или вообще не исполняют. Тогда либо в бессилии складывают руки и «опускаются», или, воспламенившись душою, встают на борьбу.

В возрасте 23 лет Аввакум сам стал сельским священником. Жизнь его складывалась трудно. Прихожане не прощали своему пастырю суровых обличений и, бывало, доходили до рукоприкладства. «…дьявол научил попов, и мужиков, и баб, – пришли к патриархову приказу, где я дела духовныя делал, и, вытаща меня из приказа собранием, – человек с тысящу и с полторы их было, – среди улицы били батожьем и топтали; и бабы были с рычагами… Наипаче же попы и бабы, которых унимал от блудни, вопят: «убить вора, блядина сына, да и тело собакам в ров кинем!».

Начальники не только грозили расправой, но и пытались сии угрозы исполнить, когда Аввакум заступался за обиженных или проявлял свойственные ему религиозный максимализм и нетерпимость. «У вдовы начальник отнял дочерь, и аз молих его, да же сиротину возвратит к матери, и он, презрев моление наше, и воздвиг на мя бурю, и у церкви, пришед сонмом, до смерти меня задавили. И аз лежа мертв полчаса и больши, и паки оживе божиим мановением. И он, устрашася, отступился мне девицы. Потом научил ево дьявол: пришед во церковь, бил и волочил меня за ноги по земле в ризах, а я молитву говорю в то время.

Таже ин начальник, во ино время, на мя рассвирепел, – прибежал ко мне в дом, бив меня, и у руки отгрыз персты, яко пес, зубами. И егда наполнилась гортань ево крови, тогда руку мою испустил из зубов своих и, покиня меня, пошел в дом свой. Аз же, поблагодаря Бога, завертев руку платом, пошел к вечерне. И егда шел путем, наскочил на меня он же паки со двемя малыми пищальми и, близ меня быв, запалил из пистоли, и божиею волею на полке порох пыхнул, а пищаль не стрелила. Он же бросил ея на землю и из другия паки запалил так же, – и та пищаль не стрелила. Аз же прилежно, идучи, молюсь Богу, единою рукою осенил ево и поклонился ему. Он меня лает, а ему рекл: «благодать во устнех твоих, Иван Родионович, да будет!» Посем двор у меня отнял, а меня выбил, всего ограбя, и на дорогу хлеба не дал».

На самом деле ничего удивительного нет, если учесть, что в те времена необязательно исполняли церковные обряды. Обычным было привнесение в таинства православной церкви элементов знахарства, колдовства и всякого рода суеверий. Состояние грамотности населения было к тому времени тоже не лучшим. Вот что говорит о просвещении того времени академик Д. С. Лихачёв: «Рост закрепощения крестьян вёл к падению грамотности. Поэтому в XVI в. число грамотных могло быть меньше, чем в XIV и XV вв. На эту возможность указывают многие признаки». Как не вспомнить тут повесть Николая Васильевича Гоголя «Тарас Бульба»: «Тогдашний род учения страшно расходился с образом жизни: эти схоластические, грамматические, риторические и логические тонкости решительно не прикасались к времени, никогда не применялись и не повторялись в жизни. Учившиеся им ни к чему не могли привязать своих познаний, хотя бы даже менее схоластических. Самые тогдашние учёные более других были невежды, потому что вовсе были удалены от опыта». Именно такое учение хлынуло тогда с западных украинско-белорусских областей. Причины падения грамотности населения мы теперь понимаем – это ослабление влияние Православной церкви в результате еретического заговора, раскрытого в 1504г., измен и предательств во времена Иоанна Грозного и ослабления власти и оккупации Москвы польским войском – тайным и открытым наступлением латинства на Православие. Ослабление влияния церкви на население вместе с ухудшением благосостояния (по Д. С. Лихачеву) – неизменно приводит к упадку нравственности и морально-этических норм, а это ведёт к упадку культуры в целом и, как следствие – падению грамотности.

Выполнение даже элементарных церковных правил встречало недоумение не только у прихожан, но и у священников. А протопоп Аввакум был строгим блюстителем веры. «Егда еще был в попех, прииде ко мне исповедатися девица, многими грехми обремененна, блудному делу и малакии всякой повинна; нача мне, плакавшеся, подробну возвещати во церкви, пред Евангелием стоя. Аз же, треокаянный врач, сам разболелся, внутрь жгом огнем блудным, и горько мне бысть в той час: зажег три свещи и прилепил к налою, и возложил руку правую на пламя, и держал, дондеже во мне угасло злое разжение …». Или другой пример из его «Жития»: «Придоша в село мое плясовые медведи с бубнами и с домрами, и я, грешник, по Христе ревнуя, изгнал их, и ухари и бубны изломал на поле един у многих и медведей двух великих отнял, – одново ушиб, и паки ожил, а другова отпустил в поле. И за сие меня Василей Петровичь Шереметев, пловучи Волгою в Казань на воеводство, взяв на судно и браня много, велел благословить сына своего Матфея бритобрадца . Аз же не благословил, но от писания ево и порицал, видя блудолюбный образ. Боярин же, гораздо осердясь, велел меня бросить в Волгу и, много томя, протолкали. А опосле учинились добры до меня: у царя на сенях со мною прощались; а брату моему меньшому бояроня Васильева и дочь духовная была.».

«Димитрий Ростовский, сочинявший знаменитые свои «Четьи Минеи» по иноческому обету, завещал (и это было исполнено) положить черновики этого труда в гроб вместе с его телом – с тем, конечно, чтобы «оправдаться» ими на том свете. Аввакум счел бы такой поступок непозволительной гордыней, т. е. первым из семи главнейших грехов: согласно великорусской традиции, человеку надлежит не столько «говорить», сколько «делать», т. е. жить нравственной жизнью», – пишет в своей книге «История русской литературы» академик Александр Михайлович Панченко (1937–2002).