У. Е. Откровенный роман…
Шрифт:
Я зажмурился и с огорчением понял, что сон кончился.
– Извините, – сказала она, входя в гостиную, которая была и моей спальней. На ней были все те же шубка и сапожки, что днем, когда она от меня ушла. – Эти суки не открыли мне дверь…
Видимо, у меня в глазах было такое недоумение, что она объяснила:
– Ну, Тамара и ее хахаль. Мы с ней сегодня врозь работали, соло. Я приехала в Юрлово, я же у них живу, а они мне дверь не открыли, даже вещи не отдали. Ну, я подумала: куда ехать? Если к этому, что на «Волге» нас вез, так он трахнет и утром выкинет. А у вас безопасней. И комната есть. До утра вы ж не станете Рыжему звонить, правда?
Я смотрел на
И словно в подтверждение моих мыслей зазвонил мой мобильник.
– Да… – просипел я в трубку.
– Блин, уже три утра! – сказал в ней голос Рыжего. – Где она может шляться?
– А вы где стоите?
– Что значит – где? У подъезда, блин!
– Там два подъезда: один парадный, с Пущина, другой с улицы Кононенкова. Поднимитесь в квартиру, она уже спит, наверное…
– Ё твою в три креста!.. – И Рыжий дал отбой.
Я представил, как они взлетают сейчас на девятый этаж, колошматят в дверь и врываются в квартиру, смяв или даже отключив этого быка Диму, и вытряхивают из этой лесбиянки Тамары, что да, Полина была здесь час назад, стучала в дверь, но они ее не впустили. А куда она делась, кто ж ее знает, тут ее сегодня днем один жлоб из ФСБ тоже добивался. То есть Рыжий убедится, что я дал ему правильные сведения, а то, что он ее прохлопал, не моя вина. Но больше всего меня грело то, что они должны были врезать этому быку так, как этот Дима врезал мне, а то и сильнее. И я улыбнулся, отложив трубку.
– Спасибо… – тихо сказала Полина.
А потом мы сидели на кухне – я, закутавшись в старый отцовский халат, в теплых носках и шерстяных лыжных шароварах, а Полина в моей старой офицерской рубахе цвета хаки и спортивных брюках. Я пил пятую чашку чая, а Полина медленно, но верно добивала те полбутылки армянского коньяка, которые я держал уже третий месяц как «энзэ».
– Я не хочу его видеть… – дымя в форточку сигаретой, нервно говорила она.
– Почему?
– Не хочу и все! – Она отвернулась к темному окну.
– Ты с ним тоже спала?
– Не в этом дело!
– А в чем?
Она молчала.
– Смотри, – сказал я, – ты приехала в Москву пять лет назад, сколько тебе было? Шестнадцать?
Она молчала, и я продолжал негромко, почти шепотом, чтоб не напрягать голосовые связки:
– Ты была красива, как богиня, как Ева в раю. И тебя взяли в «Ред старс»…
– Откуда вы знаете?
С тех пор как Полина появилась тут второй раз, она перешла со мной на вы.
– Не важно, – ответил я. – Тебя взяли в «Ред старс», впереди была карьера мировой модели, Париж, Нью-Йорк, конкурсы «Look of the year», агентство «Элит» и прочие. Но в это время появился Кожлаев, он тебя трахнул, и ты забеременела…
Полина повернулась ко мне и посмотрела на меня расширившимися от изумления глазами.
Я продолжал:
– Может быть, ты была в него влюблена. Наверное, была, иначе ты бы сделала аборт. Но то ли он тебе что-то наобещал, то ли ты по глупости пропустила время для аборта, и ты уехала в Нижний, к родителям. Там ты родила…
– Нет! – перебила она.
– Да, я был там.
– Где вы были?
– В Нижнем,
у твоих.– Вы были у моих?!
– Да. И знаю, что ты их содержишь. Каждый месяц посылаешь с Катей-проводницей по триста – четыреста долларов. А это в наше время большая редкость. То есть ты замечательный человек, Полина. Нет, в натуре. Если бы не грипп, я бы за тебя выпил. Но одного я не понимаю… Кожлаев сломал твою карьеру, ты родила от него мертвого ребенка и потому не хотела его больше видеть – это мне ясно. Но почему ты боишься Рыжего? Даже если ты с ним тоже когда-то спала…
Полина снова отвернулась к окну. Я видел, как она плеснула себе в стакан остатки коньяка – довольно приличное количество, как залпом приняла эту дозу и снова нервно закурила. Забыв, что я просил пускать дым в форточку, иначе я закашляюсь от дыма, она задымила сигаретой прямо в оконное стекло и вдруг сказала глухо, не повернувшись ко мне:
– Он не был мертвый…
– Кто не был мертвый? – изумился я.
– Ребенок.
– Не был мертвый?! Ты… убила его?
– Нет. Я его отдала.
– Как отдала? Кому?
– Я отказалась от него… в роддоме.
Теперь до меня стало что-то доходить.
– А Кожлаев знал об этом?
Она молчала.
– Да или нет?
Она молчала. Я встал, подошел к ней, развернул к себе и, глядя на нее снизу вверх, требовательно встряхнул за локти.
– Да или нет? Говори!
– И да и нет…
– То есть?
– Я позвонила ему из роддома. По мобильному. И сказала, что родила.
– А он?
– А он меня послал. Понимаете? Просто на хер послал!
Даже без каблуков она была выше меня на полголовы.
– И ты отказалась от ребенка?
– Да! Да! – вдруг сорвалась она в истерику. – А что мне было делать? Тащить его к папе-инвалиду? И жить на их пенсию, блин? – Она разрыдалась. – Пустите меня…
– Тихо, тихо… Я понял… – Я гладил ее по локтям. – Я тебя не осуждаю… Я просто спрашиваю: а при чем тут Рыжий? Почему ты его-то боишься…
– Я никого не боюсь! – перебила она, пытаясь выжать из пустой бутылки еще хоть несколько капель коньяка.
– Хорошо. Почему ты не хочешь видеть Рыжего?
– Потому что!
– Почему? Говори!
– Ну, потому что он тоже отец!
– Как это? – оторопел я.
– Ну что вы не понимаете? – остервенела она. – Их было двое! Двое, понимаете? Двое сразу, да! Они же побратимы, бляди! Они дали мне покурить какую-то дрянь и…
– Значит, ты из роддома позвонила сначала Кожлаеву, а потом Рыжему, так?
– Так. У вас есть еще выпить?
– Больше нет. Только чай… И Рыжий тебя тоже послал, конечно. Понятно. И тогда ты отказалась от ребенка. Но кто же его отец? Кожлаев или Банников?
– Я не знаю… – тихо и опустошенно сказала Полина. – Зачем я только пришла сюда?..
– Потому что я бы тебя все равно нашел. А что стало с ребенком? Его отдали в детдом?
Она молчала.
– Это мальчик или девочка?
– Мальчик, – сказала она пустым и усталым голосом. – Я хочу спать. Я лягу в той комнате, можно?
Получалась полная ахинея. С одной стороны, я взялся за деньги (и большие!) найти Рыжему эту Полину. А с другой стороны, я ее прятал от Рыжего – у себя же. Потому что прежде, чем предъявить ее Банникову, я хотел узнать, где этот ребенок. Куда бы ни угнал Кожлаев свои миллионы (а именно их ищет Рыжий с помощью Палметова), получить эти деньги в западном банке (или в банках) сможет только законный наследник Кожлаева. То есть этот мальчик – если, конечно, он сын Кожлаева. И Рыжий рано или поздно найдет и Полину, и этого ребенка и выяснит свои шансы…