У каждого Темного Лорда...
Шрифт:
Нам с Роном и Гермионой предъявили шикарный букет обвинений: кража чужой палочки, применение империо и круцио, присвоение чужого домовика (это они про Добби, если что!), ограбление банка Гринготтс... ну и всякое по мелочи, вроде прогула года учебы в Хогвартсе, что, оказывается, тоже является наказуемым делом. Первое время я порывался потрясти кого-нибудь из этих людей посильнее или заорать что-нибудь вроде «эй, это я, Гарри Поттер! Мы с друзьями избавили вас от Волдеморта, вы вообще в курсе?» Но они, вроде бы, были в курсе. Поэтому милостиво обещали не применять к нам высших мер наказания. Не то чтобы я очень этому обрадовался. До суда нас взяли под домашний арест... ну, в моем случае, «домашний» — это в Хогвартсе: не на Тисовой же аллее было меня запирать, а дом на площади
Газеты, к счастью, совы доставляли исправно каждое утро, а то я уже дня через три полез бы на стенку со скуки. Трудно, знаете ли, перестроиться, если целый год живешь скрываясь и прыгая с места на место. А тут тебя раз — и поймали. А тебя все еще тянет куда-то бежать, по инерции, наверное. Так вот, вчера утром сова принесла мне свежий номер «Пророка», из которого я узнал о слушании по делу Джинни Уизли. Я поначалу испугался, что ее решили судить за кражу меча Гриффиндора (Невилла и Луну, кажется, уже арестовали по этому поводу), но все оказалось еще веселее. Ей припомнили Тайную Комнату и в судебном порядке постановили поместить в госпиталь Святого Мунго для лечения от одержимости. Рановато они спохватились, по-моему. Всего-то пять лет прошло. Могли бы и еще подождать, да?
Это я сейчас весь такой ироничный, Снейп бы обзавидовался, был бы жив... А утром я чуть не разгромил комнату. Просто так, без палочки, руками. Чисто медитации ради. Потом решил, что не стоит. Но примерно в это время я понял, что методы Волдеморта перестали казаться мне чрезмерно жестокими. Первые пару часов я успокаивался тем, что составлял список заклинаний, которым подверг бы всех судей вместе и поочередно, а также временно исполняющего обязанности министра Альберта, мать его, Ранкорна. Выслужился при Волдеморте, зараза. Оно и видно. Непонятно только, почему это видно одному бывшему Избранному. А остальным эти суды до лампочки, что ли? Про них же пишут в открытую в газетах... ну, не совсем правдиво пишут, но приговоры-то оглашают подлинные. И что, никого ничего не смущает?..
Мысленно дойдя до семнадцатого минутного круцио в адрес типа, которого я, по иронии судьбы, когда-то изображал во время вылазки в министерство за медальоном Слизерина (нападение на министерских работников в списке наших с Роном и Гермионой обвинений тоже есть, разумеется), я немного успокоился и решил подумать о том, как все плохо. Не то чтобы я не понимал этого до сих пор, но только сейчас до меня окончательно дошло, что спасать меня снова некому. Будто бы я снова в начале седьмого курса. Только теперь подстраховки в виде Снейпа у меня тоже нет, а чтобы скрываться от преследователей, надо сначала сбежать, что ли. Вообще: надо что-то делать. Потому что на этот раз мне не поможет ни Дамблдор, ни Снейп, ни даже Добби. У меня есть только я, друзья под арестом, Джинни в больнице и мозги. Ну, то есть, я надеюсь, что мозги у меня тоже есть. Вот сейчас и проверим.
В те несколько спокойных дней после победы, когда в министерстве грызлись за власть и еще не трогали нас, Гермиона как-то выдвинула теорию, что я соображаю тем лучше, чем менее масштабная задача передо мной стоит. Она говорила тогда, что возможно, я бы победил Волдеморта куда раньше, если бы передо мной стояли четко сформулированные задачи, а не расплывчатое «победить» и «выжить». Понятия не имею, почему она так считала, но я решил это проверить и раздробить свой план на мелкие задачи. Совсем мелкие задачи.
Я взял листок бумаги и аккуратно вывел на нем:
1. Свергнуть нынешнюю власть к чертям и найти новую получше
2. Освободить и защитить всех друзей и Джинни
Потом подумал и решил, что это как раз и есть слишком глобальные задачи. И вообще, это не задачи, а цели. Начинать надо с другого.
1. Освободиться.
2. Найти и освободить Рона, Гермиону и Джинни
3. Много думать
Вот, это уже лучше, но опять не совсем то. Начнем с начала.
1. Освободиться.
2. Добыть палочку (желательно
Бузинную, все равно я ее хозяин)3. Найти все имеющиеся резервы (друзья, их родители, бабушка Невилла, Кричер (?), оставшиеся орденцы)
4. Быстро освободить Джинни и закруциатить ее судей!!!
Вот примерно в таком духе я провел весь день, прерываясь на обед, изучение чар на окнах и не слишком радужные мечты. Но это того стоило. К концу дня у меня был весьма детальный план. Первым пунктом в нем по-прежнему значилось «освободиться». Именно с этого я собирался начать. Минут через пятнадцать.
...должна быть волшебная палочка
Почему именно через пятнадцать минут? Потому что через пятнадцать минут будет восемь часов утра, а ровно в восемь утра мне каждый день приносят завтрак. Поначалу я пытался договориться с теми, кто его приносит (и чего я заморачиваюсь формулировками?.. С охраной я хотел договориться!), чтобы его приносили хотя бы в девять, что ли. А лучше в полдесятого. Дали бы поспать человеку, а? У меня и так год недосыпа накопился, не говоря уж об общем утомлении. Я свой долг перед обществом выполнил, злодея убил, дайте отдохнуть, а? Не дают. Несут завтрак. И ладно бы просто приносили, так еще и требуют, чтобы я тут же съел, при них. Им, видите ли, поднос унести надо.
Ну вот и ладненько, пусть сегодня полюбуется на мой завтрак — чья там очередь? — некто Зак. Их тут всего четверо, дежурят они по очереди, по одному. Я, соответственно, их всех уже выучил. Зак заходит в комнату ровно в восемь, ставит на стол поднос с омлетом, стаканом сока, кофе и еще какой-то ерундой. Я вдумчиво ем, пью кофе, но стоит только пригубить сок, как мне становится очень, очень плохо.
Я хриплю, совсем как Рон на шестом курсе, после угощения у Слагхорна, начинаю задыхаться, падаю на пол и больно ударяюсь головой. Зак, идиот такой, явно пребывает в ступоре. Так и хочется дать добрый совет. Ну что стоишь, дубина, безоар ищи или хотя бы колдомедика. У тебя сейчас заключенный концы отдаст, а тебе отвечать. Но сказать это все я не могу, только дышу через силу и похрипываю. Пользуясь очередной судорогой, задеваю моего тормоза-сторожа ногой. К счастью, это выводит его из ступора. Опробовав на мне Энервейт и еще пару каких-то ерундовых заклинаний, он наконец-то пугается (с этого надо было начинать!) и выбегает из комнаты в поисках... не знаю, что он будет искать. Мне он не сообщил.
Его шаги стихают в конце коридора, и я решаю, что можно наконец перестать хрипеть. Похоже, мне фантастически везет. Вчера, когда я обдумывал этот, с позволения сказать, план побега, я изначально закладывался на то, что ничего у меня не выйдет. В смысле, сторож мой за помощью-то побежит, но дверь за собой запереть не забудет. А он то ли забыл, то ли решил не тратить время. И правильно, а то умру еще, пока он по Хогвартсу бегать будет. Больничное крыло далеко, ближайший камин для связи тоже не сказать чтобы близко... А мы тут, в башне, вдвоем, поскольку жизнь нормальных, неарестованных людей происходит существенно ниже. Это они мне сами рассказывали, сторожа мои, все четверо по очереди, когда у меня еще не пропала охота с ними общаться. Спрашивается, какая мне польза от открытой двери, если мне надо пересечь здоровенный замок и выйти из него незамеченным? Сейчас объясню.
Вы будете смеяться, но эти чудесные люди оставили мне личные вещи. Только палочку конфисковали. Ну, и порыскали немножко на предмет порталов и средств связи. Но на то поисковые заклинания есть. Ручками багаж перетрясать никто не стал. Я даже не поверил сначала, когда понял, что это весь причитающийся мне обыск: оставить мне мантию-невидимку — это ж надо было додуматься! Вернее, это ж надо было настолько не подумать! Хотя есть у меня подозрение, что дело не в тупости охраняющих меня людей, а в том, что они мне сочувствуют. Они тоже не понимают, на кой меня сторожить и тем более судить, если я избавил их от Волдеморта. Потому и не усердствовали особо в обыске. Если это действительно так, тем лучше для всех: может быть, они особо и не будут переживать, что я сбежал. Так, знаете ли, не хочется разбивать их сердца!