Убей меня

Этот голос и раньше звучал так раздражающе?

Я сгребаю в горсть ее волосы и тяну назад, запрокидывая голову, а свободной рукой сжимаю подбородок.

— Ты делаешь мне больно, — она ахает, и на лице читается испуг. Уна на ее месте испепеляла бы меня взглядом, провоцировала и — черт возьми! — сто процентов ударила бы. А на это приторно-соблазнительное дерьмо у меня даже не встает. Фыркнув, я отпихиваю ее от себя. Она опускается передо мной на колени.

— Убирайся!

В глазах Оливии блестят не пролитые слезы.

— Но…

У меня звонит телефон, и я вижу на экране имя Джио.

— Проваливай, — повторяю я Оливии и отвечаю на звонок. Вскочив на ноги, она выбегает из комнаты. Мне насрать.

— Да? — говорю я в трубку.

— У нас охуенно большая проблема.

Я встречаюсь с Джио в порту и, стоя на причале, наблюдаю за скоплением полицейских у двенадцатой пристани. Солнце клонится к закату, и они готовятся подключить прожекторы. В центре внимания огромный грузовой контейнер. Конечно, они могут искать что угодно, но я не верю в совпадения. Судя по их приготовлениям, ночка намечается длинная, а у меня на этом корабле кокаина на двести штук. Его обнаружат — это всего лишь вопрос времени. А это уже весомый удар по моему карману: раз кокаин не попадет на улицы, значит, у меня не будет выручки, с которой я плачу долю картелю. И я желаю знать, кто, мать его, меня сдал!

— Позвони Томми. Скажи ему, чтобы переговорил со своим человеком в полицейском участке, — рычу я. — Мне нужно знать, кто их навел!

Немедленно взявшись за телефон, Джио отходит в сторону. Тем временем я звоню Джексону, потому что почти уверен, что знаю, кто это.

— Босс …

— У меня есть для тебя работа.

Я поднимаюсь в лифте к своей квартире. Дергая головой из стороны в сторону до хруста шейных позвонков, я нетерпеливо наблюдаю за цифрами на табло. Едва двери открываются, я тут же вижу Джорджа, сидящего на пороге спортзала. Открыв дверь, я слышу, как Томми кричит от боли, а Уна смеется. Она лежит на полу, а он наваливается на нее сверху, опираясь руками по бокам от ее изящного тела. Он обнажен по пояс, а на ней спортивные брюки и короткий топ, оставляющий живот открытым. Это могло бы выглядеть интимно, если бы Уна не обвивала ногами шею Томми, пытаясь его задушить. Хотя он не выглядит недовольным, полностью зарывшись лицом в ее промежность.

— Сдавайся! — выкрикивает она.

Его лицо покраснело — он в любой момент может отключиться.

— Ох, Томми, — Уна улыбается и свободной рукой взъерошивает его волосы, когда он теряет сознание. Весь день я пытался до него дозвониться, а он не отвечал. И вот теперь я нахожу его здесь, на Уне. Она откидывается на пол, ее грудь вздымается, а между бедер лежит безвольное тело Томми. Бикфордов шнур внутри меня уже подожжен, а при виде того, как ее бедра обвиваются вокруг тела Томми, и того, а его обнаженная кожа прижимается к ней … что-то неистовое и стремительное проносится по моим венам. Меня охватывает неконтролируемая ярость. Я готов пристрелить ублюдка.

— Я думал, тебе не нравятся прикосновения? — даже мне самому слышны нотки обвинения в голосе. Но мне похер.

Уна мгновенно открывает глаза и приподнимает голову.

— А мне и не нравятся, — отвечает она, тяжело дыша.

Шагнув вперед, я пинком откатываю в сторону бессознательное тело Томми. Уна все еще лежит на полу, а я стою прямо над ней, впиваясь взглядом в ее обнаженный живот и вздымающуюся грудь, обтянутую коротким топом. У меня сжимаются и разжимаются кулаки от желания то ли трахнуть ее, то ли избить, а лучше и то, и другое одновременно.

— Что-то не похоже, — рычу я. Уна смотрит на меня, сжав губы в тонкую линию.

Томми стонет и, схватившись за шею, медленно садится.

— Мать твою, Уна, это больно.

Она одним прыжком вскакивает на ноги и, пожав плечами, с совершенно искренней улыбкой подмигивает ему. И это мне тоже не нравится.

Я хватаю Томми за загривок и рывком поднимаю на ноги, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Какого хрена, Томми?! Где ты пропадал весь день?!

Его глаза широко раскрываются, лицо бледнеет.

— Я … я был здесь, босс.

— Твою мать! Я звонил тебе раз десять, — оттолкнув Томми от себя, я бью его кулаком в лицо. Мне хочется крушить все на своем пути, потому что я растерян. Кто-то обставил меня. А я ненавижу проигрывать. — Звони копам. Я хочу знать, кто, мать твою, сообщил им о моем грузе!

Томми быстро кивает. Это единственная гребаная работа, которую я могу доверить только ему — договориться с копами и выяснить, что им известно. Черт возьми, да пусть хоть в лучшие друзья к ним записывается, мне плевать — лишь бы получить нужную мне информацию тогда, когда она мне кровь из носа нужна.

— А теперь вали на хер! — рявкаю я.

Нетвердой походкой он направляется к двери, потирая шею.

— И, Томми …

Он поворачивается.

— Не прикасайся к ней больше, — я указываю на Уну, и он, кивнув, опускает глаза в пол.

— Какого хрена? — спрашивает меня Уна, гневно сверкая взглядом. Я не отвечаю, и она, закатив глаза, выходит из зала. Глубоко вздохнув, я расправляю плечи и следую за ней. Прямо за дверью стоит Томми, натягивая на себя футболку. Уна демонстративно проходит мимо, в сторону комнат.

— Прошу прощения, босс. Я не отдавал себе отчета … — он замолкает. — Я имею в виду, это не … Я просто позволил ей надрать мне задницу, вот и все.

— Хватит болтать. Займись тем, за что я тебе плачу.

Он кивает, нажимает кнопку лифта, входит в кабину и, не поднимая глаз, ждет, пока закроются двери.

Глава 18 Уна

Я стягиваю спортивные штаны и раздраженно швыряю их в угол. Когда, черт возьми, мы вступили на территорию, где есть место ревности? Что это за средневековье? А Томми? Не показалось ли мне? Вот дерьмо.

Я захожу в ванную и включаю душ. Вцепившись в край раковины, я склоняюсь над ней, пытаясь успокоить бьющееся в неровном ритме сердце, и жду, пока вода не становится огненно-горячей. Подняв глаза, я замечаю темную фигуру, отражающуюся в запотевшем зеркале. Оборачиваюсь и вижу Неро. Он стоит, прислонившись к дверному косяку: на его лице хмурое выражение, руки скрещены на груди.

— Убирайся, — резко бросаю я.

Не обращая внимания на мои слова, он входит в ванную и, приблизившись вплотную, прижимается ко мне всем телом, подталкивая спиной к раковине.

— Нет.

Неро возвышается надо мной. Его широкие плечи — это все, что я могу видеть. Мягкая ткань его футболки касается моего голого живота, его пальцы обхватывают мой подбородок, вынуждая запрокинуть голову и встретиться с ним лицом к лицу. В бушующем взгляде его темных глаз скрыта угроза. От его тела волнами исходит напряжение, и сердце в моей груди начинает биться словно у испуганного кролика. Неро сегодня слишком мрачен, и это, честно говоря, пугает меня.

— Твою мать, не смей больше позволять Томми прикасаться к себе! — рычит он, и я ощущаю в груди вибрацию от его грохочущего голоса.