У каждого Темного Лорда...

Через пять минут Кричер снова появился передо мной. За одну руку его держал Рон, за другую Гермиона. Бросив свою любимую безразмерную сумку на пол, она сердито взглянула на меня и спросила:

— Гарри, во что ты ввязался? Неужели опять во что-то опасное?

— Да как тебе сказать, Гермиона... не опаснее, чем в тюрьме сидеть, я думаю. Просто хочу вытащить всех тех, кто должен вообще-то Ордена Мерлина получать, а сам сидит под домашним арестом или и вовсе в Мунго. Газеты вчерашние читали?

— А что там? — вклинился Рон. — Привет, кстати.

— И тебе привет, дружище. А там Джинни в Мунго уложили. Лечить собираются от одержимости Волдемортом. А то вдруг она у нее с первого курса не выветрилась.

Знаете, дальнейшие десять минут я, пожалуй, не буду цитировать по соображениям цензуры. Рон в гневе страшен. А младшую сестру свою он любит. Почти так же, как я. Так что мы с ним пришли к полному согласию относительно того, что, сколько раз и каким образом надо проделывать с судьей, присяжными, теми, кто придумал этот идиотизм, и Альбертом Ранкорном персонально.

Гермиона с трогательным долготерпением ждет, пока мы закончим сквернословить.

— Ну ладно, — говорит она. — Я могу тебя понять, хотя мог бы и спросить, прежде, чем впутывать нас в это...

— Ну, ты же могла отказаться и не идти с Кричером...

— Вот еще!

— Ты и сейчас можешь сказать, что это идиотизм, и отказаться участвовать. Можешь мне поверить, возвращать тебя под стражу я не стану.

— Ага, как же! Могу вообразить, что вы с Роном без меня наворотите! Нет уж, я лучше за вами присмотрю. Но я сейчас не об этом. Насколько я поняла, окончательно тебя допекли именно новости о Джинни. Да?

— Ну... да, именно так, — говорю я, судорожно пытаясь сообразить, к чему она это спрашивает.

— Почему же тогда первыми ты освободил не Джинни, а нас с Роном?

Гермиона, дорогая, как же я по тебе скучал, а! Какие ты всегда задаешь правильные вопросы!

— А потому, Гермиона, что если вас мне достаточно просто тихо выкрасть из-под стражи, то Джинни я хочу выкрасть громко. Так, чтобы мистер Ранкорн понял, во что он ввязался и чего конкретно ему делать явно не стоило. А без вас с Роном, как ты уже заметила, я вполне могу наворотить что-нибудь не то. Зато с вами — самое то! Так что садитесь и давайте думать. Время одиннадцать часов, и мне очень хочется, чтобы к ночи Джинни была здесь, а министерство стояло бы на ушах.

Рон и Гермиона переглядываются и ухмыляются. Если бы Ранкорн видел их ухмылки, он бы, пожалуй, понял, что пора начинать бояться.

...должен быть знак

— Ты ведь понимаешь, что дело вообще-то не в Ранкорне? — спрашивает Гермиона.

— Конечно, я понимаю. При Фадже было паршиво, при Скримджере было паршиво, при Волдеморте было паршиво, и сейчас вдруг опять как-то нехорошо — можно уже сделать какие-то выводы, даже если ты не Гермиона Грейнджер!

— Это хорошо, — кивает она. — А то было бы обидно, если бы ты решил ограничиться тем, что спихнул бы Ранкорна с его места. На мой вкус, это совершенно недостаточно!

На этом месте Рон начинает ржать.

— Вы бы видели себя со стороны, — фыркая выдает он в ответ на наши удивленные взгляды. — Сидят тут двое недоучек — извини, Гермиона! — которые даже Хогвартс не закончили, и рассуждают о том, что свалить министра им, видите ли, совершенно недостаточно! Ой, я не могу! Полииитики!

Я живо представляю это все со стороны и начинаю ржать тоже. Гермиона сначала собирается было обидеться, но потом все-таки присоединяется к нам. Все это, конечно, очень мило и весело, но часы звякают — половина двенадцатого, а мы так ничего толком и не начали обдумывать!

— Так, — откашливаюсь я. Подавляю очередной приступ хохота и продолжаю. — Мы, конечно, смешные, спору нет, но если конкретно мы что-нибудь не сделаем, скоро будет уже совсем не смешно. Поэтому планы на министерство и возможные реформы мы еще обязательно обсудим. Нет, ну а что делать-то, если получается так, что недоучкам-семикурсникам — извини, Гермиона! — и то понятно, что они что-то не то творят? По-моему, даже если мы назначим министром Гермиону, толку будет куда больше, чем сейчас. Рон, кончай хихикать! Позже, говорю, обсудим это все! А сейчас у нас есть более актуальный вопрос: как превратить похищение Джинни в акцию устрашения, но при этом не нанести ущерба больнице? Там все-таки люди лежат, лечатся... не можем же мы туда вламываться и устраивать погром, не говоря уж о том, что втроем мы много не нагромим...

Мы сидим и сосредоточенно думаем. Вернее, Гермиона думает, а мы с Роном изображаем крайнюю сосредоточенность. Ну прям как будто домашку по зельям делаем.

— Мне кажется, — медленно говорит Гермиона, — тебе стоило бы оставить в палате Джинни какой-нибудь знак. Вроде волдемортовой метки. Это, с одной стороны, никому не навредит, а с другой — многих напугает. Учитывая, какая богатая в Англии история у магических меток...

— Это ты мне предлагаешь под знаком Волдеморта выступать? — возмущаюсь я.

— Нет, конечно, нет! Тебе надо придумать свой собственный знак. Узнаваемый. Такой, чтобы сразу было понятно, что это ты.

— Аааа. Это, конечно, уже лучше. Только... Гермиона, ты не забыла, что мы собираемся все провернуть сегодня? А из заклинаний, создающих метки, я знаю только Морсмордре. И искать или придумывать другие у нас просто нет времени!

— Так не обязательно же ее в воздух запускать, как Волдеморт, — подает голос Рон. — Можно быстро найти какое-нибудь красящее заклинание, добавить заклинание несмываемости — и будет тебе метка прямо на стене палаты.

Я вспоминаю свои весьма сомнительные таланты в области изобразительного искусства и с сомнением говорю:

— Тогда знак должен быть совсем простым, рисовать-то я толком не умею!

— Молния! — восклицает Рон. — Ее и рисовать просто, — и он лихо выписывает рукой зигзаг в воздухе. Мы с Гермионой синхронно вспоминаем Зорро и покатываемся со смеху. — Ну чего вы ржете?

— Да так, одного героя магловского вспомнили... он тоже... рисовал. На стенах. Уф, тяжела ты, доля темного лорда! У меня скоро мышцы сведет от смеха!

— Кстати о Темных Лордах, — моментально становится серьезной Гермиона. — Ты вломился в гробницу к Дамблдору?

Мерлин, черт и прочие ругательства. Как-то я оказался не готов к этому разговору. Я вспоминаю, с какой убежденностью еще меньше года назад Гермиона говорила, что я-то никогда бы так не поступил... а я вот поступил. Деградирую, однако. С пугающей скоростью.

— Мне нужна была палочка, — огрызаюсь я чуть жестче, чем стоило бы. — Далеко бы я без нее все равно не ушел, а моя Мерлин знает где! Я по-прежнему считаю, что моя палочка лучше. Но эта-то тоже фактически моя! И вообще, вы бы на моем месте небось тоже... вам, кстати, тоже еще придется найти палочки, и вряд ли это будет так уж законно!