Убить Бенду

Крупная женщина сидела за стойкой на коленях, прижимая к своей обширной груди и толстому животу Сержика, закрывая ему рот пухлой большой ладонью. Она торопливо зашептала, дрожа всем огромным телом:

– Слышь, Аласт, ты б, мож, сдавался? Точно говорю, они все обложили. Я столько стражи и на рождении короля в прошлом годе не видала. Не веришь? Точно, хоть режь.

– Молчи, дура. – Кривой, наклонив большую плешивую голову, прислушивался. – Мои ребятки болтатся на площади, кормють воронов. Да и ваще, рано мине на покой.

Он замолчал. В наступившей тишине отчетливо скрипнула половица. Кривой лег на живот, выглянул сбоку из-за стойки. Молодой стражник без шлема, в кольчуге, короткими перебежками пересекал зал в тени галереи, останавливаясь и вытягиваясь за каждым столбом. Бандит хмыкнул:

– Отвык я штой-то от трактирных драчков.

Он прокрутился на заду, перекидывая ноги в сторону лестницы. Юный страж как раз добрался под прикрытие лестницы и осторожно выглядывал из-за деревянного пролета, сквозь ступени была видна его спина, на кольцах кольчуги взблескивали лучи солнца. Кривой почти лег, схоронившись в густой тени стойки.

– Мож, пора все ж кончать? – зашептала тревожно Мама Ло. – От смерти не убегешь. А они мне все пиво попортили, запасы все. Разорюсь ведь! Пожалел бы вдову!

– Когда я кого жале? – Кривой осторожно, по стенке, приподнимался, сжимая в обеих руках по ножу.

Малой протянул руку и схватился за ручку двери. Бандит поддел носком ботинка пустую бутылку, одну из тех, что выстроились шеренгой под стойкой. Пузатый сосуд толстого стекла отлетел на полшага и со звоном покатился по полу. Вздрогнув, юноша в кольчуге быстро повернул голову в сторону звука. Кривой резко и точно послал нож. Стражник дернулся: короткое лезвие вошло ему в незащищенное горло, прорезав воротник. Хрипя и одной рукой шаря по двери в поисках ручки, юноша схватился другой за торчащую из горла рукоять. Пальцы скользили по забрызганной кровью коже оплетки.

– Малой, ты че? – донесся из глубины зала встревоженный голос десятника.

Стражник зашатался, привалился к двери, осел... Тело грузно съехало на пол, оставляя за собой на дереве темную широкую полосу.

– Взять сволочь! – рявкнул десятник.

Кривой высунул голову и тут же спрятал. Стражники обнажили короткие мечи, клинки которых немного расширялись к острию и затем резко сужались, напоминая жало ос-ревунов. Эти гигантские пчелы жили в горных долинах, и стая их издавала гудение, похожее на рев рассерженного медведя. Стражники были уже близко. В стену за спиной одна за другой впились несколько стрел, не давая выглянуть. Мама Ло начала мелко креститься, бормоча:

– Помилуй мя и мой трактир, Дева Мария, помилуй мя и мой... А-а!

Кривой лягнул толстуху обеими ногами. Оттолкнувшись от хозяйки, он выехал по полу из-за стойки и, сильно взмахнув руками, метнул оба ножа – второй выхватил из-под полы. Стрелок, забравшийся на стол, вскрикнул, выпустив лук. Колени его подогнулись, он рухнул со стола на скамью и оттуда с грохотом на пол, ломая стрелы в колчане за спиной. Второй нож попал одному из окружавших стойку стражников в глаз – он беззвучно свалился.

– Хоронись! – заорал десятник, первый приседая за стол.

Стражники упали в укрытия. Один, высокий, тощий, с сильно торчащим кадыком, остался в проходе. До ближайших столов было два-три шага. Застыв на миг между рядами мебели, тощий покрутил головой. Затем, подняв меч и издав боевой клич, он кинулся вперед:

– Стр-р-ража на страже! А-а-а!!!

– Стой, болван! – завопил вслед десятник, но стражник не услышал его. Подбежав к стойке, он оперся на нее одной рукой и перекинул тело через деревянный барьер. – Ха! – воскликнул, приземляясь на обе ноги и быстро порачиваясь спиной к стене, лицом к бандитам, выставив меч. – Сдаешься?

Кривой пихнул подручного, и побледневший от ужаса Сержик упал головой в живот одетого в кирасу стражника. Тощий отступил назад, занося клинок, споткнулся о бутылку, взмахнул руками и свалился. Мама Ло накинула ему на лицо передник, а Сержик, привстав, наступил на сжимающую меч руку и начал душить стражника. Кривой поднялся за стойкой во весь рост.

– Вперед, трусы! – орал десятник, перепрыгивая через столы и скамьи, попадающиеся ему на пути.

Стражники поднялись и тяжело побежали за ним. Бандит вытащил из-за пояса и метнул подряд три ножа. Трое упали, в том числе неугомонный десятник: клинок попал ему в бедро.

– Пропал нож, – с неодобрением самому себе пробормотал Кривой.

Оставшиеся залегли, спрятались.

– Сейчас ведь прибежут из двора, как шум услышат, – причитала глухим шепотом Мама Ло. – Разорил, разорил, разбойник!

– Вот дура, – пробормотал Кривой, вынимая последний нож. – Я ж сам те все пиво вылью, как выберусь. Тока погодь чуток...

В зале трактира установилась тишина; казалось, слышно было, как поскрипывает пыль, что пляшет в щелках света, проникающего сквозь неплотно прилегающие ставни.

– Бежи к дверям! – шепнул Кривой и пихнул Сержика.

Тот покрутил головой, однако вскочил и с воплем ломанулся в сторону выхода. Вслед ему понеслась отборная ругань стражника, поднявшегося было навстречу – Сержик сбил его с ног. Из глубины комнаты наперерез бросился еще один стражник, Кривой видел, как тускло блеснуло острие меча. Он бесшумно упал на колени рядом с тем, кого сбил Сержик, нашарил на лежащем рядом трупе свой нож. Наклонился, чтобы стол закрывал его от взглядов второго стражника, навалился на поднимающегося, одной рукой толкнул его в закрытый шлемом лоб, так что затылок со звоном ударился о пол, другой сильным движением перерезал незащищенное горло. Вскочил и побежал к дверям. Его схватили за полу кафтана.

Кривой рванулся. Ткань затрещала.

– Стой, подлюка! – взревел вцепившийся в него стражник.

– Не пущай убивца! – заорал очнувшийся десятник. – Ох... держи его, ветеран!

Кривой посмотрел на седеющего крепкого мужика. Тот показал бандиту меч и улыбнулся щербато – у него не хватало трех передних зубов. Кривой поднял одну руку, второй шаря по поясу... Еще двое стражников, звеня доспехами, приближались, прыгая через скамьи, огибая столы и держа оружие наготове.

– Другу тож, – ласковым баском велел ветеран, острием меча ткнув главаря в локоть. Кривой медленно повел руку вперед...

Дверь в глубине зала затряслась под сильными ударами.

– Че закрылись, отворяй! – доносились из кухни грубые голоса. На дверь навалились сразу несколько человек, и она поддалась. Тело отъехало, освобождая дорогу. Перепрыгивая через мертвого, в зал врывалось подкрепление.

– Их-хо! – Из глубины трактира прилетела пузатая бутылка толстого стекла и ударила ветерана в затылок. Тот выпучил глаза, вывалил язык. Посинев, выронил меч. Кривой отскочил.