У черты
Шрифт:
– Это кто?
Скидоренко показал фотографию в прозрачном кармашке.
– Жена и дочь, - ответил Глеб, стараясь не моргать.
Запоздало подумал, что мать и сестра звучало бы правдоподобнее.
– Ну-ну...
За смартфон Глеб не беспокоился. Скидоренко повертел в руках мертвую игрушку, спросил:
– Как включить?
– Никак, - отрезал Глеб. – Сломался.
– Гонит! – вмешался Крынкин. – Ему эсэмэска упала. Я слышал.
– Попробуйте включить. Сами убедитесь.
– Попробуй! – участковый протянул Рамзесу смарт.
Желание глянуть, что там написал Цент (он написал, больше
– Видите?
Он покрутил увесистый кирпич в руках, пощелкал кнопками. Смарт притворялся мертвым.
– Разберемся! – буркнул прапорщик, отбирая навигатор. – Видали мы эти фокусы. Надо - работает, не надо - шлангом прикидывается.
За окнами послышался шум, упало и покатилось по дорожке ведро.
– Пусти! – рявкнули на крыльце знакомым голосом. – Я тебе покажу «проваливай»!
Взъерошенная Инга с красными пятнами на щеках ступила через порог. Мамаев хватал ее сзади за куртку.
– Что здесь происходит? – американка обвела собравшихся грозным взглядом. – Это что за... как это?.. твою мать?
Скидоренко застыл с распахнутым ртом. В его утробе что-то гулко провернулось. По матушке его, похоже, давно не посылали.
– Инночка, - пролепетала несчастная хозяйка. – Это Витя Скидоренко, наш участковый...
– Что за птица? – выдавил обморочным полушепотом Скидоренко.
– Мамаев?!
– Это Инга Порывай, - закричала Леночка тонким голоском. – Виктор Остапович, она у нас живет, она американка, она...
– Крынкин! – участковый сбился на фальцет.
– Что?
Крынкин стоял у окна и крутил в руках резиновую палку.
– По судам затаскаю, - сказала в пространство девушка. – Имейте в виду.
– Документы! – гаркнул прапорщик и дал петуха. – Или тоже украли?
Инга предъявила синюю книжечку. Скидоренко принял американский паспорт без почтения. Судя по лицу, с удовольствием порвал бы его в клочья и сжег на спине у наглой девицы. Но изучил внимательно, постепенно успокаиваясь. Закрыл и хлопнул на стол.
– Мой паспорт, плиз! Если ко мне есть претензии, требую консула и адвоката.
– Ты это... – кашлянул Скидоренко, – не шуми. Тут тебе не там, тут не таких обламывали. Шумит она... Скажи еще, что в Зону не ходишь!
– Скажу, - с вызовом ответила Инга. – А ты докажи, что хожу.
– Докажу! Я тебя на месте возьму!
– Ты... шериф, пять раз обгадишься, пока в Зону войдешь, - сказала Инга, смерив прапорщика оценивающим взглядом. – Не про тебя это.
– Пан участковый, - подал голос Рамзес, потому что Инга нарывалась, а прапорщик дуэль проигрывал.
– Подтверждаю, госпожа Рив снимает в этом доме комнату. И никуда она не ходит, вы же видите.
– Я все вижу! – зловеще изрек участковый, но паспорт девушке вернул после недолгого колебания; пообещал. – Лично проконтролирую все перемещения.
Рамзес немного расслабился. Оказалось, зря.
– А ты, - прапорщик наставил на Глеба палец, - пойдешь со мной.
– На каком основании?
– На веском! – прапорщик булькал от злости.
О жалобах он вспоминать не стал, мелкому хулиганству предпочел серьезную статью.
– Руки покажи... Вот!
– он ткнул в Рамзесову ладонь.
– Характерные повреждения пальцев. Обувь сними!
Рамзес, вздохнув, стянул ботинки.
–
Что мы имеем? – риторически вопросил участковый. – А имеем мы обувь, сделанную на заказ. Спортивная основа, спецшнуровка – чтобы снять одним движением, кожа пропитана, лодыжка защищена керамическими накладками. Типичный сталкерский самодел, все как в ориентировке. Ну, и портянки! Особый шик! Какой же сталкер ходит в носках?Участковый смотрел торжествующе.
– Таким образом, имею все основания полагать, что ты, мил человек, неоднократно нарушал законодательство в части, касающейся запрета на это… злостное проникновение в несанкционированную зону отчуждения и безусловного отселения. В связи с чем, задерживаю тебя на предмет выяснения всех обстоятельств на тридцать один день, начиная с текущей даты. Уяснил или тоже консул-адвокат требуется?
В наступившей тишине американка нервно хихикнула, но тут же проглотила смешок.
«Мне Цент требуется. Месяц в предвариловке – это конец всему».
– Может, лучше дебош? – предложил Рамзес, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я бы штраф заплатил.
– Гы-гы, - сказал Крынкин.
– Мамаев, выводи задержанного, - прапорщик не стал тратить внимания на предложение Глеба. – А вам, гражданка Рив, хочу напомнить, что подобная процедура ожидает всякого, кто решится нарушить закон и проникнуть в зону отчуждения. Паспорт не поможет, учтите!
Скидоренко бросил смарт и бумажник в потрепанный портфель:
– До свидания!
Джип с проблесковым маячком, привычно именуемый на гражданский лад «Хаммером», ждал участкового на боковой улочке. Армейский вездеход, собранный двадцать лет назад в Америке, честно оттрубил десять из них в морской пехоте, простоял еще десять на консервации и дарен был охранять Зону. Скидоренко, гордо пыхтя, вскарабкался на водительское место. Солдаты закинули Рамзеса в зарешеченный кузов и разместились на заднем сиденье.
– С богом! – благословился прапорщик, трогая с места.
Джип покатил под горку, набирая скорость. У выезда на главную улицу Скидоренко вывернул руль влево.
– Куда едем, командир? – спросил Глеб, потому что ехали в обратную от милиции сторону.
Ему не ответили, и Глеб незаметно проверил нож в потайном кармане.
ГЛАВА 3
1
– Эй! Человек!
Глеб проснулся. Свет мощного фонаря жарил прямо в лицо. За фонарем угадывались очертания солдатского шлема, а за шлемом чернело небо. Глеб зажмурился, но ствол автомата все равно чувствовал: вот он, прямо в лоб смотрит бездонным зраком.
– Я свой! Автомат убери, служивый.
Шлем качнулся непонимающе.
– Свой? Свои по спине бегают. Ну-ка вылазь!
Глеб изготовился выбраться из арестантского закутка в кузове «Хаммера», но его ухватили за ремень и грубо повалили на землю. Глеб только охнул.
– Лежать!
Над головой визгливо ругался участковый, пару раз издал «гы-гы» рядовой Крынкин. Глеб неподвижно лежал щекой в пыли, так как автоматов еще прибавилось. Одно неловкое движение, и его в салат нашинкуют, в десяток-то стволов. Потом от долгого ожидания сделалось дремотно, и Глеб заснул.