У любви семь жизней

Покачиваясь на лёгком весеннем ветру от всего сердца приветствовал изумлённую девушку.

Неуверенными шагами, на полусогнутых, вглядываясь изо всех сил, подошла ближе и обомлела, не веря глазам — он был пьяным!

Белый плащ с развевающимися полами, тот самый, который пару недель назад восхитил её до экстаза — замызганный, мятый.

Синяя рубашка, расстёгнутая чуть ли не до пупка, дивно и экзотично оголяла густо поросшую чёрными волосами грудь. Давид щедро источал запах пота, сигарет и перегара.

— Ты пьяный?! — ужаснулась она резко осипшим голосом, понимая отчего телефонный разговор показался странным.

Тот хохотнул, сгрёб девушку в объятия, закружил:

— Лерушка! Лампочка моя приехала!

Лера бешено болтала едва достающими до земли ногами, дёргалась, отплёвывалась от волос, набившихся в прижатый к груди рот.

Разозлилась, было стыдно до слёз, казалось, люди останавливаются и смотрят на них. На то как её лапает пьяный взрослый мужик.

Вырвалась, зашипела, захныкала. Развернулась и, кипя гневом, рванула домой, жалея, что отпустила молодого человека, который довёз её.

Давид растерянно похлопал глазами, рявкнул и ринулся следом. В несколько прыжков догнал, сцапал и сердито потащил в машину.

Лера капризно упиралась, выкручивалась, стукала по ладони. Они громко спорили, переругивались, привлекая внимание прохожих. Наконец сдалась, махнула рукой и, чтоб на них не таращили глаза, плюхнулась в автомобиль. Зарычала:

— Пьяный за рулём?! Как доехал в таком состоянии? Как можно ехать с тобой?!

Давид с раскаяньем вздыхал, слабо огрызался, смотрел довольными глазами, обнимал и пытался успокоить. С грехом пополам завёл машину, и они ПОЕХАЛИ!

Не на Крёстный ход, конечно… К его холостому сварливому другу Андрею на Кутузовский проспект…

Лера, набычившись и обхватил себя руками, ехала по сверкающему вечерними огнями городу. Испытывала отчаянье, злость и бесконечное удивление. От себя. От того, что её зависимость от Маркова переходит все нормы и границы разумного.

Не было ни капельку жутко оттого, что едет с пьяным за рулём! Это же Давид! Значит — море по колено. Не боялась попасть в аварию… Ловила себя на сумасшедшей мысли, что даже хотелось катастрофы… Все метания и неопределённость закончатся. Погибнуть вместе с ним — это не страшно. Это — ВМЕСТЕ.

Спать остались на Кутузовском. В этот раз ночная борьба была особенно жёсткой и агрессивной, сказалось неадекватное состояние Давида. Он во что бы то ни стало желал именно сегодня перейти рубеж и овладеть девушкой.

Барахтались, ругались и полночи остервенело выясняли отношения.

В битве за свою неприкосновенность Лера слегка надорвала мочку уха мужчины…

Утром он был в высшей степени мрачен и молчалив. Пасмурно распрощались с хозяином квартиры и не глядя друг на друга вышли из дома.

Сели в машину. Лера, отчаянная и взбешённая от прошедшей ночи, поняла — у неё скопилось достаточно мужества и злости задать самый страшный и мучительный вопрос:

— Давид, кто такая Ира?

Он заметно изменился в лице. Боевой задор опал, перестал метать молнии и растерянно посмотрел на неё. Потянулся за сигаретой, закурил.

Лера, внутренне рыдая, повысив голос, с нарастающими истеричными нотками повторила:

— Давид! Ответь — кто такая Ира? Твоя любовница?

Сердце гулким метрономом отсчитывало удары до обрушения мира.

Давид напряжённо молчал, медленно и глубоко втягивал сигаретный дым, неподвижно уставившись в одну точку. Воздух противно звенел надвигающейся катастрофой.

Девушка обречённо поняла, что эта женщина ни выдумка, ни навет отвергнутого соперника. Она реально существует и у неё интимные отношения с человеком, в которого Лера влюблена до беспамятства.

Стало трудно дышать, грудь сдавило в железное кольцо, всё внутри пульсировало.

Сосредоточилась, сжалась, прикрыла глаза — терпеть! Не выпустить слёзы, не унизиться. Не показать, как обидно и больно. Изображать безразличие, это уязвит мужчину…

И… с чего бы ей ревновать, они же только друзья? Не любовники…

Какой же абсурд!!! Сама себя загнала в угол…

Давид повернулся. Чуть прищурившись пристально рассматривал Леру, тяжело обдумывая ответ. Неожиданно выражение лица резко изменилась на откровенно жестокую и злую гримасу. Окинул наглым вызывающим взглядом, цинично скривился, желчно и грубо произнёс:

— Да — любовница. Я здоровый, взрослый мужчина. Физиологию никто не отменял. Мне нужен секс! Ты же мне отказываешь.

Всё… Мир обрушился…

Она опустила голову, часто заморгала, отвернулась, моля высшие силы не дать разрыдаться прямо сейчас. Рвались ещё несколько вопросов, но молчала. Не смогла бы ничего говорить. И о чём спрашивать? Всё предельно ясно и мерзко. Без комментариев и обиняков.

Ехали в нудной давящей тишине, он яростно крутил руль и искоса тревожно поглядывал на бледную напряжённую девушку.

Остановились, взял за руку, с силой сдавил пальцы:

— Я тебя люблю. Понимаешь? Те-бя! Те-бя! — будто вбивал в мозг, чтоб дошло…

Не поднимая глаз натужно выдавила:

— Её… тоже просишь… родить?

Раздражённо прорычал низким голосом:

— Если бы я хотел ребёнка от неё, то он бы уже был! Мы встречаемся не первый год. Лера, я хочу, чтоб у нас с тобой был общий ребёнок! Мальчик или девочка — неважно. Просто, если родится сын, то имя для него я уже выбрал.

Лера закрыла лицо руками — чудовищно… Подлец. Непостижимо. После всего снова говорит об ребёнке?! Насмехается?! Издевается?!

Надо рвать все отношения… Мерзость. В какую грязь она вляпалась…

— Лера, упокойся! Не горячись, не делай глупостей! Ты молодая, эмоциональная, многого не понимаешь и принимаешь слишком близко к сердцу. Повзрослеешь, посмотришь на всё немного по-другому. Если бы у нас с тобой была близость, то никого бы больше не было.

Я. Люблю. Тебя. Люб-лю!

Мне тоже сложно. Пойми это. Я не понимаю тебя и что ты хочешь. Мне нельзя приближаться к твоему телу, дому, работе. Стыдишься показать меня родным. Не прочь завязывать новые знакомства и встречаться с молодыми мальчиками. Думаю, наступило время определиться и сделать выбор. Всё зависит от тебя. Ты должна принять решение. Я не буду брать тебя силой.