У любви есть время

– Наверное, ты была послушной девочкой и всегда делала так, как они хотели?

– Да, почти всегда. Просто мы никогда не были богатыми людьми. Родители старались изо всех сил, чтобы я ни в чём не нуждалась. Они думали, что Стас продолжит заботиться обо мне. Он-то из обеспеченной семьи и он очень хороший… Но я влюбилась в Дэна. – Настя засмеялась, и её лицо снова приобрело цветущее выражение. – Он появился как гром среди ясного неба. Мне кроме него никто не нужен. А Стас всегда будет для меня очень хорошим другом.

– А этот Стас не влюблён в тебя?

– Нет.

– Он поступил правильно, отказавшись жениться на тебе и уступив тебя мужчине, которого ты любишь, – Аэлита тяжело вздохнула, отвернувшись в сторону.

Если бы много месяцев назад Павел поступил точно так же, как этот Стас, всё у неё сложилось бы иначе.

– Знаешь, наверное, ты права! – сказала Настя, а потом набрала воздух в грудь и медленно его выпустила. – Главное, что мы успели пожениться и теперь вместе. Если бы не эта квартира… Надеюсь, мы вам не помешаем?

– Что ты! Я только рада, что вы поживёте с нами. Мне иногда бывает так скучно. Тем более ты тоже беременна. Хотя и у нас разные сроки, я уверена, нам с тобой будет, о чём поговорить.

– Ещё как будет! Я бы хотела знать всё-всё о детях. А ты, я смотрю, уже так основательно подготовилась к её рождению, – Настя оглядела комнату. – У вас тут просто чудесно!

– Ты бы знала, с каким азартом я здесь всё оформляла. Жду не дождусь, когда она наконец появится на свет.

– Она будет настоящей красавицей! Кто ещё может родиться у такой красивой пары как вы с Пашей.

Аэлита улыбнулась, держа руку на животе, но ничего говорить не стала.

– Знаешь, Дэн мне про вас рассказал, – голос у Насти стал тише. – Если честно, то от вашей истории у меня побежали мурашки по коже.

– Он… он всё тебе рассказал? – спросила Аэлита и почувствовала, как от этого вопроса у неё задрожал подбородок.

– Наверное, – ответила Настя. – Аэлита, если не хочешь, то не говори ничего.

– Да всё в порядке. Эта история в прошлом. Сейчас совсем другие времена, – произнесла Аэлита, обхватив руками свой живот.

Она была рада поговорить с кем-то об этой старой истории. Жаль только, что они с Настей раньше не были знакомы. Дружеская поддержка ей была нужна давным-давно, а сейчас слова девушки ложились на душу Аэлиты ровным и без эмоциональным слоем. Невозможно было убрать ненужные кирпичи из уже построенного дома.

– Но Паша – хороший человек, – улыбнулась Настя. – Кроме того, он так помог Дэну. Он настоящий друг. Да и о тебе, мне кажется, он очень хорошо заботится.

– Да. После того, как я сказала ему, что беременна, он очень изменился. Мне кажется, это событие заставило его повзрослеть.

– Я уверена, когда у вас родится Эмма, ваша жизнь станет ещё лучше, – с твёрдостью в голове произнесла Настя.

– Главное, чтобы она была здоровой и счастливой девочкой. Это для меня сейчас самое важное.

***

Аэлита не стала затягивать этот, по её мнению, грустный разговор и предложила Насте переодеться. Та с ней согласилась с улыбкой на лице. Аэлита дала Насте футболку и лёгкие штаны, а сама надела хлопковое домашнее платье.

Часов в семь Маргарита Васильевна принесла им горячего супа на ужин и свежевыжатый сок. В это время Аэлита показывала Насте детские вещички, которые она приготовила для Эммы.

Когда совсем стемнело, и в спальню пришёл Павел, Настя сразу же встала с дивана и сказала, что ей пора идти к своему мужу. Аэлита дала ей кое-какую одежду, и Настя ушла.

Как только дверь за Настей закрылась, Павел присел на диван рядом с Аэлитой.

– Как вы поговорили? – поинтересовался он, откинувшись на спинку дивана.

– Отлично, – ответила Аэлита, крутя в руках плюшевого утёнка. – Настя такая хорошая девушка. Думаю, мы сможем стать подругами.

– Это здорово!

– А как вы поговорили с Денисом?

– Тоже неплохо. Надеюсь, я смог убедить его в том, что у них со временем всё будет хорошо.

– Я тоже надеюсь, что смогла убедить в этом Настю.

– Ну ладно, я пойду в душ и спать, – сказал Павел, потерев глаза. – Сегодня был очень насыщенный день.

Когда Павел ушёл, Аэлита переоделась в ночнушку и забралась в кровать. Укрывшись одеялом, она стала думать о Насте, Денисе и о том парне, который отказался жениться на Насте.

Несмотря на то, что Аэлита признавала свою вину, она не могла забыть то, что именно Павел первым заварил эту кашу с их свадьбой. Она заставляла себя не думать об этом, ведь с прошлым ничего нельзя было поделать. Но история Насти и Дениса всколыхнула в ней воспоминания и мысли о том, как всё у неё могло быть, если бы Павел отказался жениться на ней.

Аэлита не заметила, как заснула. Но среди ночи она подскочила в кровати как ошпаренная. У неё заболел живот.

Павел тоже проснулся и включил ночную лампу.

– Что с тобой? – спросил он.

– Всё в порядке, – ответила Аэлита, морща лицо и придерживая живот. – Эмма всё-таки дала о себе знать.

– Давай я вызову врача? Мне это не нравится…

– Нет. Не нужно. Я знаю, что с ней всё в порядке. Она это из-за меня. Ну, тише, Вера-Эм, всё же хорошо. Да что же она так…

Аэлита стала глубоко дышать, но болезненные ощущения мешали ей сосредоточиться.

– Что можно сделать, Эл, чтобы она успокоилась? – спросил Павел, и Аэлита заглянула в его мечущиеся глаза.

– В детском столике лежат наушники с Вивальди, – делая вдохи почти через каждое слово, произнесла она. – Принеси их сюда.

Через три секунды Павел принёс Аэлите то, что она попросила.

Она приложила наушники к животу и включила плеер.

– А это точно поможет? – спросил Павел, сморщив лоб.

– Надеюсь. Иначе она просто сделает дырку в моём животе.

Аэлита продолжала стараться дышать глубже. После того как наушники оказались на её животе с каждой минутой у неё это стало получаться всё лучше. Неприятные ощущения стали проходить.

– Вроде успокоилась, слава богу, – запрокинув голову к потолку, сказала Аэлита.

– Точно? Тебе лучше? – спросил Павел, и она услышала его частое дыхание.

Аэлита мельком взглянула на него, а потом утвердительно махнула головой.

– Я так испугался за вас, – произнёс Павел.

Искреннейший тон его голоса просто вынуждал отреагировать на его слова, посмотрев ему в глаза.

Но в этот момент Аэлита побоялась сделать это. От его последних слов у неё возникло чувство, что он переживал ещё больше, чем она. Но Аэлита не смогла разделить это чувство с ним. Вместо этого ей захотелось плакать. Она еде сдержала себя.