У каждого свой путь.Тетралогия

Лешка с удовольствием помогал тете Наде все лето. Возился с курами и козой. Таскал воду для полива и научился колоть дрова для печки. Вместе с теткой полол грядки. Надежда Кондратьевна уже не думала со страхом: «Как бы сходить в магазин или аптеку?». Достаточно было попросить мальчишку. Он безотказно выполнял любое ее поручение.

Осенью Леша пошел в рязанскую школу, расположенную неподалеку. Быстро освоился в классе, летом познакомившись с большинством сверстников. Учился хорошо и больших хлопот у Фоминой с ним не было. Разве что постирать, да сготовить. С этим тетка справлялась легко. Ей в тягость были лишь длительные переходы. За полгода мальчишка ни разу не вспомнил о матери, зато часто говорил об отце. Вспоминал, как они ходили по музеям и разговаривали обо всем на свете. Надежда Кондратьевна внимательно слушала и вздыхала.

Лариса не часто баловала сына весточками. За все это время прислала два коротеньких письма, где рассказывала о своих успехах и даже не поинтересовалась, как идут дела у сына и пожилой женщины. В обоих письмах обещала приехать в гости, но так и не удосужилась. Надежда Кондратьевна в конце лета хмыкнула и сказала, бросив второе письмо на стол:

— Вертихвостка! Таких, как твоя мамка, в лагеря сажать надо, чтоб другим жизнь не завешивали!

Родители Ларисы, родные бабка и дед Лешки, заехали лишь раз за все лето, да и то всего на полчаса. Они торопились на дачу, чтобы «отдохнуть в выходные дни». Поахали-поохали, глядя на подросшего внука и исчезли, даже не предложив мальчишке поехать с ними или прийти в гости.

Тетка считала Ларису и ее родителей «непутевыми». В открытую говорила мальчишке об этом. Лешка соглашался. Иногда, особенно по вечерам, он прижимался к объемистому боку родственницы и рассказывал о житье отца. Голос звучал тоскливо. Надежда Кондратьевна ночью плакала после его рассказов и долго не могла уснуть, жалея племянника чисто по-деревенски и кляня на чем свет стоит мать Лешки. Встав на больные коленки подолгу молилась перед потемневшими от времени иконами в углу. Только благодаря тетке и письмам отца, Лешка не чувствовал себя брошенным.

Однажды соседский мальчишка, значительно старше Силаева по возрасту, налетел на него, когда он шел из школы домой. Все лето Васька старательно караулил «москвича», а тут подвернулся случай. Схватив Лешку возле калитки за воротник куртки, он повалил мальчишку на землю и принялся тыкать лицом в грязь. Пацаненок сопротивлялся изо всех сил. Надежда Кондратьевна, услышав шум за воротами, забыла про больные ноги и бросилась на помощь. Такой трепки Васька ни разу в жизни не получал, а старая женщина кричала вслед наконец-то вырвавшемуся и улепетывающему хулигану:

— Еще только тронь мальчишку, я тебе ноги повырываю! Пока я жива, Лешку никто не тронет! Ты не думай, что раз у меня ноги больные, так ты его обижать будешь, да я сегодня к твоему батьку схожу и нажалуюсь!

Больше подобных эпизодов не было.

Подполковник Силаев, в отличие от жены, часто присылал письма и денежные переводы. Лешка очень долго не обращал внимания на адрес, по которому отправлял ответы, но однажды на почте сзади стоящий мужчина спросил его, глядя на конверт с адресом:

— Отец-то смотрю, у тебя в Чечне воюет. Давно уехал?

Лешка ошеломленно поглядел на него, затем на конверт. Не отправив письмо, кинулся за разъяснениями к тетке. Надежда Кондратьевна поняв, что обманывать дальше пацана не удастся, рассказала горькую правду. Рассказала все, что услышала от племянника. Мальчик долго молчал, глядя в пол, а затем сказал:

— Сука! Мать заставила его уехать! Она сука! Ненавижу ее!

Схватил пачку писем на столе, нашел письма матери и разорвал в клочья. Швырнув на пол обрывки, посмотрел тетке в лицо с таким горем в глазах, что она заплакала. Леша выскочил из дома в одной рубашке, стукнув дверью. Метнулся вначале к калитке, а потом забился в дровяник. Уткнулся лицом в поленницу, зайдясь в долгом горьком плаче. Он понял, каким образом мать вынудила отца уехать воевать. До его детского сердечка дошло, что она сыграла на чувствах отца к нему, любимому сыну. Даже в мыслях Алексей ни разу не упрекнул отца за обман, понимая, что тот пожалел его. Старая женщина, с трудом переставляя ноги, нашла его в сарайке и крепко прижала мальчика к себе:

— Не сладко, Лешенька, ни тебе, ни отцу с такой мамкой! Только о том, что ты теперь все знаешь, батьке лучше не писать. Ему и так забот хватает. Пойдем-ка домой, сладкий мой, пойдем! А то еще простудишься…

Обнявшись, они вошли в дом. Разом повзрослевший за этот день ребенок стер следы слез со щек и жестко сказал:

— Я никогда не прощу ее за то, что она сделала с отцом!

Лариса Силаева, сбыв сына с рук, устроилась работать в торговую компанию. Красивая холеная женщина привлекла внимание директора. Он поручал самые высокооплачиваемые контракты ей. Клиенты, видя перед собой красивую женщину, быстрее подписывали контракты. Начав хорошо зарабатывать, Лариса и не подумала о том, чтобы попросить мужа вернуться из Чечни. Напротив, постоянно жаловалась ему в письмах на нехватку денег.

На всех вечеринках и гулянках, устраиваемых в офисе, она неизменно была королевой. Остальные женщины, работавшие в компании, хотя и имели больший опыт продаж, но не рисковали оспаривать ее преимущества, догадываясь о мстительности Силаевой. Подруг у нее практически не было. Более-менее сносно Лариса относилась лишь к секретарше генерального директора и частенько пила с такой же высокородной выскочкой, как сама, кофе или чай.

Все интересы мадам Силаевой сводились к модным туалетам и косметике. Чтобы «не отстать от жизни» Лариса посещала театры и выставки. С большим знанием судила о том или ином художнике или актере. Возвращаясь по вечерам в пустую квартиру, переодевалась и сразу исчезала. Поклонников было хоть отбавляй и она все чаще проводила вечера в ресторанах и дорогих кафе. Правда, надо отдать ей должное, Лариса не приводила ухажеров в собственную квартиру, да и сама не соглашалась поехать к поклоннику. Но на это были свои причины…

У нее появилась мечта — стать женой директора компании. Ее вовсе не смущал тот факт, что она замужем. Развестись с Костей, казалось, будет легко. Лешка, естественно, останется с отцом. Беда состояла в другом — Святослав Львович был женат и разводиться не собирался, хотя Лариса применяла самые изощренные ухищрения, чтоб заполучить «добычу». Но… поймать не молодого, умудренного жизнью, директора в расставленные ловушки не удавалось. Силаева несколько раз пыталась затащить Астафьева в постель, чтобы потом заставить жениться на себе, но потерпела сокрушительное фиаско. Когда она вошла в его кабинет и начала говорить о своих чувствах, Святослав Львович твердо сказал:

— Лариса, я очень доволен вашей работой, но не стоит видеть во мне мужчину вашей мечты. Я счастливо женат уже двадцать семь лет и ничего в своей жизни менять не собираюсь. Да и вы замужем, по моим сведениям. Не стоит начинать того, чего не должно быть.

Она выскочила из директорского кабинета покусывая полные накрашенные губки и кипя от гнева. Впервые мужчина не растаял от ее чар. Тут же глаза Силаевой наткнулись на заместителя директора. Ашот Арутюнович сидел на диванчике ни о чем не подозревая и что-то диктовал секретарше. Лариса знала, что нравится армянину. Она не однажды ловила его, полный восхищения, взгляд. Теперь, когда она узнала о невозможности заполучить директора, перспектива стать женой заместителя показалась ей весьма заманчивой. Она прекрасно знала, что и заместитель был женат. На одной из вечеринок Силаева видела толстую не красивую жену Албамяна и не сомневалась в успехе своего предприятия.

Она бросила на обернувшегося заместителя один из своих томных взглядов и спокойно вышла из приемной, не сомневаясь в том, что Ашот вскоре появится в ее кабинетике. Так оно и случилось. Недалекий армянин через пятнадцать минут появился в дверях…

Стояла ночь. По камням с тихим шорохом ударяла поземка. Между торчащих скал иногда жутко завывал ветер. До обмелевшего в это время Пянджа оставалось совсем чуть-чуть. Вскоре начался трехметровый камыш. Он шумел под ветром и трещал под ногой. Пять мужчин, с тяжелыми рюкзаками, осторожно пробирались между стеблей, стараясь поменьше ломать их. Пройдя метров пятьдесят, они каждый раз останавливались и прислушивались. Этот маленький караван шел с Афганистана. Люди несли пакеты с опием и героином. У каждого за спиной было около двадцати пяти килограмм зелья. Один грамм чистого героина стоил на черном рынке Грозного около двухсот долларов.