У остывшей реки

Родственник ли он был бабки Пелагеи, или просто купил ее домишко, деревенских это особо не волновало. Они просто приглядывались к новому жильцу: что за человек, и по какой надобности пришвартовался сей господин в деревне, ведь с ним жить рядом. Деревня – не город, здесь вышел из дома – и всяк человек на виду. Пока дойдешь до колодца с ведром, с половиной односельчан покланяешься.

Лет Виктору было не больше сорока, ну, может, с небольшим довеском. Поэтому его с легкой руки Сашки Астахова, соседа бабки Пелагеи, стали звать запросто – Витёк. А деревенский балагур, бывший тракторист Вася Симаков, окрестил его Топором. И ведь в точку попал!

Витёк, высокий и худощавый, и вправду был похож на деревянное топорище. Поэтому Вася, глядя на идущего по деревне Витька, частенько изрекал:

– Топор в лес за чем-то пошел.

Симакову Витёк не шибко нравился: чужак, он и есть чужак. Но и Витёк не особо располагал к себе односельчан. Хозяйственностью не отличался, старанием тоже. Подправил кое-как бабкин домик, вскопал пару грядок под зелень, и вся недолга. В лес за ягодами-грибами тоже не особенно рвался, так, иногда сходит, ради баловства, принесет десяток подосиновиков на жарёху, а чтобы ягоды собирать – не царское это дело ползать на коленях. Так и жил чужак ленивой дачной жизнью. Может, поэтому Вася-то его и недолюбливал.

А за что его любить? Сидит целыми днями на ступеньках крыльца и покуривает. Или нехотя бродит по деревне, словно ища какую пропажу. А когда у него заводилась копейка, садился на велосипед и катил в соседнюю деревню, в магазин. Покупки у него известные: выпивка и закуска. Пил он молча, один, не высовываясь из дома. Но, приняв изрядную дозу на грудь, открывал окно, ставил на подоконник магнитолу австрийской фирмы «Витек» и врубал на всю катушку кассеты с блатными песнями. Односельчане, глядя на его веселье, усмехались:

– Ну, Витёк завел свой «Витек»!

Соседи плевались, зная, что Витькова музыка будет надоедать долго, может, два-три дня, пока он не пропьет свой подвернувшийся капитал.

Деньги ему привозила жена, Светка. Она работала в Москве в какой-то фирме и приезжала к Витьку на выходные раз или два в месяц. Иногда, особенно в летнюю пору, с ней прикатывала дочка Вика. И тогда Витёк раскочегаривал в огороде мангал и жарил шашлыки. Гуляли всем семейством. Папаня с маманей угощались винцом, а дочка баловалась пивом. Бывало, что дочка приглашала с собой друзей, и тогда два дня у Топора было веселье. Но гулевали без скандалов и драк, чинно, пристойно. Хотя и шумно.

Витёк и один вел себя так же. Вмажет винца, врубит австрийский агрегат, выставит его на подоконник и целыми днями не выходит из дома. Пока валюта не кончится. Деревенских выпивкой не угощал, только Сашке Астахову иногда перепадало. В основном, за труды, потому что Сашка, по просьбе Витька, частенько мотался в сельмаг за выпивкой. Да и все же соседское дело.

Односельчане удивлялись. Вот жизнь у людей! Молодой мужик, нигде не работает, одна выпивка на уме. Да ведь и деньжищ-то сколь надо, если пить целыми днями. Винишко-то просто так продавщица в сельмаге не даст. За него надо денежку заплатить, да и закуска кой-какая, а все-таки требуется. И эта Светка, фифа столичная, хоть бы хны! Пьет мужик – и ладно, денег на это дело не жалко, с каждым приездом отстегивает ему немерено. И что у них в Москве за зарплаты такие?!

Конец ознакомительного фрагмента.