У каждого свой путь

– Кто ты? Гуманитарий или любишь точные науки? У тебя в аттестате всё перемешалось. Вот смотри. Физкультура 5. Труд 4. Ну, это понятно. Футбол гонять и работать. А дальше – география 5. Астрономия 4. Делаем вывод, что далеко не смотришь. Ну, а как понимать это? Математика 3. Геометрия 3. Физика 4. Химия 5. – А это просто химичка ко мне хорошо относилась.

– А математичка, похоже, нет, – засмеялась Татьяна. – В общем, определяйся, Ломоносов. А как у тебя с деньгами?

– Да есть немного. Я подрабатывать буду.

– Я сейчас записку с адресом напишу своей знакомой, отнесешь. Она работает заведующей гостиницей для судостроителей, может помочь. Сейчас отдыхай, а завтра определяйся с институтом и отнеси записку.

– Я сейчас лучше отнесу. Заодно и осмотрюсь.

– Ключ от двери я положила в прихожей.

Надежда Николаевна

До гостиницы пришлось ехать на автобусе пять остановок. Здание, где работала знакомая Татьяны, было, видимо, сдано в эксплуатацию не так давно. Еще кое-где лежали горы строительного мусора, или просто денег не хватило на благоустройство. Недалеко были видны большие портовые краны.

– Не скажете, где мне найти Черепанову Надежду Николаевну? – обратился я в вестибюле гостиницы к женщине, поливающей цветы.

– А вы по какому вопросу?

– По личному.

– Налево по коридору, до конца.

Чего и спрашивала тогда. Сразу видно – дисциплина. А вдруг СЭС или пожарные. На дверях кабинета была табличка: «Заведующая гостиницей СЗ «Плавстрой» Черепанова Н. Н.». Постучал и, услышав приглашение, вошел.

Заведующая, женщина лет 45, выглядела эффектно. Прическа, макияж. Одета была в бежевый брючный костюм, который хорошо подчеркивал ее фигуру.

– Здравствуйте, Надежда Николаевна. Меня попросили передать Вам записку, – с этими словами я протянул ей листок бумаги.

– И что вы, молодой человек, умеете делать? – изучив содержание письма, обратилась ко мне заведующая. Я замялся и буркнул что-то невнятное.

– Так-с, понятненько. Татьяна Александровна пишет, что зовут тебя Андрей и приехал поступать к нам в институт аж с Севера. И куда, если не секрет?

– Да какой уж секрет, Надежда Николаевна, – туда, где есть военная кафедра.

– Понятненько. Дезертир. Тогда милости просим в наш… при заводе. Там есть всё – и военная кафедра, и общежитие тоже.

– Спасибо! Жить я буду у Татьяны Александровны. А Вы не дадите мне адрес вашего института?

– Да, конечно. Я даже дам тебе рекомендацию, молодой человек. Сейчас напишу письмо, и ты с ним иди в приемную комиссию. Фамилию я напишу, к кому обратиться. А по поводу работы… Зайди завтра, только во второй половине дня. Я что-нибудь придумаю.

Вот это да. Похоже, и с работой, и с учебой всё вроде бы складывается.

Чтобы время не тратить, решил идти в институт. Он находился недалеко от гостиницы, в двадцати минутах ходьбы. Сразу на входе висело объявление с указанием, где находится приемная комиссия. Там я нашел женщину, к которой меня направила Надежда Николаевна.

– Так ты говоришь, не определился с факультетом? А со зрением как? – поинтересовалась сотрудница приемной комиссии. – Единица.

– Ну вот и хорошо. Иди на электрооборудование судов. Факультет 619. По здоровью пройдешь. Там сейчас недобор. Так что, даже если сдашь вступительные на тройки – зачислят. Вот, держи… все эти справки и документы, как будут готовы, ко мне. Да и при институте есть подготовительные курсы.

Остальное время я слонялся по городу, посмотрел порт, а остальное, как везде. Шляпа.

Вечером за ужином я поблагодарил Татьяну и подробно ей всё по форме доложил.

Время летело быстро.

Надежда Николаевна, как и обещала, взяла меня к себе

на работу. Назначила главным по благоустройству территории гостиницы. Сказала, что в у меня в подчинении – целая кандейка хозинвентаря, зато разрешила свободный график работы.

– Главное, чтоб работа двигалась. Понятненько?

Когда захожу к ней, по каким-либо производственным вопросам, угощает чаем со смородиновым вареньем.

В институт поступил. Все экзамены сдал на тройки. Надо было идти на подготовительные курсы, но времени не было. Привезли в гостиницу саженцы, и нужно было срочно их рассадить. А потом тротуарная плитка, а потом… и так до бесконечности. Зато появились свои деньги.

Сучьи войны

– От Жеки Кипыча вестей нет. Каждую неделю посещаю центральную почту. Про Севу практически забыл. Но все время думал и вспоминал рассказ Лебеды, вернее, рассказ того Солдата. Тогда Лебеда рассказал мне о сучьих войнах. И я решил проверить эту информацию. Может, всё это сказки, блатная романтика. Надо же втягивать молодежь в свои шашни, вот и лепят горбухи Лисам и Веслам. Таким, как Сева Зло, нужно пушечное мясо, вон сколько новых спортивных костюмов из Китая привезли и еще привезут… Надевайте, пацанчики, и айда за тюремной романтикой. А будете хорошо насиловать и грабить, золотую цепь на шею наденете. Если раньше лоб зеленкой не намажут.

В библиотеке института нашел статью, которая подробно описывает причины и следствия этого явления.

«Воровской закон» запрещал ворам работать где-либо и малейшим образом сотрудничать с властями, включая и службу в армии. Воры, не участвовавшие в Великой Отечественной войне, считали, что воры, призванные на фронт, пошли на сотрудничество с властью, предали блатные идеи, и называли участвовавших в боях заключенных «автоматчиками», «военщиной», объявив их по своему воровскому закону «суками». Отсюда и пошло название происшедших событий.

Согласно исследованию, проведенному В. А. Бердинских, с начала формирования системы ГУЛАГ в 1930-е годы лагерное начальство для обеспечения выполнения спущенных сверху производственных планов опиралось на «социально близких элементов», – воров и прочих уголовных преступников, – те, сами не выходя на работы, насильственно принуждали политических заключенных и лиц, осужденных за преступления на бытовой почве (бытовиков) к выходу на работы (как правило, на валку леса, копание каналов, строительство железных дорог и др.), и являлись важным подспорьем для администрации в обеспечении выполнения производственной программы и одновременно в поддержании режима террора по отношению к «изменникам родины». Но к концу военного и началу послевоенного времени «блатные» вышли из-под контроля, а регулярно сменяющееся лагерное начальство утратило контроль над сложившейся ситуацией. В некоторых лагерях «блатные» распоясались настолько, что диктовали свою волю не только рядовым зекам, но и заключенным, назначенным администрацией на должности бригадиров и даже вольнонаемным, нередко прибегая к убийству непослушных, чтобы запугать всех остальных.

Варлам Шаламов, сидевший в то время в лагерях и являвшийся очевидцем этих событий, указывает несколько иную причину появления «сук». Бывшие уголовники-фронтовики, вернувшись с войны, на воле снова занялись своей привычной преступной деятельностью (грабежами, убийствами, воровством и т. д.), их, естественно, стали ловить и отправлять в лагеря. Среди них встречались и бывшие воры в законе, причем достаточно авторитетные до войны. Однако воры в законе, придерживавшиеся старых блатных понятий и не попавшие на фронт, отказывались признавать авторитет уголовников-фронтовиков. Тогда фронтовики – бывшие воры в законе, чтобы вернуть себе потерянный статус и власть на зоне, предложили сотрудничество администрации, под предлогом наведения порядка на зоне и искоренения блатных и якобы для улучшения производственных показателей. На что обманутая лагерная администрация поначалу согласилась и стала оказывать «сукам» открытую поддержку.