У всех на виду

В понедельник, когда в президиуме собрания появился управляющий, все наши так и ахнули. Такое у него было лицо, что только с ним в цирке выступать — чистый Бим-Бом.

Началось собрание, выступили два товарища, потом мне дали слово. Я вышел и согласно своему проекту начал:

— Товарищи! Вчера Павел Васильевич запросто зашёл ко мне на участок — и результат налицо…

И тут начался смех. Сперва тихий, а потом громче и громче.

Управляющий встал и говорит:

— Извините, товарищи, я ненадолго отлучусь.

Он вышел, а я не могу выступать: все смеются.

Назавтра вызывает меня управляющий и говорит:

— Если бы осы подвергались дрессировке, я бы сказал, что вы во всём виноваты. Надеюсь, это случайность, что меня покусали осы именно у вас в гостях.

Я говорю:

— Думаю, что это так.

А Павел Васильевич говорит:

— Так или иначе, но они своё дело сделали.

Я говорю:

— Очень рад, что вы поняли поведение ос на моём участке. Этот разговор был во вторник, а в среду утром меня самого укусили три осы. Не две, а три. И ведь что интересно, я от них совершенно не отмахивался. Какая у них была установка именно меня кусать, сказать не могу, не знаю.

Днём, когда меня увидел управляющий, он засмеялся и оказал:

— На пару деньков они, правда, опоздали, но ничего: лучше поздно, чем никогда.

Многие говорят, что осы — насекомые бесполезные, но мне думается, что отдельными своими укусами они себя частично реабилитировали.

Самое главное, никогда не следует от них отмахиваться.

И от критики тоже.

Только хуже будет.

Сила воли

До чего нескладно всё получилось! И главное — день-то начался хорошо. Позавтракал с супругой, газету прочитал и не спеша в поликлинику пошёл бюллетень закрывать. Провернул я это мероприятие в пятницу, на работу мне выходить в понедельник, значит, в резерве два дня. Хорошо? Хорошо. Удачно? Очень даже удачно!

Иду я домой в отличнейшем настроении и решаю; раз такое дело, заверну в шашлычную.

Зашёл. Заказал купаты и бокал сухого вина. Сижу, угощаюсь, вижу, за соседним столиком компания расположилась. Одни — чернявый, ещё двое мужчин и женщина-блондинка. Люди мне незнакомые, закусывают, ведут беседу про жилищный кооператив, про какие-то ставки. Потом чернявый говорит: «Если сегодня нормально отработаем, мы в порядке». А женщина-блондинка спрашивает: «Сколько в зале мест?» Чернявый говорит: «Пятьсот».

Тут я смекнул: не иначе артисты. В городе второй день афиши висят — концерт эстрадной бригады.

И надо же, прямо из шашлычной отправился я в кассу и взял два билета на концерт. Развлечёмся, думаю, с супругой Марусей, скоротаем вечерок.

Знал бы я, что со мной приключится на концерте, я бы лучше съел эти билеты!

Пришли мы в Дом культуры, а там уже народу полно. Не часто нас приезжие артисты своим вниманием балуют. Нас больше область обслуживает и самодеятельность.

Начался концерт, и вскорости всем стало ясно: праздника искусств ожидать не приходится. Художественный чтец довольно-таки слабо выступил, солист на балалайке отработал, певица-блондинка вышла с микрофоном. Я её моментально узнал, видел днём в шашлычной. Голос у неё, как ветер в трубе.

Я её слушаю и зрителей разглядываю. Мы сбоку сидим, нам всё видно. Замечаю, многие сотрудники наши тоже присутствуют. Клягин из планового отдела со всем семейством. Каширина из бухгалтерии с мужем, майором милиции.

Продолжаю я свой обзор и вижу: в третьем ряду сидит лично товарищ Блинцов Яков Ермолаевич, наш управляющий, и с ним супруга.

Вот, думаю, удача! Он тоже, возможно, меня увидит, как я содержательно провожу вечер, нахожусь, как говорится, в мире прекрасного. Но хорошо, если так. А если он строго посмотрит: я ещё на бюллетене, мне бы болеть в домашних условиях, а я развлекаюсь в общественном месте. Нет, такого быть не может! Не в состоянии Яков Ермолаевич запомнить, кто из его сотрудников здоров, а кто на бюллетене. У него голова другим занята.

С той минуты, как углядел я управляющего, настроение у меня сразу пошло на подъём. И концерт показался вроде не такой уж плохой. Что ни говорите, близость начальства вдохновляет.

А концерт продолжается. Выходит конферансье и объявляет:

— Центральный номер нашей программы. «Волевые опыты». Создатель этого уникального номера и его исполнитель — известный артист-учёный Эдуард Шельменский!

Конферансье сделал ручкой, заиграла музыка, и вышел артист-учёный Эдуард Шельменский. Я его тут же узнал. Это был не кто иной, как тот чернявый, что питался в шашлычной.

Вышел он в белом халате, в чеплашке и в полумаске из марли.

Мне Маруся шепчет:

— Это он, наверно, от гриппа. Для профилактики.

Я говорю:

— Вполне возможно.

А сам я другое думаю: «Не хочет, чтоб его лицо чересчур примелькалось». Но, по правде говоря, у меня такой зрелой мысли тогда ещё не было. Она впоследствии возникла, в воскресенье утром.

Сперва артист-учёный сказал небольшую речь. Я её в точности запомнил.

— Уважаемые зрители! То, что вы увидите, не является примитивным усыплением. Я работаю по совершенно новой системе, которая базируется на последних достижениях телепатии и кибернетики. Я, как индуктор, посылаю волевые импульсы реципиенту. Хочу предупредить: граждане, у которых в квартире напряжение в сети сто двадцать вольт, к опытам не допускаются во избежание перегрева и короткого замыкания, так как индуктор излучает напряжение двести двадцать…

Он это всё говорит, а в зале многие переглядываются: мол, не иначе нам предстоит увидеть нечто необыкновенное по линии телепатии и кибернетики.

— Сейчас,— говорит артист-учёный,— я предложу вашему вниманию опыты, в которых столкнётся моя воля индуктора с волей реципиента. Приглашаю желающего подвергнуться испытанию!..

Только он это сказал, и прямо в ту же секунду выходит из зала мужчина и подымается на сцену, и я в его лице узнаю одного из той тёплой компании.

Артист-учёный с ним здоровается, будто впервые его видит, сажает на стул, достаёт из кармана такую штуковину, как у врача в поликлинике, выслушивает его и говорит ему строгим голосом:

— Внимание! Вы думаете, что находитесь на концерте и отдыхаете. А я убеждён, что ваши мысли сейчас направлены на то, чтобы взлететь в небо. И вот вы уже не человек, вы птица, но не орёл и не сокол, а петух. Слышите? Вы петух. Летите!

И, можете себе представить, этот подопытный его дружок начинает хлопать руками и орёт «кукареку». Бегает по сцене, подпрыгивает и кукарекает.

Проделывает он эти птичьи номера, а артист-учёный обращается в зал:

— Как видите, реципиент проявил очень слабую волю. Я навязал ему свою значительно более сильную и легко выиграл поединок.

Оборачивается он к петуху и говорит:

— Выключаю свою волю!

Услыхав эти слова, петух сразу превратился в того, кем был до опыта. Стоит, виновато улыбается и головой качает: мол, сам даже не понимаю, что со мной стряслось. Спускается он со сцены и ходу из зала.

Артист-учёный поясняет:

— У этого гражданина так называемый комплекс неполноценности. Вы видели, он смутился и покинул зал. Это бывает. А теперь продолжим. Кто следующий?..

— Я! Я следующий!..

Я встал — и на сцену. «Черта с два,—думаю,— навяжешь ты мне свою волю. Про что захочу, про то и буду думать!»