У моря Русского

— Это даже к лучшему. Скажи, чтобы все слуги собрались в большом зале.

Слуги Андреоло боялись старого ди Гуаско больше, чем хозяина дома, и через малое время все собрались в зале. Антонио оглядел их пристальным взглядом и твердым голосом произнес:

— Кто из вас вчера ходил к дому русского купца? Молчите, сучьи дети! Учтите, что я знаю все и если не признаетесь вы — мне расскажет все сам синьор Андреоло. И тогда вам несдобровать.

Слуги молчали.

— Говорите, кто, или я выну ваши души! — заорал Антонио и взмахнул нагайкой. При этом движении смуглая служанка вобрала голову в плечи, как бы ожидая удара. Антонио подскочил к ней и, ухватив ее за волосы, спросил:

— Ты?

— Я, синьор, — дрожащими губами произнесла служанка.

— Зачем?

— Синьор Андреоло велел мне следить за домом и, как только дочь купца выйдет за ворота, сообщить…

— Хозяину?

— Нет, синьор. Татарину из Солхата.

— И ты сообщила ему?

— Да, синьор.

— Все ясно. Можете идти по местам. Да, подождите. Запомните: я ни о чем вас не спрашивал, Лючия ничего мне не говорила. Если Андреоло узнает о ее словах, я не пощажу болтуна. Идите вон.

Когда слуги вышли, Анюнио хладнокровно сказал:

— Учись, сынок, пока я жив. А ты умеешь только распускать сопли. Садись на коня и скачи к купцу. Успокой их. Только не вздумай болтнуть, что в этом замешал твой братец. Скажи, что Ольга жива, — и все. Я дождусь Андреоло и узнаю, кому он продал твою невесту. Главное — она жива. Остальное придумаем завтра. Поплюй на пятки и мчись!

Андреоло приехал домой близко к ночи. От слуг он узнал, что в доме его ждет отец. Сняв плащ, он прошел в зал, где, положив голову на стол рядом с кувшином вина, спал Антонио. Чтобы не разбудить отца, Андреоло тихо, на носках, прошел через залу, как вдруг услышал за собою суровый голос:

— Давай сюда деньги, Андреоло.

— Какие деньги?

— Татарские! — отец поднял голову, строго взглянул на сына и добавил — Те, что получил за невесту своего брата.

— Я не знаю, отец…

— А я знаю! Я видел, как ты посылал слуг шпионить за домом купца, мне известно, как ты продал девушку татарину, только не знаю, за сколько. Мне думается, что ты умнее Иуды и взял за нее более тридцати сребреников.

— Я не мальчишка! — крикнул Андреоло. — И оскорблять меня не следовало бы.

— Цыц, щенок! — Антонио ударил по столу ладонью. — Эту свадьбу задумал я и никому не позволю мне мешать, тем более своему сыну. Плевать мне на деньги. Возьми их себе, только скажи, кто и куда увез девушку? Ага, ты молчишь. Хорошо. Я все узнаю сам, и тогда пеняй на себя. Я пущу тебя с сумой по белу свету, не будь я Антонио ди Гуаско!..

— Хорошо, я скажу. Но она принесет нашей семье несчастье. Слыханное ли дело, Тео хочет менять веру!

— Во-первых, это не твоя забота, а его и моя. А во-вторых, Теодоро утром крестился в православной церкви, и ты поставил его в страшно глупое положение. Говори, где девушка?

— Татарин не сказал мне своего имени. Я помог ему только выследить девушку, а украл он ее или нет и куда увез, я не знаю. Я только догадываюсь, что это был человек от хана. Никто так властно не посмел бы говорить со мной. Эту птицу видно по полету. Верь мне, отец.

— Угу, — промычал Антонио, — я тебе верю. Если она у хана, черта с два ее достанешь. Только разве золото русского купца…

Часть четвертая СМЕРТЬ ЗНАТНЫМ!

Глава первая СВЕТЛЕЙШИЙ И ВЕЛЬМОЖНЫЙ

Консул Кафы… не может сметь брать подарки ни от кого, даже от царей, в крайности же принимать только съедобное и питье, которое в состоянии употребить умеренно в течение суток.

Устав генуэзских колоний, § 10.

НОЧНЫЕ ГОСТИ КОНСУЛА

ворец консула «палаццо Консоляре» — самое большое и самое красивое здание в Кафе. Дворец обращен к морю, правое его крыло почти примыкает к башне Святого Ильи, только маленький садик разделяет стены башни и жилище консула. Дом состоит из трех помещений, которые соединены между собой закрытыми двориками, террасами и великолепно убранными переходами. Левое крыло дворца выполнено в легком изящном стиле. Ажурные веранды опоясывают его с трех сторон. Это женская половина. Здесь живет супруга консула — Джулия со служанками и родственниками. В центре возвышается огромный дворцовый зал, где собирается Совет старейшин. Рядом с большим залом — малый. Это — служебное помещение консула, где он принимает посетителей, жалобщиков и чиновников консульства. Вокруг расположены комнаты, канцелярии консула, в коих живут и трудятся протонотарий [64] , письмоводители и простые писцы.

64

Протонотарий — начальник канцелярии консульства

Справа — жилище консула. Весь второй этаж занимают спальные покои, столовая и зал для банкетов, отделанный под золото. В нижнем этаже помещаются слуги, музыканты, танцовщицы и служанки хозяина дома.

Консул Кафы являлся главным начальником всех черноморских колоний, ему подчинялись консулы Сурожа, Чембало и Таны.

Несмотря на свои сорок пять лет, светлейший и вельможный консул Кафы выглядел молодо. Усов он не носил, бороды тем более. У него был прямой нос с широкими ноздрями, узкий лоб, красиво очерченный рот и крупные темные глаза, которые глядели всегда прямо и открыто. И только иногда мелькало в них что-то злобное и жестокое. Впрочем, случалось это редко — консул отлично владел собой.

В этот вечер синьор Антониото ди Кабела, светлейший и вельможный консул Кафы, решил женскую половину дворца не посещать. День был трудный и беспокойный, к тому же грузный, страдающий одышкой Антониото тяжело переносил жару.

Устало опустившись на мягкую тахту, консул позвонил в колокольчик. На зов вошел слуга и стал, ожидая приказаний.

— Иди и скажи синьоре, чтобы меня не ждали. Я очень устал и ужинать буду здесь.

Слуга удалился, но скоро вернулся и произнес:

— Синьора очень просит господина консула прибыть к ней. У нее гости и дела, не терпящие отлагательства.

— Ты видел гостей? Кто они?

— Да, синьор. У нее в доме грек по имени Ионаша.

— Хорошо, иди.

«Если у Джулии сидит Ионаша, значит, это от хана, — подумал Антониото, — надо идти. Не зря Менгли семь лет прожил среди нас, знает, что безопаснее всего обращаться к консулу через женскую половину. Появись ночной гость в моей половине — сразу у господ генеральных синдиков возникнет подозрение…»

Жену и гостя консул застал в столовой комнате. Ионаша сразу же поднялся и учтиво приветствовал светлейшего и вельможного.

— Наш друг Менгли послал мне очень важное письмо, — произнесла Джулия. — Вот, прочти, если хочешь.

Антониото взял письмо и сразу узнал почерк хана.

Менгли писал по-латыни плохо, и потому письмо было краткое:

«Высокочтимая госпожа! Посылаю слугу моего к тебе, дабы через него знал муж твой. Братья мои Хайдар и Нур-Давлет замыслили против меня и трона нашего худое дело. И для меня и для вас это плохо. Скоро злоумышленники приедут к мужу твоему еще раз и снова, думаю, будут предлагать деньги, чтобы Кафа помогла меня с трона столкнуть, а их поставить. Ведомо мне, что однажды муж твой за это деньги уже брал. Уговори его против меня зла не творить — взойдут братья на трон, такой дружбы, как со мной, вам не иметь. Уговори мужа братьев моих тайно схватить и посадить в крепь. Будет коли на то согласие, спроси у слуги второе письмо.