У Короля любовница

Что ему так неймётся? Какие-то планы строит на время, когда меня не будет? Не закроет же Король ворота Дворца, чтобы я не смогла попасть обратно? Нет, это совсем уж дурость...

— Как трогательно, муж мой! — показно растаяла я. — Надеюсь, на ней вообще можно ездить верхом? А то такие тонюсенькие ножки.

— Это я комплимент твоей точёной фигуре хотел сделать, — смутился Жермиен. — Но можешь не бояться, вес человека она держит хорошо, тем более такой, как у тебя, моя тростиночка.

— Полно, — зарделась я, — а то скоро захлебнусь в твоих комплиментах.

— А я и не против, чтобы ты захлебнулась, — ответил муж с какой-о странной, слегка зловещей интонацией. Миленько пожелал смерти родной жене. — Кобыла может по началу не очень слушаться, такая уж специфика породы, но зато насколько же приятно будет её приручить! — И колкий взгляд в мою сторону.

Снова намёк? Кхем, даже не знаю, как это расценивать. Если я верно уловила подтекст, то Жермиен почти прямым текстом говорит, что продолжит попытки меня обуздать. Но зачем такие тонкие намёки? Думает, что я не замечаю, и просто получает удовольствие от самого их факта? Или ждёт мою реакцию? Проверяет? Почему же так не понятно!? Ладно, спокойно, посмотрим на его дальнейшее поведение, а пока просто наивно и благодарно хлопаем глазками.

Провожая меня до покоев, Король не раз и не два осведомился, когда же, ну когда я сяду верхом на его подарок. Так ему не терпелось, что мне очень, аж до трясущихся от страха коленок, захотелось этот момент оттянуть, как можно дальше.

Остаток вечера я размышляла, что же задумал Жермиен. В голову пришло только, что он надеется, будто я с кобылки навернусь и сломаю себе шею. Однако Сиенна была прекрасной наездницей, они с матерью очень любили верховые прогулки и практиковали их много да часто. Причём, Валенсия ещё и собирала различные породы лошадей в своей огромной конюшне, как настоящий коллекционер, так что её дочь имела весьма разноплановый опыт. Жермиен про это не в курсе? Или план его в другом? Ох, как сложно.

Засыпала я, выуживая из головы Сиенны навыки и фишечки верховой езды. Пусть садиться на Ивушку — а как иначе было назвать эту кобылу? — в ближайшее время я не собиралась, но освежить память не помешает. Конечно, снились после этого скачки, ну, да хрен с ними, ожидаемо. Так, кстати, можно заказывать себе сон. Достаточно перед этим хорошенько и во всех красках визуализировать, что хочешь приснить.

На завтрак я снова пригласила Ламбэль, и она провела мне ликбез по деталям вроде рюш, оборок, оторочки мехом, бусин, вышивки и прочих украшательств. Если кратко, то получаем следующее.

Рюши с оборками — строго в подходящей ситуации, а Королеве так вообще лучше на людях этого кошмара избегать. Ну, можно прикрыть, например, особо глубокий вырез, разве что. И да, в пеньюарах и белье — допустимо, даже приветствуется. Драгоценные камни и им подобное в моей одежде может, а то и должно встречаться часто, ибо добавляет стоимости наряду, что отражает королевский статус и богатство. Мех допуст им только зимой и только дорогой, а то дешёвый воняет, стоит ему намокнуть от астаювшего снега. Вышивка же — универсальная вещь, а тем более если драгоценными нитями... то работает по тому же принципу, что нашитые драгоценные камни, жемчуг и прочее.

Признаюсь, слушала я её не слишком внимательно, оттого не доигрывала образ глупышки, которого собиралась придерживаться и дальше. Местами таки прорывалась моя обычная адекватность. Сначала в фокусе быть мешало не отпускающее волнение из -за лошади, затем, когда пошли уже темы отделки платьев, у меня родилась гениальная идея, как использовать это в своих целях для эпатирования публики, о чём я благополучно и задумалась, составляя сразу план в голове.

— Ох, Сиенна, — заметила в какой-то момент Ламбэль, — вы так быстро прогрессируете!

Намекает на то, что мои слова всё умнее, а реакции всё сдержанней.

— Ну, — замялась я, поняв, что палюсь-таки, и обругала себя за невнимательность, — я стараюсь учиться, постигать ранецианские принципы общения и поведения, от которых ранее держалась подальше, уж больно отличными от листрийских они казались. Но теперь понимаю, что нужно вливаться, всё же я Королева именно Ранеции! Новые камеристки очень помогают. Вот вчера на обеде и после него мы долго и полезно разговаривали.

Точнее, рылысь в моём текущем гардеробе, выуживая оттуда всю ересь, оставленую прошлым составом камеристок, и искали достойные наряды. Осталась четверть от всего имеющегося. Позвали двух модельеров, которые спасли от многочисленных рюш, часто нашитых ими же, ещё примерно столько же. Итого, половину платьев пришлось выбросить. Точнее, отдать модельерам на переделку.

— И вы, дорогая Ламбэль, вносите неоценимый вклад. Думаю, именно вы подтолкнули меня к улучшениям, мотивировали глубже понять культуру моей новой родины, Ранеции,

— соврала я, похлопав ресницами и тепло улыбнулась.

— Рада служить вам, Ваше Величество, — манерно ответила девушка и сделала реверанс. А мне почему-то представилось, как она говорит это же Жермиену, но с эротическим подтекстом, после чего становится перед ним на колени, развязывает его штаны и “служит”.

Однако в голове Сиенны тут же организовался серьёзный протест. Близость промежности и лица — ни-ни, что вы! Я даже вскинула бровь от удивления. В этом мире не приемлют оральный секс? Или это у неё подобное впечатление на базе романтических книжек сложилось? Надо узнать!

Глава 23

Как только Ламбэль покинула меня, я позвала камеристок. Полным составом мы обсудили дальнейшие планы по модельерам. Г ерцогиня Хольтер взяла на себя слежку за господами Франческо и Штольцем, объяснив это тем, что у её семьи есть нужные ресурсы. Шпионы, как понимаю. Маркиза Анри, которую я про себя продолжала звать не иначе, как каменная маркиза, подтвердила их качество. Мол, представителям рода Анри и самим приходилось быть и объектами шпионажа, и пользоваться услугами “специально -обученных” слуг Хольтеров, когда две семьи сначала враждовали, а затем подружились. Интересненько... Запомню.

После я попросила задержаться одну графиню Вермон, предположив по её поведению, что именно эта дама сможет мне помочь в вопросах сексуального воспитания. Пришлось исхитриться, выбирая выражения, чтобы не показаться слишком развязной и осведомленной, но операция таки увенчалась успехом.

— Понимаете, графиня. — старательно изображая смущение, начала я, — мой муж пришёл в мою спальню всего раз, в нашу первую брачную ночь. И мне происходящее категорически не понравилось! Думаю, Жермиен больше не приходит потому, что боиться снова доставить мне боль, — что, конечно же не так, однако легенда вполне годная, как для наивняшки Сиенны. — Но матушка уверяла, будто должно быть иначе. Что-то там про положения тел намекала, только откровенно говорить отказалась, застеснялась почему-то. Сказала, что я должна сама понять. А я не знаю, что делать.

Мне отчаянно нужна помощь! Иначе ведь наследника не зачать, а это мой первостепенный долг, как Королевы.

— Ваша матушка полностью права, соитие должно доставлять удовольствие обеим сторонам, — легко ответила графиня, пряча улыбку. — Только в первый раз женщине всегда больно, может быть кровь. И это нормально, такова уж наша особенность. Однако дальнейшие практики помогут изменить эту ситуацию. Кровь и боль не повторятся, если всё делать правильно.

— Правильно? А как надо себя для этого вести? Кажется, Жермиен был недоволен моим поведением. Но что не так, я не понимаю. Может, надо было лежать не на спине? Или не стоило жмурить глаза?