У меня живет жирафа
Шрифт:
– Ашотик, а Ийка тут такой пирог замурцевала, с ума сойти можно!
– Надеюсь, сладкий?
– Сладкий, сладкий! Иди, мой руки, будем ужинать, и объясни нашей Жирафе, что все кончилось.
– К сожалению, ничего еще не кончилось, девочки.
– То есть как? – ахнула Авива.
А Ия испуганно на него уставилась.
– Я хочу сказать… Нет, бояться Курдюмова уже не нужно, но вы же понимаете, девочки, что история сейчас только еще начинается. История весьма занимательная для журналистов. Вот увидите, не сегодня завтра появится какое-нибудь ток-шоу, да скорее всего не одно, телевизионщики народ
– Ни за что не пойду ни на какие ток-шоу, – решительно заявила Ия.
– Это ваше право, конечно. Но хуже другое…
– Что? – хором воскликнули подруги.
– Заведено уголовное дело, и я подозреваю, не одно, вы не обратили внимания на весьма странную и весьма туманную формулировку в конце сообщения?
– Нет, а что? – воскликнула Ия.
– Просят свидетелей откликнуться, обещают наказать виновного. А при этом они не уточнили, свидетелей чего именно призывают помочь следствию. Полагаю, там много чего еще вскрылось, возможно, у полиции давно зуб на этого вашего Курдюмова. И еще они обещают, что виновный будет наказан. И обратите внимание – не виновная, а виновный! И уж будьте уверены, что первыми привлекут охранников, которые вряд ли будут насмерть стоять за умирающего хозяина, по крайней мере ваш Чащин, если ему будет грозить реальный срок, непременно упомянет о том, что предупредил вас, Иечка, иными словами, практически спас…
– И правильно! И я сама пойду и буду свидетельствовать в его пользу!
– Конечно, будешь, куда ты денешься, – тяжело вздохнула Авива.
– Ашот, скажите, как вам кажется, Леху могут посадить?
– Полагаю, да, могут. Он же знал о совершавшихся преступлениях. Вас он предупредил как старую знакомую, а вовсе не из честности и принципиальности. Другое дело, это может быть сочтено в суде смягчающим обстоятельством.
– Нужно найти ему хорошего адвоката во что бы то ни стало. Ох, а как жалко Таню! – воскликнула вдруг Ия. – Она такая славная и такая несчастная…
– Ну, судя по твоим рассказам, она особо горевать-то не будет.
– А позору сколько? Отец маньяк, насильник, ужас просто!
– Ладно, девочки, как бы там ни было, но Ия теперь может его не бояться, и это уже само по себе прекрасно, за это стоит выпить! А что там дальше будет – поживем-увидим. Иечка, только не подумайте, что мы вас гоним, боже упаси! Наоборот! Мне куда приятнее сознавать, что моя Авива не томится тут в одиночестве.
А то от скуки она начала наводить свой порядок и я уже многого не могу найти. А за те дни, что вы здесь, она к моим вещам, слава богу, не притронулась.
– Вот паразит! – воскликнула со смехом Авива.
– Спасибо вам за все, Ашот, но мне нужно возвращаться. Мой салон разгромили.
– Кстати, Ийка, пойди-ка ты тоже в полицию и заяви на ублюдка, пусть ущерб возмещает.
– Нет, я с полицией боюсь вязаться, они чего доброго еще меня в чем-нибудь обвинят, ну их…
– Все равно тебе придется иметь с ними дело, – пожала плечами Авива.
– Да, но… А если Курдюмов выживет и начнет мстить? Он же запросто может откупиться… Ой, господи, и зачем Тане вздумалось у меня шить…
– А между прочим, кто-то обещал сшить мне
платье?– Надеюсь, подвенечное? – радостно воскликнул Ашот.
– Даже не мечтай! Просто нарядное.
Решено было, что утром Ия с Авивой поедут в Питер, купят ткань, к утру послезавтра Ия сошьет платье и дневным поездом уедет в Москву.
Впервые за все это время Ия уснула, едва положив голову на подушку.
Ашот умчался ни свет ни заря – у него был срочный вызов, а Ия с Авивой на электричке отправились в город, прямиком в Гостиный двор.
– Ты можешь толком объяснить мне, что именно ты хочешь? – спросила Ия на подходе к магазину тканей.
– Что-то не слишком вычурное, но такое… классное… изысканное…
– Для какого случая? Вечернее, коктейльное?
– Скорее коктейльное, в вечернем мне некуда ходить.
– А цвет?
– Не голубой, не розовый и не желтый.
И, конечно, не оранжевый.
– А если маленькое черное платье?
– Ийка, ну реши сама, я же в этом ни черта не понимаю!
Они долго бродили между стендами.
– Ий, а как тебе эта ткань?
– Фу, дешевка! Она тебя недостойна!
– Ишь ты!
– Да, а ты как думала? Поди-ка сюда, давай к лицу приложим. Нет, эта не пойдет. А вот то, что нужно!
– Зеленый? – засомневалась Авива. – А я не буду в нем похожа на жабу?
Но Ия уже ее не слушала, она буквально вцепилась в одну ткань. Приложила ее к себе, потом поймала за рукав Авиву.
– Вот, это то, что нам нужно. И не спорь, я лучше знаю.
– Лиловый? Никогда не носила лилового.
– Теперь будешь!
Ия загорелась, она уже видела это платье.
– Девушка, – окликнула она проходившую мимо молоденькую продавщицу, – нам нужно три с половиной метра.
– У нас только три в наличии.
– Жаль, но что делать…
– Можно заказать…
– Времени нет. Ладно, берем три и еще метр вот этой.
– А это зачем? – спросила слегка ошалевшая Авива.
– Надо! Будет не платье, а мечта!
– И ты до завтра его сошьешь?
– Как нечего делать! Пошли теперь кофе пить, и я тебе нарисую будущее платье.
– Знаешь, Ийка, я сроду не шила себе платьев…
– Знаю. Но надо же когда-то начинать, тем более у тебя подруга недурно шьет.
Они сели за столик. Заказали кофе с пирожными, Ия достала из сумки блокнот и ручку и буквально несколькими штрихами нарисовала фасон.
– Вот, смотри!
Авива с некоторым испугом воззрилась на рисунок.
– Ну, здорово, конечно, но только вот эта линия… Она полнить не будет?
– Она сделает тебя уже. И ты еще запомни на будущее – круглые вырезы тебе носить нельзя.
– Потому что морда круглая?
– И поэтому тоже, хотя я люблю твою круглую морду.
В Москве на вокзале Ию встречала Аня, вся зареванная и несчастная.
– Ийка, что же это такое творится, Леху арестовали! Ты просто обязана пойти в полицию и сказать, что он тебя предупредил, то есть спас…
– Конечно, пойду, о чем речь. У него есть адвокат?
– Адвокат? Я не знаю.
– А кто знает? У него жена есть?
– У кого? У Лехи? Нет у него никакой жены! Он, если хочешь знать, меня замуж позвал… Он такой… такой клевый… А теперь что? Ждать его из тюрьмы?