Убежище

— Ты как печка, — выдохнула она, просовывая свои ледяные ноги между моих икр.

Я не мог говорить. Я представлял себе, каково было бы держать её вот так, но ничто не могло подготовить меня к сильному желанию, которое терзало мои внутренности. Всё, о чём я мог думать, это как бы развернуть её и поцеловать, как тогда, у маяка. Только на этот раз мы не остановимся.

Эмма глубоко вздохнула.

— Почему ты иногда так пахнешь? Очень приятно, чтобы это ни было.

Во рту пересохло и мне пришлось несколько раз сглотнуть. В моём нынешнем состоянии, палатка, вероятно, была полна моим связующим запахом. Только самке мужчины нравился этот запах, и это должно было усилить её потребность в нём. Я понятия не имел, оказывает ли это такое же воздействие на людей, но сама мысль об этом вызвала во мне новую волну желания.

Эмма пошевелилась, и её зад попкой потёрлась об меня. Я замер, моё тело откликнулось.

"Вот, чёрт". Не было никакого шанса, что она не чувствовала этого. Её резкий вдох подтвердил это.

— Прости, — прошептал я, не смея пошевелиться. — Невозможно быть так близко к тебе и не возбудиться.

— Ох, — сказала она, задыхаясь.

— Со мной ты в безопасности. Я никогда не сделаю того, чего ты не хочешь.

— Я знаю.

Мы лежали неподвижно. Я хотел её, но не хотел брать больше, чем она предлагала. Если она позволит мне сегодня вечером только обнимать её, я приму это с радостью, потому что это был большой шаг для нас. Тот факт, что она не отстранилась от меня, давал мне надежду.

Шли минуты. Эмма оставалась в моих объятиях, но её тело не расслабилось. В конце концов, я больше не мог быть в неведении.

— Ты так напряжена. Хочешь, я отодвинусь?

— Нет.

Мой пульс ускорился. Осмелев, я погладил её по руке.

— Что мне сделать, чтобы помочь тебе расслабиться?

Она вздохнула, и её тело расслабилось рядом со мной.

— Это.

Я провёл рукой вниз по её маленькой руке и свободно переплёл наши пальцы. Большим пальцем она стала ласкать мой палец, и жар поднялся по моей руке к груди. Импульсивно, я прижался лёгким поцелуем к её плечу через футболку. Она удивила меня, поднеся наши соединённые руки к своим губам и поцеловав меня. Я чуть не застонал от ощущения её губ на своей коже.

Я уткнулся носом в её шею, осмеливаясь оставить там мимолетный поцелуй. Дрожь пробежала по её телу, и её пальцы сжались вокруг моих. Я губами коснулся места под её ухом, а потом слегка прикусил мочку её уха и успокоил своим языком.

Эмма тихо ахнула и повернулась ко мне лицом. Я нежно поцеловал уголок её рта, хотя и изголодался по её вкусу. Если она не позволит мне поцеловать её в ближайшее время, я сойду с ума.

Словно прочитав мои мысли, она отпустила мою руку и сместилась. Теперь она лежала на боку, лицом ко мне. Не говоря ни слова, я обхватил её затылок рукой и приблизил её рот к своему. Я медленно поцеловал её, мои губы вновь ощутили мягкую полноту её губ. Языком она уговорила мои губы раскрыться, и это было всё, что я мог сделать, чтобы не застонать вслух, когда она начала жадно исследовать мой рот, разжигая огонь, пылающий в моём животе.

Я перекатился на спину, увлекая её за собой. Схватив её за бедра, я приподнял её, и она оседлала меня, я дал ей полный контроль. Скользнув руками под её футболку, я пробежался по мягкой коже её спины, и она издала мягкий, счастливый звук мне в рот. Это было единственное одобрение, в котором я нуждался, и я позволил своим пальцам скользнуть по её рёбрам и обхватить её грудь. Боже, она была потрясающей, и я не мог дождаться, когда же смогу исследовать каждый дюйм её тела.

Она прижалась к моей руке, ища моего прикосновения, и я зарычал от удовольствия. Я углубил поцелуй, моё возбуждение нарастало. Она хотела меня, и я собирался сделать её своей. Моей парой.

Осколок разума пронзил туман желания в моём мозгу. Эмма не знала, что мы запечатлены и что секс сделает нас парой. Я хотел её так сильно, что мне было больно, но я не мог так поступить с ней. Я не мог лишить её свободы выбора и не дать ей решить захочет ли она видеть меня своей парой. Я должен был сказать ей правду о нас.

Я вырвался из поцелуя, обняв её. Когда я заговорил, голос был хриплым от желания.

— Эмма. Мне нужно тебе сказать кое-что...

— Нет.

Она оттолкнулась от меня, разорвав мою хватку, и откатилась в сторону, насколько позволял спальный мешок. Я смотрел, как она сворачивается в клубок, как её тяжёлое дыхание вторит моему, и мне ничего так не хотелось, как протянуть к ней руку.

— Я не могу, — хрипло прошептала она. — Я так хочу, но не могу.

Боль в её голосе охладила мой пыл.

— Всё в порядке. Мы ничего не должны делать.

Её тело тряслось.

— Я не хотела тебя обманывать.

— Ты не обманывала, — тихо сказал я. — Я сделал первый шаг. Я должен был спросить, хочешь ли ты этого, прежде чем начинать что-то делать.

— Обманула. Просто... — она глубоко вздохнула. — Ты мне небезразличен, но я не могу быть с тобой.

Радость от того, что она дорожила мной, была притуплена последовавшими за этим словами. В груди у меня зародилась боль.

— Это из-за того, кто я такой?

— Нет, — она повернулась ко мне лицом, всё ещё держась на расстоянии. — Думаешь, я была бы здесь с тобой, если бы волновалась о том, что ты оборотень?

— Тогда почему? В чём дело?

Боль от отказа была как нож в животе, и мой волк хотел выть в отчаянии.

— Это... — её голос сорвался, и она прикрыла рот рукой. — Я не могу говорить об этом. Не сейчас. Пожалуйста.

Мне нужны были ответы, но я не мог давить на неё, когда она была так расстроена. Но нам надо было поговорить и поскорее. Мы были неравнодушны друг к другу, и мой волк выбрал её. В глубине души она была моей парой, и я не вынесу, если она уйдёт. Я должен был доказать ей, что то, что у нас было, было сильнее любых её оговорок.

— Мы поговорим завтра.

Она хмыкнула.

— Да.

— Не плачь, — взмолился я. — Что бы это ни было, мы с этим разберёмся.

Я протянул руку, чтобы накрыть её ладонь, и нахмурился, почувствовав, как она замерзла. Мы вернулись к тому, с чего начали.

Я потянул её за руку.

— Иди сюда. Позволь мне хотя бы согреть тебя.

Она покачала головой.

— Я не...

— Обещаю, сегодня больше ничего не случится. Ты не уснешь, если будешь дрожать.

Она позволила мне притянуть её к себе. На этот раз, вместо того чтобы повернуться, чтобы я смог обнять её, она свернулась калачиком рядом со мной, положив голову мне на плечо. Я обнял её одной рукой, прижимая к себе.

После того как она заснула, я долго лежал без сна, думая о том, что скажу ей завтра, и гадая, как она отреагирует на эту новость. Было лучше подождать, пока мы не вернёмся домой. Об этом надо поговорить в уединении. Это был не тот разговор, для которого я хотел бы иметь аудиторию. Во-первых, я должен был рассказать Эмме о запечатлении и что я был более чем уверен, что влюблён в неё. Во-вторых, нужно убедить её дать нам шанс.

Я тяжело вздохнул и крепче обнял её. Она прижалась ко мне, бормоча что-то бессвязное. По крайней мере, ей было тепло, и ей не снился один из этих ужасных кошмаров. Чутье подсказывало мне, что они имеют какое-то отношение к тому, что она боялась отношений со мной, и я хотел убить человека, который заставил её так страдать.

Я поцеловал её в макушку.

— Они больше никогда не причинят тебе вреда. Я обещаю. Сначала им придётся пройти через меня.

* * *

— Не могу поверить!

Крик вырвал меня из хорошего сна и, подняв голову, я встретился с испуганным взглядом карих глаз Эммы. Я лежал на боку, положив руку ей на живот и закинув ногу поверх её ног. Между нами не было ни дюйма пространства.

Не успел я сказать "доброе утро", как снова раздался визг.

— Что это за хрень, Роланд?