У любви семь жизней

Но… Если вспомнить, то они только друзья. Сама такие условия поставила. Значит — друзья?

Или… нет? У неё нет права на ревность… или уже есть? Если люди целуются, говорят о любви и хотят рождения общего ребёнка, то это уже не дружба?

Пока НИЧЕГО не было. Значит — друзья…

Лера запуталась.

Надо спросить — кто такая эта Ира? Любовница? Если это подтвердится… Это самое худшее, самое страшное…

Расставаться. Однозначно. Без вариантов. Только расставаться.

Но… Не сразу после положительного ответа. Чтоб не понял, что ревнует. Будто это не ранит, будто ей всё равно. Показать, что он тоже всего-навсего незначительный эпизод, один из её друзей.

А не самый главный кусок сердца и жизни. Раз она для него — одна из многих… То и Давид пусть так считает, он тоже — один из многих.

***

Зураб заботливо позвонил на следующий день, поинтересовался как добралась домой. И следующий вопрос. Основной. Утро вечера мудренее. Может, взвесила всё, обдумала его слова и приедет?

Лера, после страшного и опустошающего сообщения о загадочной Ире, не боялась гнева Давида. Даже хотелось… чего? Бури? Сделать ему больно? Пока ещё не определилась, что конкретно предпримет.

Но в любом случае, нельзя позволить Зурабу и дальше шантажировать себя из-за собственной некритичной глупости.

Поэтому яростно, не сдерживаясь взорвалась — что надо?! Зачем навязывается? Вчера всё объяснила доступным языком. Не юлила, за нос не водила. Извинилась. Громко и чётко ответила, что ни при каких обстоятельствах не будет встречаться с ним!

Было всё равно, как выглядело её поведение. Если продолжать мямлить — домогательства не прекратятся. Разговаривала грубо и по-хамски. Сказала забыть номер телефона. Наорала и швырнула трубку.

Сработало. Больше не беспокоил.

Созвонилась с Элей и осторожно расспросила о том, как развиваются их отношения с Зурабом. Та была в глубокой печали — всякие отношения между ними давно прекратились. Ровно после Леркиной ночи с французом.

Очень удивилась. Похоже, доктор воспылал искренним чувством, раз быстро определился и бросил подругу ради неё…

Растерянно покрутилась у зеркала, тщательно разглядывая и изучая себя. Задумалась. Вспомнила сумасшедшие речи и страстность с которой уговаривал её.

Странно… Необъяснимо… Удивительно. Что бы ни говорила, как бы ни отрицала… Как бы он был неприятен… Это всё равно льстило!

Значит действительно, она себя недооценивает, что-то не знает о себе, если ради неё опять бросили другую девушку?

Подло по отношению к подруге? Возможно. Но… она не уводила её возлюбленного, не отбивала и не стремилась удержать. Он мог возобновить отношения с Элей. Но не стал, сам так захотел.

О том, что Зураб добивался и соблазнял Леру — так никогда не рассказала подруге. Это бы унизило и добило брошенную женщину, нельзя причинять боль невинным людям.

А с Таней Мишкиной они долго обсуждали настырного мужчину, изумлялись и вспоминали сказочно горячие речи…

Как никогда ждала встречи с Давидом. Угнетал неприятный секрет, который вынуждена хранить, будто находится в гаденьком сговоре с Зурабом.

Пора сбросить груз с души, очистить собственную совесть. Только потом набраться мужества и выяснить всё про Иру. То, что это знание раздавит, не сомневалась. Поэтому пока… несколько дней… Ничего не хочу знать. Не надо боли… Поберечь себя, подготовить… Привыкнуть.

О свидании с нахрапистым доктором рассказала сразу. Потому что Марков позвал к тому в гости.

Её заметно передёрнуло, Лера отшатнулась от Давида и с отвращением замотала головой, отвергая приглашение.

Он непонимающе повернул к себе, тревожным взглядом пробежал по испуганной физиономии и понял, что не знает нечто очень существенное.

С изменившимся ледяным лицом зловеще сжал в тиски рук, грубо встряхнул и грозно потребовал выкладывать. Всё!!!

Придавил к стене, выругался и прорычал охрипшим голосом:

— Ты ездила туда без меня?! Рассказывай! Быстро!

Лера побледнела, втянула полные лёгкие воздуха, коротко кивнула. Увидела, как страшно почернели свирепые глаза Давида. Медленно выдохнула, опустила голову и выложила всё.

Всё!!! Как и потребовал.

Про изменническую ночь на одном диване с огромным французом.

И то, что специально подзадорила и охмуряла легковерного Зураба, пообещав благодарственную встречу наедине, если тот убедит, малопонятного по намереньям, гостя не прикасаться к ней.

То, что его друг полмесяца обрывал телефон, дожидаясь возвращения Леры из отпуска.

Что на встречу явилась с преданной их дружбе Мишкиной. И девушка, несмотря на усталость после рабочей смены, два часа самоотверженно подстраховывала её.

Вспомнила про клятвы и исступлённые обещания золотой жизни от влюблённого доктора…

И самый страшный момент — как за руку грубо тащил её, упирающуюся и сидящую на корточках, по Новокузнецкой…

Заключила эмоциональный рассказ злорадно выпалив, что на следующий день нахамила и послала Зураба в пешее эротическое путешествие с пожеланиями вычеркнуть её телефон.

У неё тряслись губы, пропадал и срывался голос, на ресницах висели и срывались слёзы. Отчаянно хлюпала не эстетично мокнущим носом. Её понесло. Она жаловалась, хныкала и ругала обидчика. Прятала виноватые глаза, до ужаса боясь посмотреть на безмолвно застывшего мужчину.

Знала — наступил позорный конец их отношениям! Марков потрясён, разнесёт в гневе, камня на камне не оставит! Уничтожит своим презрением, развернётся спиной и уйдёт. Навсегда! Бросит предательницу среди улицы.

Его реакция оказалась неожиданной. Он обрадовался!

Что там — обрадовался, был просто счастлив! Давид хохотал, ликовал, переспрашивал. Светился.

Обнимал её, заглядывал в лицо, целовал… Утешающе покачивал, прижав к себе и гладил по волосам.

Возмущался поведением Зураба. Вспомнил несколько историй, подтверждавших, что тот не такой простой тип, каким желает казаться.

Но ни полслова не сказал, что поговорит с товарищем, или что прекратит с ним дружить.

Лера по наивности ждала и опасалась, что её откровения разрушат их многолетний союз. Даже была убеждена в этом. Нет, этого не произошло!