У нас в Заримании
Шрифт:
Почти каждые три дня император куда-то выезжает. Обычно на галерах или, если близко сразу на трех каретах. Никто не знает, в которой из трех он едет. Узнают только когда он выходит из кареты.
Император считает, что надо держать подданных в тонусе личным присутствием и угрозой кар за неисполнение его воли.
На расправу он крут и скор. Чиновники и наместники, навлекшие его гнев легко лишаются должностей, а то и жизни.
Жизнь Боридена монотонна. Три дня во дворце, неделя в разъездах и так постоянно. Он колесит по своей империи и появляется без
Если же император едет надолго, что бывает редко, весь двор снимается с места, прихватив мебель и всю обстановку из дворца. Император не любит тратить деньги напрасно, но предпочитает жить в привычной обстановке.
Двор прибывает вместе с императором, и все размещается в заранее выбранном замке или поместье быстро, как армейская команда по тревоге. Старых хозяев вместе с мебелью вышвыривают вон, вместе со слугами и челядью. Эти неудобства с лихвой компенсируются за счет казны и потому недовольных не бывает.
Роб рассказал про это Маше со смехом.
– Жаль, что в последние годы Бориден не путешествует со всем двором!
Как казалось Маше, император ведет себя на людях, словно его отлили из металла, типа бронзы и начистили до зеркального блеска! Похоже, он знает, что перед ним любой опустит глаза. Вокруг него царит молчание. Голоса взрослых мужчин меняются, когда они начинают с ним разговаривать. Они стараются говорить как можно тише. Лица у них становятся торжественными, почти каменными. Они смотрят вниз — нервничающие, настороженные.
Он говорит не громко, так что вокруг всегда тишина и уши у всех насторожены, чтобы не пропустить ни слова величайшего из людей. Бориден редко улыбается. Да и кому? Разве есть рядом равные ему? Его постоянно окружает десять человек ближней охраны, что не подпустят на три шага никого.
А уж сотня кавалеристов всегда в полусотне метров, не дальше.
Даже придворные дамы молчат как рыбы в его присутствии. Разве только люди ближнего круга позволяют себе шептаться у него за спиной.
Он скучает, он все уже видел. Разве что живая эльфийка-новый трофей-его слегка забавляет как непослушная молодая кошка.
125.
Николай выбежал на палубу. Парус наполнен ветром, и корабль все также идет против течения. Пасмурное, низкое небо над головой и берега пустынные, без деревьев. Матросы толпились на палубе, вооруженные мечами, щитами и короткими пиками. На бородатых мордах покорность судьбе и скука. По лесенке поднялся на корму. У рулевой балки стояли, Бран, Доминика и Гарольд.
– Кто за нами гонится?
– Сам посмотри!
Ниже по течению два грязно-серых паруса, почти сливаются с небом.
– Это Одноухий Нут.
– Сказала Доминика.
Выглядела она на зависть бодрой и свежей. Будто и вина не пила и не сидела полночи, болтая с купцом.
– У него был один драккар, а тут два паруса. Может это торгаши?
– Нет, новый конунг проявил жадность и намерен вернуть добычу старого конунга. Спускайся в каюту и если люди Нута прорваться к небе-покончить
с магом твоя задача. Лучше всего - отделить голову от туловища.Что-нибудь не ясно?
– Все ясно, мэм!
Николай отдал честь нахмурившейся Доминике и поспешил обратно в каюту.
Рольф не смотря на цепи, как червячок выполз из своего закутка и почти добрался до фламберга, оставленного у стола.
– Куда собрался, приятель?
К удивлению Николая, Рольф выплюнул остатки веревки изо рта и ответил:
– Куда-нибудь подальше отсюда! Ты со мной?
– Так вот как выглядит супернаглость!
Николай отодвинул от стола табурет и сел, поставив меч между колен.
– Это не супернаглость, а трезвый расчет, Ник! Ты сам здесь пленник, хоть и с мечом. Сними с меня серебряную цепь, и уйдем вместе, в безопасное место! Решайся!
– Туда где лежит наготове твой пистолет?
– Туда где нас не найдет твоя валькирия! Куда она тебя конвоирует? Что тебе пообещали? Ты ей веришь?
– Много вопросов. У меня у самого к тебе есть еще больше. Пристрелить меня ты хотел тогда, на перевале. Я должен про все забыть и поверить тебе? Ты за кого меня принимаешь?
– За не глупого человека.
Я искренне извиняюсь за ту глупую шутку…
– Шутку?!
– Хорошо! За ошибку! Я тогда не знал, что у носителя кольца нельзя его забрать никаким образом, а кольцо своего носителя защищает от смертельной опасности и всяких неприятностей…
– Так все-таки опасность была?
– Но я же не выстрелил!
– Потому что не успел!
– Ник, тебе грозит опасность и я, только я, могу тебе помочь сейчас!
– По мне так помощь нужна тебе!
– Ник, развяжи меня, и я открою портал туда, где тебя никто не достанет.
– Звучит сомнительно.
– Я чем угодно поклянусь!
– Ага, я на твоем месте тоже бы поклялся чем угодно. Доминика велела тебе голову отрубить в случае чего.
– Я слышал, что она сказала.
– Ну, ты же маг у нас, конечно! Все умеешь и все знаешь.
– Я знаю даже где сейчас твоя спутница. Хочешь отправиться к ней?
– Пустой треп! И потом моя спутница, как ты ее назвал, меня мало волнует! Толстуха сама выпутается и без моей помощи. Прошлый раз я отправился за нею, а попал в такое дерьмо, что до сих пор расхлебываю!
– Я переброшу тебя к Федору в долину миреков!
"Вот черт! Разве я ему про это рассказывал?"
– Рассказывал, рассказывал! В дороге ты мне все про себя рассказал!
Николай потрогал лезвие фламберга.
– А может Доминика права, и твоя голова задержалась на плечах? Слишком ты много знаешь, друг мой!
– Ник, хотя бы раз подумай своей головой! Зачем мне тебя обманывать?
– Подумать, говоришь? Легко: ты хочешь унести ноги и плетешь мне всякую чепуху. Тебе нужно мое кольцо и ты хочешь довести старое дело до конца. А может ты работаешь на какого-то босса?
– Бред! Ни на кого я не работаю! Я сам по себе!
– Поэтому за твою голову князек местный виру назначил?
– Это мои проблемы.