У Вечного огня

 — Один, а где Коля? У следователя был? — ее испуганные глаза остановились на муже. — Не отпустили?

 Мужчина покачал головой из стороны в сторону.

 — Он там будет ночевать? — Галя приложила ладони к щекам. — Неужели ничего нельзя было сделать?

 — Они убийцы! — преодолев спазмы в горле, тихо произнес Андрей. — Сережу убили!

 — Боже мой! Как они могли! Вместе выросли, вместе учились! Что не поделили? Как я в глаза Наде посмотрю! — запричитала Галина.

 — Адвоката надо искать! — Андрей сел на табурет. — Поговорю с Анатолием Алексеевичем.

 — Откуда у нас такие деньги! Уж заломит цену, я знаю! И потом он будет Володьку защищать! Зачем ему наш Колька. Их всех забрали?

 — И Вовку, и Мишку.

 — Мишка совсем ребенок! Его за что!

 — Они втроем убивали!

 — Кольку надо вытащить! Иначе плакала его спортивная карьера!

 — У него жизнь пойдет под откос!

 — За что нам такое наказание! — Галина закрыла лицо руками. Плечи затряслись от рыданий. — Я не переживу позора! Мой сын предстанет пред судом! Даже в страшном сне такое не снилось!

 Андрей обнял жену за плечи. — Ну, будет, слезами не поможешь!

 — У Любки был?

 Мужчина отошел к окну. — Ты же знаешь, я обещал Сашке, помогать Любаше.

 — Тоже, помощник! Сейчас ты ей, чем поможешь? У самих горе!

 — Любу увезли в больницу.

 — Если ты пойдешь к ней, я тебе не прощу! Хватит с меня сплетен! Потом надо мной все смеяться станут! Не стесняется на глазах у жены любовницу навещать!

 — У меня с нею никогда ничего не было! Она не позволяла!

 — От того ты и кинулся на меня, с голодухи!

 — Галя, о чем ты говоришь! У нас с сыном несчастье!

 — Вот именно, с сыном! Я тебя жду, а он по любовницам таскается!

 — Да я пяти минут у них не сидел. Варвара Михайловна одна дома. Галя, я тебя прошу! Не устраивай сцен ревности! Сейчас не до этого!

 Галина вздохнула.

 — Значит, Кольку не отпустят до суда?

 — Его и после суда могут не отпустить.

 — Они, действительно убили Сергея?

 — Галя, я не знаю подробностей! — Андрей сжал ладонями голову.

 — Когда Сережу будут хоронить! Надя одна осталась! — Галина задержала взгляд на муже.

 Андрей встал, прошел по комнате. — Надо завтра зайти к ней. Одной ей не справиться! Оформление документов, машина. Расходы. А еще лучше, к Вадиму обратиться!

 — Сыновья убили, отцы организуют похороны!

 — Но, ты, же сама предложила? — Андрей остановился возле жены.

 — Нет, я так! Удивительные иногда получаются в жизни конфузы. Ты и Вадим будете ей помогать!

 — Ладно, дай мне что-нибудь поесть! Это не будет в твоем понятии, нарушением морали? — Андрей оттянул подтяжки, больно хлестнул себя по животу.

 — Ради Бога! Если не против, я тебе разогрею, вчерашний суп! — поднялась Галина.

 — Хоть яду! — иначе, умру от голода.

* * *

 Надежда Ивановна поднялась по ступенькам, долго ищет в кармане ключ. Пальцы не слушаются, не сгибаются. Повернула ключ в замке, дверь жалобно скрипнула. Нащупала на стене включатель, яркий свет ослепил. Женщина закрыла глаза, прислонилась к стене. Постояла несколько минут, словно собирая силы. Потом сняла плащ, повесила на вешалку, прошла в комнату, села на диван.

 — Не спросила, когда отдадут Сережу? — прислонилась к спинке дивана. Ей вспомнилось заплаканное лицо Наташи. Какие у нее отношения были с Сережей? Он никогда не рассказывал. Скрытный, как отец. Тот только через год признался и предложил выйти за него замуж. Нагнулась, пальцами стянула задники обуви, скинула туфли. Тяжело задышала, как после трудной работы. Вот и одышка. Еще вчера бегала и не ощущала усталости. Взгляд остановился на фотографии, на стене. Сергей повесил после гибели отца. Говорил, забывать не хочет. Они там все втроем сняты у вечного огня, в парке. Теперь это место гибели Сергея. Абсурд! Он радовался, когда в городе построили памятник. Любимое место для прогулок. Кто бы мог подумать? Закрыла лицо ладонями, и застонала. Дети и такая жестокость! Ладони медленно сползли с лица. Раскисать нельзя! Впереди похороны. Завтра пойду в милицию, узнаю, когда можно забрать тело. Мне помочь некому. Одной надо все пережить. А потом? Никого уже рядом не будет. Как стану жить одна!? Без Мити, без Сережи. Сколько впереди у меня лет! Уже никаких радостей в жизни не будет. Все надежды уйдут в могилу с останками сына. И все! Жизнь для меня кончена! Она легла на диван, повернулась на бок, поджала ноги, закрыла глаза. Заснуть, потом проснуться. Все забыть! Будто весь этот ужас приснился. За что? Ведь она никому никогда ничего плохого не делала. Это не сон! Это не сон! Прозвучал над ее ухом голос. Это не сон! Повторила она. Проклятие Божье! Или проверка на прочность? Зачем мне жить? В буфете, бутылочка снотворного. Всыпать горсть таблеток в рот, запить водой, лечь и заснуть навеки. А Сережу кто похоронит? Да у меня и сил нет встать.

* * *

 Наташа, опираясь двумя руками о перила лестницы, переставляет непослушные ноги. Куда иду? Зачем? Домой? А что дома? Остановилась, вытерла ладонью глаза, толкнула дверь. Не заперто, странно!

 — Бабуль, мама, где вы? — крикнула девочка, и, опершись рукой в стену, добрела до кухни.

 Бабушка, сидит у стола.

 — Бабуль? — Наташа медленно подошла, не решаясь коснуться старушки, рукой. Вдруг, умерла от горя?

 — Бабуль, ты живая?

 — Лучше бы мне не дожить до этих минут! — подняла голову Варвара Михайловна. — Вот не думала, что так разом потеряю все, что имела и берегла. Мишку в милицию утром забрали. Любашу в больницу увезли, и ты весь день где-то ходишь!

 — Бабуль, прости! — Наташа опустилась возле бабки на колени. — Прости! Я не убежала из дома! Я, я, — она закрыла ладонями лицо. — Не могу, не знаю, как теперь мне жить! Если бы ты видела, что они с ним сделали!

 — С кем? — старушка взяла внучку за плечи.

 — Они, они — заикаясь, сквозь рыдания проговорила Наташа, — Они сожгли его! Узнать нельзя! Я умру без него! — Наташа закричала и упала у ног бабки.

 — Господи! И эта в истерике! — Варвара Михайловна наклонилась над девочкой. — Вставай на ноги! Мне с тобой не справиться! Доченька! Наташенька! Да что ж это такое!?

 Наташа приподнялась, оперлась на руку бабули, ощутив свое отяжелевшее тело, дойдя до дивана, рухнула, как подкошенная.

 — Рассказывай, где была? — присела на край дивана.

 — Если бы ты знала! — рыдания мешают Наташе говорить. Она сжала руки, хрустнула пальцами, приподняла голову. — Я на опознании была! — хриплый крик вырвался из ее горла. — Ой, я умру сейчас!

 — На каком опознании? — сердце сжалось от ужасной догадки, когда она взглянула на искаженное болью и страхом лицо не девочки, женщины, перенесшей тяжкое горе.— Сережка! Значит, правду сказал милиционер. — Ой, Господи! — по слогам, певуче протянула женщина. Что ж это за день такой! Одна новость страшнее другой! Сережа!?

 Наталья кивнула головой.

 — Страшно, бабулечка! Его узнать нельзя! Они его живьем сожгли! — она замотала головой из стороны в сторону, как помешанная.

 — Что ты детка! Нельзя так!

 — Я убью, Мишку! Вот этими руками разорву! — Наташа вытянула вперед ладони с трясущимися пальцами.

 — Не говори так! — Варвара Михайловна обняла девушку, прижалась губами к волосам. — Он брат твой! Ты еще не знаешь, что там произошло! Ему тоже нелегко! Сидит в камере, голодный, холодный!