У кромки прибоя

— Ты думаешь, он и правда уедет? — непослушными губами спросила она у Нины, встревоженно глядя на нее.

Девочка пожала плечами.

— Трудно сказать. Когда он уезжает, он просто уезжает.

Возможно, это и было настоящей причиной, по которой он взял Мэри с собой, — чтобы не бросать Нину одну, если его внезапно призовут дела. От этой мысли на сердце у Мэри стало еще тяжелее.

Уложив Нину, Мэри пригладила ей волосы.

— Ладно, пока этого не произошло, не думай об этом, — постаралась успокоить она девочку. Просто радуйся тому, что сейчас он рядом.

Когда она спустилась, Томас сидел в гостиной, мрачно уставившись в стакан с виски, который держал обеими руками. Не похоже, что сейчас его могло обрадовать что бы то ни было!

— Нина беспокоится о вас, — без обиняков заявила Мэри, стоя в проеме двери.

Томас немедленно обратил на нее взгляд.

— Нина? — Он казался встревоженным.

— Ну-у… — Мэри прошла в комнату. — Она решила, что вы снова собираетесь уехать.

— Да нет же, — уверил ее он.

— Я не говорила, что вы собираетесь, — заявила Мэри, почувствовав огромное облегчение от его слов. — Я только сказала, что Нина так думает.

— И что заставляет ее так думать?

Может быть, то, что его почти весь день здесь не было!

— Не знаю.

— Вы пытаетесь окольным путем сказать мне, чтобы я пошел приободрить Нину? — предположил он.

Томас явно не любил, когда его к чему-либо подталкивали.

— Я не использую окольных путей, — просто ответила Мэри. — Я всего лишь передаю вам то, что слышала от вашей дочери…

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо прервал он ее, со стуком ставя стакан на столик и поднимаясь. — Я иду. — Томас, словно защищаясь, поднял руки. — Упаси меня Бог от женщины, старающейся казаться разумной, — проговорил он, направляясь к двери. — Это не в природе этих бестий.

Мэри не сомневалась, что Томас просто изливал на нее свою злость. Он снова вышел на тропу войны, и, если это будет продолжаться впредь, он получит то, к чему стремился!..

— Не сыграть ли нам в шахматы? — предложила Мэри, когда через несколько минут Томас вернулся.

Шахматы уже были расставлены на столике в углу комнаты, и Мэри просто передвинула его так, чтобы он оказался между двумя креслами.

Если Томас жаждет битвы, это самый безопасный способ скрестить оружие. Кроме того, пусть лучше он сосредоточится на игре, чем на своих тягостных размышлениях…

— Если, конечно, у вас нет других дел, — спохватившись, добавила Мэри. Впрочем, в одном она была уверена: встречаться с Эстер он не собирался.

— Ничего, что не могло бы подождать, — ответил Томас, садясь напротив. — Вы хорошо играете? — пробурчал он, вопросительно взглянув на нее.

— Признаюсь, давно не играла. — Работа оставляла Мэри не так много свободного времени.

— Прекрасно! — проскрежетал он. — Тогда уступаю вам право первого хода.

Мэри досадливо покраснела.

— Вообще-то, принято бросать монетку.

Он открыл рот, чтобы сказать очередную резкость, но что-то в выражении лица девушки остановило его.

— Я — сварливый уб… сварливая свинья, правда? — с отвращением к себе произнес он.

— Да, — немедленно согласилась Мэри, благодарная ему за то, что он изменил слово, которое поначалу собирался использовать.

Томас мягко хохотнул, в его глазах вновь мелькнула тень былого расположения.

— Вы, по крайней мере, честны, — усмехнулся он.

Она вызывающе посмотрела на него.

— Для женщины?

— Господи, — взмолился он. — Достаточно ли будет одного извинения или мне придется по отдельности извиняться за каждое оскорбление?

Уголки ее губ невольно приподнялись при виде виноватого выражения его лица.

— Почему бы нам сначала не сыграть? А потом посмотрим, будете ли вы по-прежнему в настроении извиняться.

Брови Томаса взметнулись вверх.

— Вы так уверены в себе?

Мэри ответила ему загадочной улыбкой: слишком много времени прошло с тех пор, как она играла последний раз. Единственное, в чем она не сомневалась, — это в своем желании победить.

Она выиграла право на первый ход и начала игру. В следующие полчаса они едва обменялись парой слов, сосредоточившись на обдумывании ходов. Однако Мэри могла бы поклясться, что их шансы победить равны.

— Вы и впрямь сильны, — признал он, когда Мэри взяла у него еще одну пешку.

— Спасибо. — Она приняла комплимент за чистую монету.

Он откинулся на спинку кресла и взглянул на нее.

— Я действительно сожалею о том, как вел себя сегодня. Я просто… Послушайте, Мэри, вы ведь женщина… Я сказал что-то смешное или обидное? — отреагировал Томас на ее подавленный смешок.

— Нет-нет. — В глазах Мэри светилось веселье.

— За исключением того, что обрушил на вас все оскорбления, которые только мог придумать в адрес женщин, — признал он.

— Так уж и все? — поддразнила его Мэри. Она могла бы добавить парочку тех, о которых он забыл.

— Все это — следствие моей личной проблемы. Скажите, почему женщина, согласившаяся поговорить по телефону, отказывается от личной встречи?

Значит, Эстер не пожелала видеть его сегодня утром! И он с тех пор, словно раненый медведь, крушит все подряд.

Мэри неопределенно пожала плечами.

— Причин может быть сколько угодно. — Она передвинула фигуру на доске.

Томас прищурился.

— Например? — Он сделал ответный ход.

Она задумчиво посмотрела на него.

— Это с вами отказалась встретиться женщина? — спросила Мэри, отлично зная ответ…

— Какое это имеет значение?.. Да, — подтвердил он, увидев вопросительно изогнутые брови Мэри.

— В таком случае, я знаю по крайней мере одну вескую причину, по которой от встречи с вами отказалась бы я.

— Ну? — поторопил он ее.

Она поежилась, гадая, отважится ли зайти так далеко. Но вопрос был задан, и следовало сказать в ответ только правду.