У моря Русского
Шрифт:
Слух о свободных людях разнесся с гор по селениям, и опытному человеку, знающему эти места, найти Сокола было не так уж трудно. Если человек приходил к Черному камню и просился в ватагу, ему не отказывали. Да и как откажешь, если хотел он свободы? Выводили ночью при свете костра на круг и спрашивал, согласен ли он признавать законы ватаги.
Вывели на круг Ионашу. Спрашивал Иван.
— Что привело тебя к нам, скажи-ка?
На этот вопрос почти все отвечали: гнет, несправедливость господ, притеснения или страх перед наказанием. Ионаша сказал:
— Любопытство привело меня сюда. Землю эту всю исходил.
— Ишь ты! — Ивашка оглядел ладно скроенного грека с ног до головы. — Выходит, удивили мы тебя. Любо тебе стало, что цепи пожгли. Разве ты носил их?
— Нет, бог миловал.
— А ежели цепи мы на мечи перековали? Придется какой ни на есть мечишко и тебе дать. Возьмешь?
— Возьму. Но сперва спрошу — зачем даете?
— Ну хошь бы хозяина кончить, от которого убег.
— Хозяина? Да он сам не сегодня-завтра подохнет. Такой хилый старик. Вот в Кафе я фряга одного знал — на него бы я с мечом пошел.
— Выходит, ты не только на нас посмотреть пришел, а на фряга зуб точишь. Соврал сперва.
— Не соврал. Не приучен. Обидно, что не веришь. Ведь я бы мог наговорить чего угодно — все равно никто не знает меня. Но к таким, как вы, только с правдой можно прийти. Примите, пожалуйста.
— Законы ватаги сполнять согласен? Атамана слушаться?
— Буду делать все, что скажут.
— Примем к себе аль нет?
— Пусть живет.
В СТАРОЙ КОРЧМЕ
Все дела в Кафе закончены, наступила пора уезжать.
Деметрио выехал из города, когда смотритель времени на башне Кристо ударил по колоколу девятый раз. Серый быстроногий конь, хорошо отдохнувший, нес своего седока легко и быстро. Вороной, как и раньше, бежит в поводу запасным. Сейчас спешить не надо, и Демо направил свой путь по ездовой дороге через Солхат. Миновав поворот на горную дорогу, он тронул поводья и пустил коня шагом.
Мерно покачиваясь в седле, всадник задремал. В минувшую ночь ему не удалось поспать ни одной минуты. Вечеринка в доме Кончеты была веселой и шумной, гости разошлись по домам, когда солнце уже взошло над городом. Поездка в Кафу прошла для Дгмо с пользой и весьма приятно. Кончета была с ним нежна как никогда, а поручение отца он выполнил блестяще. Антониото ди Кабела обещал семье Гуаско всяческую поддержку, а на вечеринке сказал, что будет рад видеть Деметрио в числе своих помощников. О, если Демо попадет в Кафу, он сумеет выдвинуться, и тогда…
Демо вспомнил вечер, проведенный во дворце консула. Приняли его здесь с великим почетом. Шутка ли — он спас честь жены консула. Джулия заверила Демо, что она теперь неоплатная должница славного ди Гуаско и он может рассчитывать на ее помощь в любое время. О, это немало значит. Правда, дружба эта не дешево обошлась Демо, но он уверен, что отец похвалит его и без возражений оплатит вексель, данный
Хозе Кокосу. Андреоло, конечно, будет ворчать, как всегда, но ему недолго осталось хозяйничать. Только бы попасть в курию, Деметрио покажет, у кого в руках сила.Около полудня Демо подъехал к корчме Геворока. Слуга принял у него коня и повел на конюшню. Демо пошел за ним.
У входа в корчму Демо встретила пожилая гречанка и довольно чисто по-итальянски спросила:
— Синьор желает подкрепиться и отдохнуть, не правда ли?
— Да, — ответил Демо. — Принеси мне горячий обед и хорошего вина. Потом я посплю у вас часок-другой, если найдется постель.
— Хорошо, я скажу об этом хозяйке.
Войдя в большую комнату, Демо увидел несколько человек. Все они сидели за столом. По скромной пище, которую они ели, и по мутному вину в их бокалах, а еще более по одежде, он понял, что это простые, случайные путники. Они сразу потеснились, освободили место богатому синьору за длинным, единственным столом, и Демо сел на скамью, не снимая плаща и шляпы.
Через минуту к нему подбежала служанка и тихо произнесла:
— Хозяйка сказала, что такому знатному синьору не пристало обедать вместе с бедняками. Она просит зайти в ее горницу, где синьора ждет достойный прием.
…Проснулся Демо в полутемной спаленке хозяйки. Сон был долгим и сладким, вероятно, Демо спал бы еще, если бы его не разбудили громкие голоса в соседней комнате. Услышав в голосе Торы тревогу, он спешно оделся и не успел застегнуть пуговицы рубашки, как в спаленку проскользнула служанка.
— Ради бога, синьор, скорее одевайтесь, — зашептала она. — Приехали татары и с ними больная женщина. Ее велят положить в эту постель. Идемте, я вас проведу в спальную покойного хозяина.
Открыв боковую дверь, служанка потянула Демо за руку. Оставив его в совершенной темноте, она неслышно вышла, и уже через минуту в спаленке Торы раздались грубые мужские голоса. Прошло полчаса, и, наконец, в комнату, где находился Демо, снова неслышно вошла гречанка.
— Не беспокойтесь, синьор, все обошлось благополучно. — Прилягте на кровать, через час они уедут. Вы очень полюбились моей госпоже она велела не отпускать вас без нее.
— Что это за люди? — спросил Демо.
— Какой-то знаменитый вельможа. Они едут из Солдайи и везут девушку необыкновенной красоты. Говорят — купили, а я знаю, что они ее украли. Девушка в дороге потеряла сознание — ее везли завернутую в ковер. Сейчас она пришла в себя и лежит на постели хозяйки. Приказано покормить, но пищу принять она отказалась. Когда все ушли, она попросила меня сообщить о своей судьбе ее отцу — солдайскому купцу Никите Чурилову. Обещала много денег за это.
— Боже мой, это же Ольга! — воскликнул Демо.
— Тише, синьор, вы ее знаете?
— Я хочу поговорить с ней.
— Как можно! Вас убьют, если увидят. Да и мне несдобровать. Нет, я не пущу вас. — И служанка загородила собою дверь. Демо понял, что силой тут ничего не сделаешь.
— Скажи, сколько ты у хозяйки получаешь за работу?
— Пять золотых в год, готовую пищу и одежду.
— Как тебя зовут?
— Энея.
— Послушай, Энея. Я хочу дать тебе столько денег, сколько тебе не заработать у Торы и за тридцать лет. Я дам тебе сто сонмов. Вот они, в этом кошельке.