У мечты должны быть крылья

— Да не трогай ты её, — встала на защиту Иры Ивановна. — Ну влюбилась и влюбилась! Молодая ещё. Повзрослеет, ума наберётся и перестанет по этому Карпу убиваться.

— По какому Карпу? — опешила Ира.

— Ди Каприо, Ивановна! — захохотала Ксения.

— Во-во! Ему самому! — закивала повариха. — По-молодости ещё можно влюбляться, пока время есть. Но и то… Пора бы уже начинать головой думать. А то после двадцати пяти лет уже никто на тебя не посмотрит. Будешь, как Ксенька вон, на работе сутками сидеть, курить и вздыхать.

— Да что ты прицепилась ко мне, Ивановна?! — возмутилась Прохина. — Ну не ухаживает за мной никто, ну что я сделаю? Самой, что ли, мужикам на шею вешаться?

— Нет, на шею вешаться не стоит, а то за гулящую примут, — веско заявила повариха. — А вот первый шаг самой сделать можно. И даже нужно. Приличные парни завсегда стеснительные. Это кобелям всё нипочем, они с любой бабой легко шашни заводят, а потом так же легко бросают. А к хорошему мужчине чаще всего женщина сама должна подход найти. Это я, девчата, по своему опыту знаю. Был у меня один случай в жизни, до сих пор себе простить не могу.

— Какой? — навострила уши Ксения, падкая до чужих любовных историй.

— Да ничего особенного, — попыталась замять стряпуха, видимо, не особо приятную для себя тему.

— Нет уж, Ивановна, если заикнулась — давай рассказывай. Нам же интересно! Да, Ирка? — загорелась Прохина.

— Да ну! — отмахнулась Ивановна. — Ничего интересного!

— Расскажи! Ну расскажи! — заныла Ксюша.

— Вот прилипла, липучка! Ладно, слушайте… — Повариха подпёрла кулаком щёку и начала рассказ: — Возрастом я такая как Ирка, была. Молодые девчонки, на танцы бегали. Здесь, недалеко от посёлка, санаторий есть для военных. Офицеры туда отдыхать приезжали со всего Союза. Женихов — море. Все красавцы, все при погонах. Многие с семьями отдыхали, но много и холостых было. Это сейчас здравницы по полгода пустуют, только летом заполнены. А раньше здесь жизнь круглый год кипела. Ну вот, а при том санатории был клуб. Туда на танцы всех пускали — и гражданских тоже, особенно девушек. На танцах-то я его и приметила.

— Кого — его? — спросила Ксения.

— Его, — вздохнула Ивановна, — парня.

— И что?

— Понравился он мне. Лейтенант. Не писаный красавец, но такой… — повариха попыталась сделать какой-то жест, — ну, в общем, понравился.

— Ага. А дальше-то что?

— Да что. Дура была, молодая. Взяла с подружкой поделилась. Люськой ее звали. Говорю: «Так мне вон тот парень нравится — сил нет!» А она и давай смеяться, всем девчонкам трепать — мол, Ольга влюбилась.

— Ну и ладно!

— Вот и не ладно! Забраковали моего лейтенантика подружки. Как стали жужжать: «Да у него нос картошкой, да ноги кривые, да штаны на коленках пузырятся». Всей гурьбой смеяться стали. А я стою — чуть не плачу. В туалет убежала, чтобы никто слёз моих не видел. Пока в туалете сидела, белый танец объявили. Прибегаю — стоит мой лейтенантик. Я и пригласить хочу, и решиться не могу. Подружки-то засмеяли. Думаю, приглашу — ещё больше засмеют. А пока стояла да думала, Люська, зараза, взяла да и позвала его на танец. Я так и обомлела. Меня на смех подняла, а сама, под шумок, моего парня отбила! И потом, после этого танца, он весь вечер от неё не отходил! — Повариха горестно вздохнула.

— Ну и что? Подумаешь, один вечер! — пожала плечами Ксения.

— Нет, не подумаешь, — отозвалась Ивановна, — они потом встречаться стали. Лейтенант этот из Ростова оказался — отдыхать приехал, по путёвке. Каждый день Люська к нему на свидания бегала, а я дома рыдала в подушку. А потом он ей предложение сделал.

— Как? — ахнули разом Ира с Ксюшей.

— А вот так!

— И что, она согласилась?

— А как же! Согласилась, конечно. Вышла замуж и в Ростов укатила. Так до сих пор там и живёт.

Воцарилось молчание. Затем Ира осторожно спросила:

— Ивановна, и ты до сих пор об этом жалеешь? У тебя ведь, получается, с тем лейтенантиком ничего и не было…

— Не было, — согласилась повариха. — Но ведь могло быть. Никогда себе не прощу, что побоялась тогда к нему подойти. Может, у меня сейчас бы совсем другая жизнь была… Счастливая…

— Да брось ты, Ивановна, — скинула оцепенение Ксюша. — Такая же бы у тебя жизнь была. Ну, уехала бы ты в Ростов помидоры окучивать! А всё остальное так же было бы. Детей бы родила да поварихой работала. К тому же все военные пьют. И твой лейтенантик тоже, небось, закладывал, будь здоров. Ещё бы и морду тебе бил по пьяни. А нынешний твой муж чем хуже? Всю жизнь в море ходил, шмотки импортные привозил. Привозил или нет?

— Привозил, — кивнула та.

— Ну вот. Квартира есть, детей родила — выросли уже. Внуки пошли. Чего тебе ещё надо?

— Да, — стараясь казаться равнодушной, пожала плечами повариха, — я и не жалуюсь. Нормальную жизнь прожила, как все. Я просто вам, дурёхам, пример привела. Если будете сиднем сидеть, неизвестно чего ждать, так и без женихов останетесь! Уведут из-под носа, как у меня увели когда-то…

— Подожди, Ивановна, — что-то соображая, произнесла Ира. — А как же муж-то, а? Выходит, если ты до сих пор о лейтенантике жалеешь, мужа ты не любила?

— Ну почему, любила, — как-то неуверенно ответила собеседница. — Он за мной шибко ухаживал, цветы через день дарил. Вот и вышла за него. Ничего, нормально. Жизнь прожили.

— А Люську больше не видела?

— А как же — видела. Она к родителям часто приезжала. На улице я её встречала, но не подходила. Да и она морду воротила, не здоровалась. Сейчас уж не приезжает — родители померли, дом ихний она продала. Давно её не видела.

— А я бы её убила! — вдруг выпалила Ира.

— Кого? — удивилась Ивановна.

— Люську!

— За что?

— А чтобы чужих женихов не отбивала!

Повариха растерянно захлопала глазами. Ксения оценивающе и даже с каким-то подозрением посмотрела на Иру.

— Ну-ну, — произнесла она.

Раздался мелодичный звонок домофона.

— Иди послушай, кто там пришёл, — отправила Прохина сменщицу. Ира сорвалась с места и кинулась к трубке.

— Такси приехало, постояльцы из второго номера уезжают, — через секунду возвестила она.

На лестнице, ведущей со второго этажа, раздался топот. Обрюзгший мужчина лет пятидесяти с испитым лицом и мешками под глазами направился к выходу. Его сопровождала длинноногая красотка лет восемнадцати. Ира заученно заулыбалась и начала прощаться:

— До свидания! Рады были вас видеть! Приезжайте к нам ещё!

— Ага, — пропыхтел толстяк. Юная красавица, взяв под руку своего покровителя, не удостоила Иру даже взглядом. Когда пара исчезла, на пороге появился таксист.