У истоков европейской цивилизации

Рис. 4. Микролиты из Муже (Португалия) и прикрепленныйк древку наконечник стрелы с поперечно срезанным лезвием(Дания) (2/1).

тарденуазских племен народами, которые занимались уже производством пищи. Поэтому-то нельзя смешивать термины «микролитический» и «мезолитический».

Культура собирателей, сменивших азильцев на побережье Северной Испании, свойственная также и Португалии, известна под названием астурийской. Люди этой культуры, жившие в период, когда дождей выпадало значительно больше, чем в наши дни, питались преимущественномоллюсками. Типичным археологическим памятником является мотыгообразное орудие, сделанное из грубо заостренного (путем скалывания) прибрежного камня.

Рис. 5. Топор типа Лингби из рога северного оленя (Гольштейн) (1/4).

Несмотря на то, что все описанные до сих пор общественные группы жили в лесистых местностях, ни одна из этих групп, насколько можно заключить по материальным находкам, не делала серьезных усилий приобрести власть над окружавшей их стихией леса путем изобретения специальных плотничьих инструментов. В отличие от них народы, заселявшие поросшую лесом равнину Северной Европы, создали тесла и топоры для обработки дерева. Чтобы подчеркнуть это уменье приспособиться к природному окружению, мы можем объединить, их всех под одним названием лесных племен. Их предки еще в добореальные времена, продвигались на север, достигли Ютландии. Вплоть до 1936 г.сведения о первых поселенцах севера основывались лишь на случайных находках «топоров типа Лингби», сделанных из рога северного оленя, у которого лобные отростки были обтесаны, образуя таким образом лезвие тесла или топора или гнездо для прикрепления кремневого орудия (рис. 5). В 1936 г. в Штельморе (Аренсбург), близ Гамбурга, на берегу неглубокого торфяного озера была обнаружена стоянка охотников на северных оленей. Оленей убивали при помощи стрел, оснащенных кремневыми наконечниками с асимметричными черешками (аренсбургского типа), а рыбу и птицу — зазубренными гарпунами из рога северного оленя, вырезанными с помощью кремневых резцов. Каждый год совершали жертвоприношение различным духам — бросали в озеро первых убитых оленей с привязанным на шею камнем; на берегу в качестве тотемного столба втыкали шест с надетой на него головой северного оленя.

Штельмор служил, невидимому, местом временных стоянок охотников, а их поселения, следует полагать, были расположены значительно южнее. Возможно, их предки явились создателями «восточного варианта» мадленской культуры. Действительно, долотообразные орудия из оленьегорога широко применялись мадленцами Петерсфельза (Вюртемберг), а топоры типа Лингби во времена плейстоцена употреблялись в Моравии, Венгрии и Молдавии, где, несмотря на оледенение, сохранились леса.

В бореальные времена люди лесных культур распространились, начиная от Южной Англии и кончая Финляндией, по всей территории Североевропейской равнины, не утратившей еще своего однородного характера, и великолепно приспособились к природному окружению, состоявшему из сосновых лесов, однообразие которых нарушалось лишь реками да озерами. На территорииАнглии, Германии и Дании они, очевидно, слились с тарденуазцами, во всяком случае, они научились изготовлять по образцу тарденуазцев микролиты геометрических форм. Если охотничьи походы способствовали тому, что разбросанные на обширном пространстве группы людей еще изредка вступали в соприкосновение, то рыболовство на берегах рек и озер содействовало образованию более долговечных поселений, так что орудия различных местностей в зависимости от различных природных условий стали все больше отличаться друг от друга. В пределах этойогромной непрерывной территории можно различить местные варианты или культуры в Англии, Дании и Северной Германии, в Восточной Прибалтике (Кунда) и, возможно, на побережье Норвегии. Но поселение Маглемозе близ г. Мулле-рупа и другие классические местонахождения в Зеландии дают достаточно материала, чтобы создать картину, применимую с некоторыми изменениями и к остальным культурам.

Рис. 6. Различные тины орудий Маглемозе из Зеландии 1—3, 7-8 (1/2); 4 (2/3); 5-6 (4/5)

В этих летних стойбищах, которые каждую зиму затопляло водой, люди останавливались на время охоты, рыбной ловли и сбора орехов. Для этих целей у них имелось множество различных приспособлений и резко разграниченных по своим функциям орудий: костяные наконечники с кремневыми вкладышами (рис. 6, 3), несколько видов гарпуна (рис. 6, 1, 2), костяные рыболовные крючки, сети из лыка с поплавками из сосновой коры, шаровидные или покрытые шипами каменные булавы с пробитыми отверстиями и деревянные палицы.

К востоку от Балтийского моря можно встретить деревянные или костяные наконечники стрел конусообразной формы (см. рис. 99), употреблявшиеся при охоте на пушного зверя с целью минимальной порчи меха, и специальную кирку из оленьего рога для пробивания льда. Для плетения сетей применялись костяные иглы, для работы по кости—кремневые резцы, для обработки шкур — небольшие дисковидные скребки (рис.6, 4); в качестве ножей часто служили расщепленные клыки диких кабанов. Для обработки дерева появились теперь долота из оленьего рота, втульчатые долота из мозговых костей крупных животных (рис. 6, 8), роговые тесла с отверстиями и кремневые топоры-мотыги, изготовлявшиеся из нуклеуса (рис. 6, 5). В редких случаях можно встретить и топор-резак, изготовленный из обработанной кремневой пластины (рис. 6, б), вставлявшийся наподобие тесла во втулку из оленьего рога с отверстием для рукоятки (рис. 6, 7). К востоку от Балтийского моря, где кремня было мало, тесла делали из голышей, заостренных, подобно орудиям из оленьего рога, с помощью шлифовки. В Англии топор-резак тогда еще не был известен.

Сообщение легче всего осуществлялось по воде с помощью лодок, изготовлявшихся, невидимому, из шкур, но они не сохранились, хотя до нашего времени дошли весла, которыми они управлялись. Возможно, что к востоку от Балтийского моря зимой для передвижения по снегу применялись сани с собачьей упряжкой. Собак, напоминавших по виду волков, приручали повсюду; может быть, это были предки современных пород ездовых собак.

Жители Дании уже собирали янтарь, по-видимому, они считали его электрические свойства признаком какой-то волшебной силы. Для удовлетворения эстетических потребностей они украшали костяные орудия геометрическими орнаментами с помощью набора заостренных инструментов, применяя при этом так называемую технику сверления.

Можно считать, что все без исключения лесные культуры бореальной фазы ведут свое происхождение от верхнепалеолитических культур Восточной и Центральной Европы (промежуточной культурой является комплекс Лингби). Между их топоровидными орудиями и ручными топорами нижнего палеолита не существует, очевидно, никакой связи. Только финмаркенская культура в Норвегии, может быть, находится в отдаленном родстве с восточносибирским кругом культур, так как в обоих случаях мы находим орудия среднепалеолитического типа в сочетании с резцами.

Рис. 7. Горшок культуры Эртебёлле, топоры из оленьего рога и костяные гребни (Дания) (1/6)

Морская трансгрессия, послужившая началом атлантической фазы, нарушила единство лесных культур и предоставила некоторым группам населения новые возможности. Богатые устрицами отмели, охота на тюленей и ловля морской рыбы позволили им селиться в укрытых местах вдоль побережья Дании и Южной Швеции. Хорошим примером служит культура Эртебёлле. Поселения этой культуры отмечены огромными кучами раковин (достигающими иногда почти 100 м и длину и более 25 м в ширину) — кухонных отбросов оседлого населения, хозяйство которого еще носило черты собирательства. Обнажение новых залежей высококачественного материала — кремня — повлекло за собой все большее вытеснение кости кремнем в изготовлении грубых орудий. Предпочтение отдавалось теперь не топору-мотыге, а топору-резаку; иногда здесь можно встретить топоры из диорита с выпуклыми сторонами, изготовленные, подобно более ранним топорам из Восточной Прибалтики, путем шлифовки, но роговые топоры с отверстиями — уже не тесла, а настоящие топоры — и втулки для прикрепления топоров еще не вышли из употребления. Единственной формой микролитов были наконечники стрел с поперечно срезанным лезвием. Рыбу не били гарпунами, а ловили с помощью привязанного к лесе крючка. Оседлый образ жизши способствовал появлению керамики — больших остродонных сосудов и плоских мисок, которые, может быть, наполнялись ворванью и служили светильниками. Костяные гребни и браслеты говорят о любви к украшениям. Покойников хоронили в вытянутом положении в кучах кухонных отбросов.

Если прибрежные племена сумели воспользоваться преимуществами новых природных условий, то племена, населявшие Норвегию, Среднюю Швецию, земли, расположенные к востоку от Балтийского моря, и даже внутреннюю часть Ютландии и Шлезвиг-Гольштейна, продолжали вести прежний образ жизни, который сложился во времена бореальной фазы, и на протяжении почти всей атлантической фазы продолжали пользоваться главным образом старым инвентарем, особенно гарнунами или — как в культуре Гудено (Ютландия) — микролитами геометрических форм. Можно было бы ожидать встретить такие же пережитки на юге и на западе, но единственным местом, где была найдена культура мезолитического характера, отнесенная на основании ботанического исследования к атлантической фазе, является Лоуэр Холстоу в устье Темзы. Знаменитая стоянка на холме Кампиньи (департамент Нижней Сены) — некогда типичная мезолитическая стоянка — превращается теперь в типичное поселение пришлой западнонеолитической культуры. Таким же образом и в самой Дании, как это доказано, культура Эртебёлле с ее кремневыми топорами-мотыгами и топорами-резаками сохранилась во второй фазе местного неолита.

Многие историки первобытной культуры хотели объяснить нововведения, усматриваемые в культуре Эртебёлле, — а именно глиняную посуду и шлифованные каменные топоры — появлением каких-то пришельцев с юго-запада. Действительно, когда в Дании и Южной Швеции в начале суббореальной фазы появились неолитические земледельцы, принесшие с собой более совершенную технику, они не повлияли на прибрежных собирателей, продолжавших изготовлять свои грубые горшки типа Эртебёлле. Однако до сих пор еще не было найдено следов каких-либо более ранних поселенцев, которые могли бы обучить этому искусству предков этих собирателей еще во времена атлантической фазы. Керамика Эртебёлле является, очевидно, местным изобретением. В то же время она не была исходным началом даже для датской неолитической керамики, как и для керамики земледельцев Передней Азии и Северной Африки — в этих областях керамика появилась раньше, чем в Эртебёлле. Северные лесные культуры создали также первую удобную для работы форму топора и, применив к камню технику, использовавшуюся ранее лишь для обработки кости, изобрели даже «полированный каменный клиновидный топор», который для типологов служит критерием начала неолита. Люди этих культур населяли места, благоприятствовавшие собирательству, и были хорошо вооружены для использования создавшихся условий, но в окружавшей природе не было ничего, что могло бы побудить их изменить свое хозяйство: ни годных для возделывания злаков, ни овец, которых можно было бы приручить. Еще меньше способствовала эта природа установлению строгой дисциплины, ведущей к городскому образу жизни.

Все описанные мезолитические культуры в целом заполняют пробелы во времени и служат доказательством того, что отдельные части Европы были заселены с окончания славной поры охоты на мамонтов. Ни одна из этих культур ни в коей мере не говорит о переходе от старой системы хозяйства — собирательства — к новой — производству пищи. Разве непоказательно, что мезолитические культуры богаче всего представлены в местах, наиболее удаленных от древнейших исторических центров цивилизации и естественной родины дикорастущих хлебных злаков и диких овец? Какую бы часть неолитического населения ни составляли люди мезолита, стада овец и хлебные зерна, послужившие основой новой системыхозяйства, были занесены сюда не ветром и не в результате межплеменного обмена, а явились следствием прихода самих скотоводов и земледельцев.