У любви есть время

Павел посмотрел на неё. Его лицо не выражало на тот момент никаких эмоций.

– Проходи садись, – сказал он, поменяв положение в кресле.

Она потянулась к выключателю.

– Я включу свет…

– Нет, – остановил он её. – Только начало темнеть, а яркий свет меня угнетает. Если тебе хочется, то я могу включить настольную лампу?

Аэлита кивнула и Павел, нажав на кнопку, залил бледным светом небольшой участок на своём столе.

Она прошла внутрь кабинета и присела в кресло, предназначенное для деловых клиентов.

Он вопросительно смотрел на неё.

– Я сегодня чувствую себя гораздо лучше. И думаю, что смогу выдержать любую правду, которую услышу от тебя.

– О какой правде ты говоришь?

– Во время моей болезни ты вёл себя по отношению ко мне щадяще. Но прикрываясь холодной вежливостью и выдержанной заботой, ты прятал от меня свои настоящие чувства.

– Аэлита! – он усмехнулся. – Твоя прямота в последнее время меня просто обескураживает.

– Из-за недоговорённостей мы оба сильно пострадали. Нужно прекращать так делать.

– Я совершенно с тобой согласен!

Аэлите показалось, что он произнёс эти слова с излишним энтузиазмом.

– Ты меня так и ни разу не спросил, почему я пришла к тебе тогда… да и ещё в таком состоянии…

– Так тебе есть, что мне рассказать? Даже не знаю… Лично мне всё кажется простым. Ты решила прогуляться часик-другой, но попала под дождь и простудилась. Банальная ситуация, ты так не считаешь?

В этот момент Аэлите захотелось развернуться, уйти и больше никогда не начинать этого разговора. Но она подавила в себе это желание и продолжила, как будто не заметила колкости в его последних словах:

– Если тебе неинтересно, то я не буду ничего говорить. Я… я много думала и решила, что… – она запнулась и, посмотрев в пол, дотронулась пальцами до лица.

– Что же ты решила? – он задал ей вопрос в такой манере, как будто она собиралась сказать, что решила приготовить на ужин.

– Ты знаешь, что я не могу жить без дочери… и я поняла, что зря всё это затеяла. Я больше не хочу, чтобы из-за меня страдали другие и… если ты сможешь, то я готова продолжить жить так, как раньше. Как будто ничего не было.

– Как будто ничего не было… – повторил за ней Павел, растягивая слова, а потом спросил:

– Ты сама-то хочешь этого?

– Конечно. Зачем бы я тебе это говорила?

Павел горько улыбнулся после её слов, потом встал, подошёл к окошку и заглянул в него.

– Ты так говоришь только потому, что я не отдаю тебе Эмму? Ты будешь продолжать терпеть меня, лишь бы она не страдала?

– Конечно же это не так. Но меня волнует твоё мнение. Если ты не захочешь жить со мной после того, что я натворила, я тебя полностью пойму. Ты только скажи об этом сразу.

– Разве я тебя отсюда гоню?

– Нет, но судя по твоим колкостям, я понимаю, что ты не в восторге от моего присутствия.

Он ничего не ответил на её слова и Аэлита, тяжело вздохнув, продолжила:

– Я знаю, что сама всё испортила. И мне невыносимо жить с тобой под одной крышей и наблюдать за твоим презрением. И Эмме будет лучше остаться пока в твоём доме. Мне сейчас негде жить, и понадобится время, чтобы найти приличное жильё. Но имей ввиду, когда я встану на ноги, моя дочь будет жить со мной.

– Ты здраво рассуждаешь. Только почему тебе негде жить? – он развернулся к ней и сложил руки перед грудью, сделав при этом излишне серьёзное лицо. – Ведь до того дня, когда ты пришла ко мне, было где.

– Ты сам не захотел слушать, когда я собиралась тебе об этом рассказать. Я знаю, о чём ты думаешь, но… между мной и Максимом всё кончено.

– Опять? – прищурившись спросил он. – Ты это говоришь, насколько я успел заметить, уже в третий раз. Ты просто ещё немного подумай. Глядишь, и снова найдёшь повод быть вместе с ним.

– Прошу тебя, хватит язвить. Сейчас не время…

– Я говорю так, как считаю нужным! – грубо ответил он.

Аэлита глубоко вздохнула и продолжила:

– Я и Максим никогда не будем вместе. Это дело решённое. Я буду искать жильё и работу. Подрабатывать переводчиком я продолжу, но на содержание квартиры и дочери мне понадобится больше денег. Я хочу попробовать устроиться экскурсоводом для иностранных туристов. Думаю, я справлюсь. Я благодарна тебе за помощь. Спасибо, что не выставил на улицу в трудный для меня период. Я прямо сейчас пойду собираться…

– Но ты же ещё не нашла себе жильё. Куда ты пойдёшь?

– Я решу эту проблему. Деньги, которые я получала за перевод книг, я почти не тратила. На первое время мне их хватит. Я что-нибудь придумаю.

– Даже не сомневаюсь. Твои решительные планы на будущее просто не оставляют других вариантов.

– Я много думала о своей жизни и…

Она встала с кресла и добавила:

– У меня к тебе только одна просьба. Не запрещай мне видеться с Эммой. Я постараюсь приезжать сюда каждый день. Ты отлично знаешь, что я ей очень нужна.

Павел в ответ на её слова опустил глаза вниз. Так и не дождавшись от него никаких слов, Аэлита развернулась, чтобы выйти из кабинета.

– Подожди, – сказал он, и Аэлита повернула голову и посмотрела на него.

– Что?

– Я хочу знать… Расскажи мне, что у вас с ним произошло?

Протяжно вздохнув, Аэлита вернулась в кресло:

– В тот день, когда я пришла к тебе, он открыл мне тайну, о которой молчал с самого начала нашего знакомства, – она посмотрела в пол и механическим голосом произнесла. – Максим женат и у него есть сын.

– Ну и дела… – усмехнулся Павел и прислонился к стене рядом с окошком. – Но он ведь может развестись. Что это меняет, если ты его любишь?

– Дело в том, что… его жена и сын психически нездоровые люди.

– Тоже не вижу в этом преград. Брак с недееспособным, если приложить усилие, расторгнуть возможно…

– Хватит уже! – крикнула она.

Его простой взгляд на вещи, которые были для неё серьёзнейшими, подействовал ей на нервы.

– Почему ты злишься, Аэлита? Неужели тебя напугали трудности, и ты решила его бросить?