Убить ее!

– Но я не убивал Назиева!
– Рохман без сил упал на диван и спрятал лицо в ладонях.

– Да, - был вынужден признать Акиф, - не убивал. Это сделал Тарик. И мы можем это доказать. Но, как юрист, вы должны знать, что подстрекатель несет вину за убийство наравне с тем, кто спустил курок.
– Исполняющий обязанности начальника надел кепку и остановил на Рохмане свой тяжелый взгляд.
– Пошли!

– А как насчет меня?
– не утерпела Нонна. Брови Акифа поползли вверх.

– Чтоб я сдох, а ты-то тут при чем?!

– Я все еще арестована? Или как? Акиф почесал затылок., - Официально, конечно, так и есть. Но как раз сейчас наша тюрьма забита до отказа. Так что, а знаешь, девочка, что бы я сделал на твоем месте?

– Да?

Акиф широко ухмыльнулся:

– Ну что ж, будь мне тридцать, как тебе, да имей я в перспективе много денег, да еще семью вроде твоей, уж я бы понесся домой со всех ног. И доказал это на деле, причем немедленно!

Глава 20

Нонна обошла весь дом: заглянула и в гостиную, и на кухню, даже в свой кабинет. Наконец, поднявшись по лестнице на второй этаж, вошла в спальню. Альберт сидел в кресле, устало глядел в одну точку. Увидев в дверях жену, Альберт зажмурился.

– Аллах услышал мои молитвы!
– едва слышно прошептал он.
– Ты жива!

Нонна почувствовала какую-то странную неловкость. Но она не имела ничего общего с тем чувством отчужденности, которое мучило его прежде.

– Да. Конечно. Со мной все в порядке. Альберт повернулся к ней:

– Они тебя не ранили? Те, кто напал на тюрьму?

Утреннее солнце уже заливало жаркими лучами спальню. Становилось жарко. Сняв с себя то, что еще оставалось от ее рубашки, Нонна повесила лохмотья на спинку стула.

– Нет. Слава Богу, Акиф с Джейхуном подоспели как раз вовремя.

– Так мне и Акиф Алиев сказал. Но когда ни ты, ни Тарик не вернулись домой, я вдруг испугался.

Все равно он узнает рано или поздно, решила Нонна и тяжело вздохнула:

– Тарик не вернется. Он в тюрьме... за убийство полковника Назиева. Похоже, они с Семеном Рохманом сделали все, чтобы убрать меня с дороги. А потом Рохман хотел заполучить мой участок, где нашли нефть.

Альберт молчал.

– Значит, у меня больше нет брата, - прошептал он наконец. Но глаза ничего не выдавали, в голосе слышался едва сдерживаемый гнев.
– Поверь, если бы я только знал, что Тарик приложил руку к тому, что с тобой случилось, убил бы его лично!

Нонна присела на постель. Она была счастлива уже оттого, что могла просто смотреть на мужа. Оставалось гадать, как она могла быть такой идиоткой все это время! Она не сомневалась в его словах: Альберт всегда говорил то, что думал.

Она пожала плечами:

– А что до этого человека, Рохмана.., ты сказала, он хотел прикарманить твой участок, не знаю....

Нонна подумала, что пришло время выяснить все до конца.

– Но у Семена всегда было полно денег, - осторожно сказала она.

– Ну так что? Лишнее не помешает.

– Но ты думал, я богата, когда женился на меня. Альберт немного подумал.

– Это так. Знаешь, с самого раннего детства я мечтал о том, чтобы жениться на богатой. А когда мы только приехали в эту страну, когда ты еще верила, что на твоей земле тоже есть нефть, и только началась приватизация, я думал, что мои мечты станут явью. Мои детские мечты!

– А они разлетелись в прах...

– Но ведь ты в этом не виновата! Это же не твоя вина, что на твоем участке не оказалось нефти.

– Тогда почему ты так странно вел себя со мной все два года?

Альберт покачал головой:

– Ты не правильно задала вопрос. Это ты вела себя странно. Ты возвела между нами стену. Ты не разговаривала со мной! Вела себя так, будто я презираю тебя.
– Он глубоко вздохнул.
– А я, поверь, никогда этого не делал. Разве я мог забыть мою любимую женушку? Как мы любили друг друга, еще в поезде, который вез нас сюда!

Нонна еще никогда не видела мужа в таком гневе. Он трепетал от возмущения.

– Но когда мы узнали, что вместо богатства нас ждет весьма скромная судьба, разве ты пришла ко мне? Разве ты сказала мне:

"Прости, милый, я не виновата, что так получилось. Но я по-прежнему люблю тебя. И ничто в мире не разлучит нас!"?
– Не дождавшись ответа, Альберт продолжал:

– Нет, не сказала. Да если бы ты промолвила такое, я бы пошел таскать камни в порт! Что могло быть важнее того, что ты меня любишь? А вместо этого ты отдалялась от меня, я ничего не мог с этим поделать.

Он сердито сжал кулаки.
– А ночью разве я когда-нибудь хоть раз отказал тебе? Но ты сама отвергала меня. Что я должен был думать, как по-твоему? Что ты нашла другого? Или даже не одного - при том, как все складывалось между нами... А если мы и были близки, как прошлой ночью, когда я старался вернуть то, что было прежде, что тогда? Ты даже не потрудилась сказать: "Я люблю тебя", или что там еще говорят в таких случаях? Ты заставила меня чувствовать себя кобелем, Альфонсом, который вынужден спать с женщиной, потому что она его кормит!

Он еще долго дулся. Потом, по-видимому, полученное воспитание взяло верх. Сердито высморкавшись, Альберт встал.

– Прости. Я не должен был говорить все это, но я твой муж, я мужчина все таки. Просто мне было очень обидно, я волновался, а теперь так обрадовался, что ты жива, забыл обо всем. Ты голодна?

Нонна молча стащила с себя ботинки. Она чувствовала себя последней дурочкой, понимала, что это она была виновата во всем, а вовсе не Альберт. В собственном ослеплении обидой она видела его там, где его вовсе не было. И вдруг она почувствовала, как в ее сердце шевельнулась гордость. Но себя сдержала...

– Нет, - прошептала она.
– Не голодна... Альберт, казалось, прочитал ее мысли. Он взял ее на руки, поцеловал смачно ее в губы. Потом нежно опустил в постель.

Стащив с себя остатки одежды, Нонна вытянулась на постели.

– Сейчас могу проспать не меньше месяца!

– Оно ясно, после всего, что тебе пришлось пережить! Нонна повернула голову и взглянула на мужа:

– Куда ты?

– В контору шефа твоего.
– Альберт пожал плечами.
– Подумал, если хорошенько попросить Акифа, он не откажется мне рассказать, что произошло этой ночью.