У меня живет жирафа

А она дура, подумал Михаил. Очень красивая дура. И Ромка мне что-то не нравится. Когда он летал, это был веселый непосредственный парень, а сейчас… Мне кажется, он совсем не рад. А может, я просто мнительный? Одичал? Скорее всего. И чтобы снять возникшую вдруг неловкость, он принялся рассказывать, как ловят тигров в уссурийской тайге.

– А зачем их ловят? – спросила Алина.

– Как зачем? Чтобы пометить и отпустить. Надо же знать поголовье. Их мало осталось.

– Они такие красивые… А вы их гладили? – спросила Ия.

– Ну, когда тигра усыпляют, можно и погладить.

– Они приятные на ощупь?

– Не сказал бы.

– Жаль… Я в детстве гладила тигренка в цирке. До сих пор помню, какой он был… бархатный…

– Любишь животных?

– Обожаю!

– А чего ж не заведешь кошку или собаку?

– Ромка не хочет.

– А…

Алина между тем трезво оценила ситуацию. С Михаилом ей вряд ли что светит, он явно предпочитает Ийку. Надо же, что они в ней находят, и Влад, и этот Миша… А он ничего, в нем есть изюминка. Но Ийка же дура, не станет изменять мужу с его братом, ни за что. А Ромка, по-моему, ее не больно-то любит… И брату что-то не слишком рад. А вообще, надо мне возвращаться в Испанию, мне тут нечего ловить. Я тут только зря время теряю. Завтра же улечу.

– Ийка, можно тебя на минутку?

– Сейчас!

Сестры вышли на кухню.

– Что такое?

– Слушай, Ий, я завтра или, самое позднее, послезавтра, улечу домой. Мне тут надоело.

– Почему?

– Ну, во-первых, мама там одна, во-вторых, я подумала, ну что квартира будет зря простаивать, надо бы ее сдать, все лишние денежки.

– Ну, правильно. А есть кому?

– То-то и оно, что нет. Мне эта мысль только сейчас пришла в голову. Может, ты возьмешь это на себя? Найдешь надежного риелтора? Или кто-то из знакомых захочет?

– Хорошо, попробую. Но ты же раньше не хотела сдавать?

– А теперь вот захотела. Просто мне надоело сюда мотаться. По крайней мере год не буду приезжать. Давай, сдай пока на год.

– Хорошо, попробую.

– Да, только не вздумай селить туда своих девчонок.

– Каких девчонок? – крайне удивилась Ия.

– Ну, у тебя там приезжие швейки…

– Господи, о чем ты говоришь? Мне даже в голову бы не пришло. И потом, твоя квартира стоит наверняка дорого, им это не по карману. Не волнуйся. У меня есть одна знакомая дама, она риелтор, правда, сдачей квартир не занимается, но наверняка порекомендует кого-то…

– Молодец, сестренка! Я в тебе не сомневалась. А на отпуск есть уже планы? Может, к нам приедешь?

– Да пока вряд ли, столько заказов. Летом много свадеб…

– Девушки, куда ж вы пропали? – заглянул на кухню Михаил.

– Сейчас идем! – улыбнулась ему Ия.

Владиславу Александровичу позвонила Мария Евграфовна.

– Друг мой, как ваши дела?

– Вы имеете в виду передачу?

– И это тоже. Но просто вы куда-то запропастились, и я решила вам напомнить о себе.

А кроме того, я пораскинула остатками мозгов и пришла к выводу, что я большая дура.

– Мария Евграфовна, побойтесь бога! По-моему, я никогда не встречал женщины умнее вас.

– И тем не менее. И я хочу исправить свою глупость, иначе ваша передача будет куцей.

– Так! Что вы от меня утаили, Мария Евграфовна?

– Как оказалось, очень многое.

– Вы позволите приехать к вам сейчас же?

– Безусловно!

– Еду!

По дороге он купил старухе большой букет розовых пионов.

– О, вы с цветами! Как мило! Заходите! Кира гуляет с Уинстоном, она придет через полчаса и напоит нас кофе с яблочным пирогом.

А я пока расскажу вам о своей глупости.

– Я весь внимание.

– Дело в том, друг мой, что несколько лет назад я решила написать что-то вроде мемуаров.

Он затаил дыхание.

– Да, подробные, честные мемуары, мне показалось, что это может быть интересно…

И к тому же в таком более чем преклонном возрасте необходимо тренировать мозги, я больше всего боюсь старческого слабоумия…

– По-моему, вам это не грозит.

– Потому пока и не грозит, что я их тренирую, свои мозги. И я эти воспоминания писала целых три года. Я совершенно не стремлюсь видеть их напечатанными, мне это ни к чему. Но вот в вашей работе это может сгодиться.

– Простите, Мария Евграфовна, а почему вы только сейчас мне об этом говорите?

– Видите ли, друг мой, я… Когда я их закончила, мне показалось, что они ужасно бездарно написаны, и я решила никому это не показывать. Но вы со своей передачей взбудоражили меня, и я решилась это перечитать.

И сейчас, по прошествии нескольких лет, мне показалось, что это… по меньшей мере интересно… и здорово увлекательно. Я отрешилась от своего авторства и прочла это просто как авантюрный роман, а прочтя, подумала: неужели все это было со мной в действительности и я осталась жива и более или менее здорова, дожила до девяноста лет и собираюсь дожить до ста? Государства, на которое я работала, давно уже нет, так разве я не заслужила свою «минуту славы», как выражаются на телевидении?

– Вы совершенно правы, и я сделаю все от меня зависящее…

– Послушайте, Влад, прочтите этот мой опус, и выскажите мне свое мнение. И еще, мне кажется, надо сделать программу не в стиле… документалистики, как делают обычно. Может, я скажу совершенную ересь… Но мне бы хотелось, чтобы эта программа, вернее, даже цикл программ, в одну вы не уложитесь, носила характер документального авантюрного романа… Улавливаете мою мысль?

– Кажется, улавливаю.

– Но вы от нее не в восторге?

– Да я-то в восторге, я сроду ничего такого не делал, и мне конечно же безумно интересно… Но я вовсе не уверен, что продюсеры на это пойдут.

– Они полные идиоты?

– Случается, что и полные… Но… Мария Евграфовна, вы меня огорошили, честно сказать. Я должен сначала прочесть ваши воспоминания, а потом буду думать. Кстати, мне идею работать на телевидении подкинула одна дама, как раз продюсер, и она очень неглупа. Вы позволите и ей показать ваши воспоминания?

– Нет, сначала прочтите вы и абсолютно честно скажите, что вы об этом думаете.

– Клянусь!

– Хорошо. – Она принесла из другой комнаты четыре толстых тетради.