У судьбы другое имя

Мелодия сама лилась из-под рук, слова, однако, вспоминались тяжелее, и Лютик замедлила темп:

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.О всех ушедших грезит конопляникС широким месяцем над голубым прудом…

Пела – и чуть не плакала: от красоты текста. От грустной печали музыки. От таланта Есенина. И от собственного жалкого положения…

Резко оборвала песню. Закрыла лицо руками. И вдруг – новая галлюцинация! – услышала аплодисменты.

Подскочила словно ужаленная. Ну все, кто-то из врачей ее застукал… Сейчас устроит ей разнос. А то и укольчик назначит, чтоб пациентке нервы успокоить.

Однако увидела совсем не докторов – подле сцены стояли два парня. По виду – абсолютно не медики. Длинноволосые, в одинаково потрепанных джинсовых куртках.

– Вы кто? – сурово обратилась к ним Лютик.

– Мы? – Парни переглянулись. И хором, будто в детском саду, ответили: – Парадоксы.

– Братья, что ли? Ну, и фамилия у вас… – усмехнулась девушка.

Парни дружно хихикнули. И, опять вместе, перебивая друг друга, принялись объяснять:

– Не фамилия – группа!

– Группа у нас так называется – «Парадоксы».

– Мы репетируем здесь поздно вечером, главный врач разрешил.

– А вы классно поете!

В глазах мальчишек (лет по восемнадцать обоим, не больше) горел искренний восторг. Хотя бюстгальтер у нее сейчас без прокладок, и грудь – родного второго размера.

Она захлопнула крышку рояля и весело воскликнула:

– Ничего не поняла! Что еще за группа у вас?

Парни и доложили. Они музыканты. Коллектив свой только полгода назад создали («Почти, как я!» – усмешливо подумала Лютик). Четкого направления не придерживаются. Исполняют и рок, и соул, и даже трэш. Песни пишут сами. Уже выступали несколько раз – на студенческих дискотеках. Особой славы не снискали, но многие, когда впервые на публике, вообще проваливаются.

И от их горящих взоров, от молодого оптимизма, уверенности в стремительной и блестящей карьере Лютику стало совсем грустно. Девушка тихо произнесла:

– Ну, раз уже полгода работаете, пора диск выпускать. Увижу – обязательно куплю.

И поднялась, чтобы уйти.

Однако парни переглянулись – и решительно преградили ей дорогу.

Один из них, белобрысый, молящим тоном проговорил:

– Послушайте, как мы поем! Пожалуйста!

Второй, явно понахальней, добавил:

– А лучше сами спойте. Мы вам подыграем.

Лютик довольно улыбнулась. Молодняк явно не признал в ней звезду-«блондинку». Да и немудрено, она же сейчас в спортивном костюме и без косметики. Но все равно – ее талант оценили и попросили спеть. Хотя куратор Юрик постоянно уверяет, что она – полный ноль.

– Вы думаете, я умею петь… трэш? – тонко усмехнулась девушка.

– Вы умеете петь, этого хватит, – заверил тот из парней, что был порешительнее.

А скромняга подхватил:

– К нам, знаете, сколько девчонок приходило, когда мы солистку искали? И ни одна их них даже рядом с вами не валялась!

– А тебя мы уже взяли, – со значением завершил первый. – Без всякого кастинга.

– Хорошо вы спелись! – хмыкнула Лютик. – Прямо хор Свешникова!

Скромник покачал головой:

– Мы как раз не поем.

– Я имею в виду, убалтываете на пару классно. Наверное, вы все-таки родственники.

– Круче, – важно откликнулся светленький.

– Неужели любовники? – расхохоталась девушка.

Застенчивого тут же бросило в краску, но его более смелый напарник не смутился. Важно кивнул:

– Можно и так сказать. В музыкальном, естественно, смысле. Он – барабанщик. Я – бас-гитарист. Обязаны понимать друг друга с полуслова – и когда играем, и по жизни.

– Я знаю, – кивнула Лютик. – Для барабанщика с бас-гитаристом есть даже слово одно на двоих – когда они вместе проигрыш делают. «Матрас», кажется?

– Откуда знаешь? Неужели у тебя еще и образование музыкальное? – в притворном ужасе ахнул барабанщик.

– Тогда вообще круто! – вскинулся бас-гитарист.

– Нет, – вздохнула Лютик, – просто у меня большой жизненный опыт.

Ни за что она не признается славным парнишкам, что «замазана в попсе». Серьезные музыканты (а молодняк явно метил со временем попасть на вершину рок-олимпа) с «Блондинками» никогда в жизни не свяжутся. А ей очень хотелось послушать, на что детский сад способен. И может, действительно спеть под их игру и восхищенные взгляды.

– У вас звукач [8] есть? – деловито спросила девушка.

– Нету пока, – смутился барабанщик.

– Зато аппаратура крутая. Год копили! – кинулся на защиту группы бас-гитарист. – Я на «Стратокастере» играю. А синтезатор – вообще «Корг»!

– Ну, так тащите свои стратокастеры, джипсоны и прочие фендеры [9] ! – снова блеснула Лютик.

Девушка почему-то не сомневалась: она обязательно споется со смешными, яростно юными «Парадоксами». И это станет для нее лучшей терапией. По крайней мере, на сегодняшний вечер.

8

Звукорежиссер.

9

Названия известных марок гитар.

* * *

Парнишки из группы «Парадоксы» на нее запали. Реально. Особенно когда девушка их собственную песню «Осенний дождь» исполнила.

Приятно, конечно. Хотя объективно – достижение совсем невеликое: молодняк, для них любая «блондинка», пусть даже с плохоньким голосишком, – уже кумир.

Лютик своим новым знакомством даже не похвасталась никому. Юрику рассказать – прибьет на месте. Врачи, если узнают, тоже наверняка взбесятся. Андрюшке можно, но тот в последнее время о музыке и слышать не хочет, сразу просит: «Давай о другом поговорим».

В общем, развела их эстрада. Изменила. Сломала… До «Блондинок» одним целым были, понимали друг друга с полуслова, а сейчас что-то треснуло, появилась недоговоренность, отчужденность… И видятся они редко – от силы пару раз в неделю. Да и где: Андрюша ее в психушке навещает!

«Ох, сломать бы, к черту, все… – мечтала Лютик. – Бросить „Блондинок“, вернуться на радио. Вечерами тусоваться с Андрюхой, а для души петь с „Парадоксами“ в скромных ДК…»

Но только изменить что-либо она не в силах. Контракт на пять лет, а штраф за досрочное расторжение – в жизни не рассчитаться…