У стен Малапаги
Шрифт:
Удивлён волнением и нерешительностью. Не смог сдержать и пришёл в крайнее раздражение. Попросил в другую, где творит.
«Вот», — и ручкой. Ручка ходит, подрагивают пальчики.
Взглянул и передёрнуло. В первый раз в голубом, синем.
«Густой синий цвета индиго», — мелькнуло и задержалось.
Перекосило не от цвета. Другое. Впервые настоящее, подлинное. Сразу видно и знаешь. Шедевр. Откуда?
«Спокойно, спокойно», — говорю. Но выбит. Перешиблен хребет.
Смотрю, не отрываясь и медленно. Начинаю понимать. Становится не по себе. Мы просидели вместе много часов. Оказалось, он о том
Мастеру бутылкой по голове, картину, полотно, холст с собой. Раму покойнику на память и следователю для полноты образа. Аккуратно. Придраться не к чему. Чисто и профессионально. Сделал в уме и для себя. Так, для сюжета и биографии. Не его, конечно. Зачем выступать в несвойственной и портить репутацию в собственных? Да и венчик мученика? Ему подходят лавровые. Пусть их и носит.
В конце концов мы не герои Уайльда. Хоть и стрижка ёжиком, и одет по последней.
Лучше купить. Чтоб никто, и только я. Не за деньги. Денег у него, как мусора у Эйфелевой. Но на серебро клюнет. Тоже собиратель, коллекционер-графоман. Один браслет — и картина моя. Подождём. Сейчас в неустойчивом и откажет.
Смотрел долго. От суждений отказался. Был сух, холоден и несколько заторможен. Сказал только о цвете. И что надо подумать. Интересно, неожиданно, но. Равнодушно и незаинтересованно.
Захотелось выпить, о чём и сообщил. Продолжили и, кажется, до рассвета.
Говорил, и всё о ней. Много полезных сведений. Биография обогащается и рад. Был знаком с детства. Родители, местожительство рядом, и ходили друг к другу в гости. Считались женихом и невестой. В шутку. Взрослые шутили. Она не запомнила. Он на всю. Теперь уже оставшуюся.
Слушал с любопытством. Неподдельным и был заинтригован. Он это почувствовал и увлёкся. Говорил долго. Впервые в жизни. В первый и последний. Сидел и думал о счастливом кошмаре жизни. Думал отстранённо, почти равнодушно.
Вернулся под утро. Солнечное и без дождя. Облака покинули небо. Светло, лёгкий холодок, и воздух свежий. Коньяк и чашка крепкого прояснили извилины. Сел за письменный и попытался. Описать первое впечатление и включить в будущую. Книга будет. Не сомневаюсь. Ещё одна. Из жизни замечательных. Глупо, но когда свербит.
Начал с постороннего. Полотно, холст для него необычны по размерам. Приблизительно 90 на 40. Что изображено, становится ясным не сразу. Проникаешь постепенно. И вряд ли любой даст труд этим заниматься. Но проясняется, и тогда не по себе. Начинает познабливать, и ёжик на голове сворачивается клубком. Не от холода. Для самообороны.
Цвет странный. Напоминает испанского грека. Подумал и добавил: синий цвета индиго. Густой и непроходимый. Без просвета и зазора. И одновременно изменчивость, подвижность, текучесть.
Написалось неожиданно и ни к чему. Связи не заметил. Задумался. Неприятно, когда не улавливаешь и не понимаешь. Как-то невзначай неуютное чувство прошло. Недоумение улетучилось. Какое-то время понимал, что сижу за письменным, но не контролирую и пребываю в грёзах. Затем и этот остаток реальности исчез.
Очнулся. Где-то побывал. Отключился и побывал. Но где? В разных. И видел. Не то рай, не то ад. Определить не смог. И
то, и другое. Испытываешь несовместимые и одновременно. Остаться не пожелал. Была возможность и предлагали. Без права возвращения и навсегда. Блага гарантировались, пожизненно. Последняя, впрочем, не предполагала завершения. Стало не по себе, и в озноб от одной мысли. Отказался, сославшись на семейные и обстоятельства. Не имею ни того, ни другого, но сошло.Помню, были цветочки, клумбы с бордюром. Мох и васильки. Воздух плотный и овладевает дремота. Немного сладковат и дурманит. Лучше побыть с моими, лёгкими и крылатыми. Мимолётны, конечно. Но тем драгоценнее.
Смутно, но были. Никем и никогда. Словно существовавшие от века. Строчки без. Вынес оттуда. Не сам же. Не умею. Смысл отсутствует. Связи никакой. Никем не читанные, никем не сочинённые. Безмолвная, глухая синева. Выстраивались и распадались. Жили мгновение. Красоты необыкновенной и невозможной.
Сколько прошло, не помню. Туман и видения. Свихнувшегося пастора. Не свойственно. И вынырнул. Неподъёмная, невыносимая усталость и отупение идиотическое. Всё. Прибыл. Конечная и выходить. Давно грезилось и часто. Но смутно и воспринимал как шутку, избыток и завиток. Отбрасывал, не настаивая. Теперь отчётливо. Вещь не сложная, и подготовился давно и на всякий.
Несколько изумился равнодушию и невниманию к собственной. Приготовил, не торопясь. Рассеянно и в задумчивости. Не рано ли? Тот? Или ошибся и не угадал. Иди угадай, сегодня или вчера лучше было. Синий цвета индиго. Вспомнил. Показалось, давно и в другой.
Однако не отвлекаться. Варианты разные. Возможностей много и все доступны. От идо. Решился, но отстранённо и с усмешкой. Словно о другом, неизвестном, дальнем и брезгливо. Всегда успеется. Бывало, конечно, что нет. Не успевали. Хотели, но запозднились, замешкались. Только собрались, а они уже тут, пришли. Но в наши времена можно неторопливо, и продлевая развлечение.
Хотя пора. Никогда не знаешь. Но вроде. Устал. Да и смысл в продлении? Не просматривается и не вижу. Всё уже было. Большего не предвидится. Да и зачем? И что? Не хватает воображения.
Подержал на ладони. Симпатичная, удлинённой формы, гладкая на ощупь. Приятно взять в руку. Аккуратно вернул обратно, где пребывала до. В ящик письменного. Повернул ключ. Налил в стакан коньяку. Стакан гранёный, коньяк «Греми». Редкость по нынешним. Сохранился с тех, благословенных. Без проблем и единогласно. Может быть, завтра? Воскресный день. Посмотрим. Прошедшее всё равно не отнять, и минус не сделать. Есть и уже не оставит.
Затенённый
С чего начать? Долго думал. Не знаю. Теряюсь. Вдруг налетело. Сказало: начни с этого. Вовсе не хотел. Но не зависит. Раз указано. Всегда послушен и подчиняюсь. Есть внутренняя, но зачем на публику. Кому интересно? У всех заботы. Понимаю и воздерживаюсь. Свои не навязываю, всегда против.
Повторяю, налетело, и вспомнил. Одно лето. Давнее. Отдыхал с подругой. На берегу озёр, в чащах лиственных и хвойных. Средств никаких. Одни чувства. Выяснилось, не кормят. Построили шалаш, браконьерничали. Ловили рыбу сетью. К тому же ягоды. О грибах не говорю. Не успевали съедать. Хотя были молоды и аппетит не покидал.