У черты

На какой-то миг Инге показалось, что это та, мертвая, смотрит на нее из оконца. Пергаментная кожа, клочья волос, истлевшая одежда... И черная дыра в груди, напротив сердца. Мир вокруг покачнулся, дверь ударила в лицо, но стегнувшая от раны острая боль удержала в сознании.

– Это отражение! – зашипела девушка, путая русские и английские слова. – Дура, дура, дура! Успокойся!
– но картинка продолжала стоять перед глазами.

Над головой захрипело, будто кого-то душили.

– Подтверждаю оранжевый!.. – продрался сквозь хрип отчаянный голос. – Всем – оранжевый!.. Уровни минус четыре, минус пять, минус шесть – полная герметизация! Кто меня слышит…

Динамик отключился с резким щелчком, и на Ингу, как всегда в минуты видимой опасности, снизошло ледяное спокойствие, еще более страшное, чем паника. Эмоции истончились, отошли на задний план. Стриж даже смогла анализировать их с некоторой примесью любопытства – ну надо же, мумии испугалась. Собственной мумии…

Едва выбравшись из одного гроба, Инга совсем не хотела оставаться в другом, просторном. На кнопку «Open» дверь не отреагировала, и девушка потянула вниз рычаг запирания. Дверь не подавалась, будто на нее навалились с другой стороны.

– Кто здесь? – знакомый голос дрожал.

В иллюминаторе, как пузырек со дна аквариума, всплыл круглый глаз прапорщика Скидоренко, испуганно затрепетал ресницами.

– Это я, открой, - выдохнула Инга, против воли чувствуя облегчение.

Скипидар не открывал.

– Ты… живая? – задал он странный вопрос.

– Живая! – закричала Инга в вытаращенный глаз. – Где мы? Это Бор?

– Бор, - всхлипнул прапорщик. – Точно живая?

Инга рванула, и рычаг провернулся. Участковый смешно закудахтал, но девушка уже протискивалась, отжимая дверью тяжелое скипдарово брюхо.

– С ума сошел?!

За дверью открылось широкое помещение с лавками вдоль стен, едва освещенное аварийными лампами. Инга мельком огляделась, соображая, где находится. Скидоренко отступил в дальний угол, и девушка не сразу узнала его.

Прапорщик вооружился. Разгрузка едва сходилась на начальничьем пузе, ее бесчисленные карманы участковый набил патронами и аптечками. Рюкзак за плечами делал Скипидара похожим на увешанного оружием колобка.

Насмерть перепуганного колобка. Автоматный ствол, направленный Инге в грудь, выписывал нервные восьмерки.

– Где Рамзес?

– Ушел, сука такая! Руки покажи, не то выстрелю!

«Ушел, значит…»

– Успокойся, – Инга показала ладони. – Что случилось?

Участковый вытянул шею, не то разглядывая, не то вынюхивая, и, помедлив, опустил автомат.

– Не знаю! Рамзес сказал – ждать эвакуации, и свалил. Потом двери открыли, свет забрали, а этот придурок…

Скипидар уже не выглядел опасным. Он явно радовался тому, что не один и что-то говорил, говорил, говорил, не в силах остановиться. Инга окончательно запуталась. Она нашла под лавкой свои вещи и оружие. Разозлилась выпотрошенному рюкзаку:

– Кто?!

– Не я! – открестился Скипидпр и наябедничал. – Сталкер. Велел смотреть за тобой и ждать эвакуации. А этот придурок…

– Кто меня вытащил из автобуса?

– Не я!.. То есть… сталкер, а потом голован сказал - деактивация…

– Заткнись! – рявкнула Инга.

Она влепила бы пощечину струсившему мужику – это могло помочь, но автомат, укороченный «Калашников», висел у Скипидара прямо под рукой. Не ровен час, начнет палить с перепуга.

– Виктор! – Инга положила ему руки на плечи, крепко сжала. – Давай по порядку. Вы меня донесли до Бора, так? Что случилось потом?

– Потом у голованов что-то сломалось…

Скипидар тяжело дышал и поводил мутным взглядом.

– Ты правда живая? – спросил он неожиданно трезво. – Тогда нужно сваливать. Видела?

Прапорщик кивнул в сторону приоткрытой двери, ведущей, судя по всему, в основные помещения станции. На пороге неряшливой кучей лежал… труп? Инга посветила фонарем – труп! Какого-то животного или насекомого.

– Я сначала думал – таракан, - сказал прапорщик. – Большой, зараза, с овчарку. Вадим в него две обоймы высадил!

Это был не таракан. То есть разбросанные в стороны антенны-удилища, конечно, тараканьи, и ноги с левой стороны - тоже. А с правой…

– Убивал бы яйцеголовых!
– в сердцах признался Скипидар.

С правой стороны из панциря торчали металлические шарниры, с закрепленными на них суставчатыми протезами. Протезы заканчивались острыми шпорами, и вообще, конструкция напоминала Инге проект нового марсохода НАСА. Она помнила фото из журнала «Сайенс».

Знакомый пушок обметал и протезы, и, особенно жадно, хитиновый панцирь существа. Еще дальше, по периметру двери и за нею, заросли пуха становились густыми и на вид непроходимыми. Инга не знала, что это такое, но, помня Рамзеса, осторожничала.

Девушка выставила фонарь на максимальную яркость. Пух едва заметно расползался в стороны.

– Растет! – сказал прапорщик ломким голосом. – Час назад было чисто.

Да, нужно уходить… Куда?

– Когда объявили тревогу, сначала все закрылось, а потом... Кто-то открыл двери. Вадим пошел внутрь. Сказал, ждать его. Я… собрался вот.

– Про меня забыл? – не удержалась Инга.

Скипидар только вздохнул.

– Тут такое!.. Не знаю, как уходить, - признался он. – Я пробовал: ворота не открываются без электричества, перелезть… там метра четыре будет и колючка поверху. А потом куда? Снаружи кошмар, ей-богу! Лучше уж здесь.

– Кошмар везде, - Инга задумалась. – Четыре метра? Я заберусь и попробую вытянуть тебя. Куда пошел Рамзес? В Нору?

– Спрашивал про какого-то Саяна, - неуверенно вспомнил участковый. – Зачем Рамзес?! Я в Зону не пойду!

– А куда пойдешь? К теще… как это?.. на блины?

Скипидар пробурчал, что «лучше уж в Зону».

– Я не настаиваю. Если хочешь, оставайся.

– Не хочу, – быстро ответил прапорщик. – Но почему за Рамзесом?

«Черта с два я теперь вернусь!» – подумала Инга.

– Потому что он мне нравится! Как идти, знаешь?

– Да вы свихнулись, оба, - растерялся участковый. – Как идти, голован знает… Вадим, то есть. У него в компьютере записано.

– Где этот Вадим?

– Я ж говорю, - снова зачастил Скипидар. – Как объявили тревогу, он сразу внутрь, придурок…

Объявили высший уровень и в нарушение всех правил открыли двери? Только в одном случае – ситуация вышла из-под контроля так неожиданно и быстро, что голованы, люди сугубо штатские, запаниковали и попытались бежать. До шлюза из недр станции не дошел никто, но шлюз наверняка не один. Может быть, кто-то успел выйти другим путем?