Убить Уайти
Шрифт:
Она отвернулась от меня, задрав нос, и направилась в коридор. Я потянулся за ней, но голова все еще слегка кружилась, и я промахнулся. Застонав, я поднялся на ноги и, спотыкаясь, последовал за ней. Комната закружилась. Сондра оглянулась на меня.
– Что ты делаешь?
– Мы еще не закончили, Сондра. Отнюдь.
Снова повернувшись ко мне спиной, она пошла дальше по коридору.
– Ты не уйдешь, - пробормотал я.
– Да, - сказала она, не оборачиваясь.
– Я ухожу.
– А как насчет денег, которые ты украла? Мы будем говорить об этом? Хочешь сказать мне, где ты их спрятала? Или ты еще хочешь врать мне?
Она
– О, да, - прошептал я.
– Давай, лги, Сондра. Я заметил, что ты не ответила раньше. Ты уклонилась от вопроса. Ну, знаешь что? Уайти рассказал мне все о деньгах. И знаешь, что на самом деле хреново? По крайней мере, он был честен со мной об этом, даже когда пытался убить меня. Не могу сказать того же о тебе.
– Твои слова. То, что ты говоришь. Они очень жестоки. Я была неправа.
Я сделал неуверенный шаг к ней.
– В чем?
– О тебе, Ларри. Ты - плохой человек, такой же, как и другие. Может быть, даже хуже.
– Да, - усмехнулся я.
– Верно. Я такой же плохой, как и все остальные мужчины в твоей жизни. Продай это дерьмо кому-нибудь другому. Я не похож ни на твоего отца, ни на людей с того корабля, ни на этих ублюдков из мафии. Я не бил тебя, не насиловал и не заставлял делать то, чего ты не хотела. Все, что я пытался сделать, это помочь тебе. И за это меня обосрали и оболгали. Почему?
Я осознавал умоляющий, ноющий тон в своем голосе и тот факт, что я начинаю повторяться, но ничего не мог с собой поделать. Я ненавидел свой голос, но не мог остановиться. Как будто мой рот решил, что ему не нравится то, что делает остальная часть меня, и решил взять это на себя.
Сондра на мгновение замолчала. Ее плечи были опущены, и она тяжело дышала. Я не мог понять, плачет она, вздыхает или просто запыхалась. Она по-прежнему не поворачивалась, не смотрела мне в глаза. Когда она заговорила, это был едва слышный шепот, и мне пришлось напрячься, чтобы расслышать ее.
– Я не знаю ни о каких деньгах. Если Уайти говорит тебе, что я взяла его деньги, значит, Уайти лжет. Если бы у меня были деньги, я бы тебе сказала.
Я уставился на нее, не говоря ни слова. Волна головокружения снова прошла, и я почувствовал, что ко мне возвращаются силы. Я сделал еще один шаг к ней. Когда я не упал, я сделал еще один. Когда звон в ушах утих, до меня дошло, что выстрелы прекратились. Снаружи было тихо. Ни взрывов, ни вертолетов, ни криков людей. Но в воздухе все еще пахло дымом. Более того, дым становился все гуще.
– Мы закончим это позже.
– Ты мне не веришь?
– Сейчас это не имеет значения. Давай пройдем в подсобку и посмотрим, не сможем ли мы найти другой способ выбраться отсюда - или хотя бы место, где можно спрятаться.
– Почему?
– Слушай. Ты слышишь это?
Сондра наклонила голову.
– Нет, я ничего не слышу.
– Именно. Я думаю, что Уайти победил, а это значит, что следующим он придет за нами.
– Ты... в порядке, чтобы сражаться с ним?
– Сондра, мое тело чувствует себя так, будто я провел двенадцать раундов с Майком Тайсоном.
– С кем?
– Майком Тайсоном. Настоящий плохой мотогонщик. Чемпион мира по боксу.
– Он владеет мотоциклом? Он может помочь нам сбежать?
– Неважно. Это не важно. Важно то, что мы прекращаем болтать и убираемся отсюда прямо сейчас.
Я изучал дверь, через которую мы вошли, ту, что вела в переднюю часть
машинного цеха. Ее можно было закрыть только на ключ, так что в этом плане нам не повезло. Быстрый обыск комнаты не выявил никакого достаточно тяжелого или большого хлама, чтобы заблокировать дверь. Хуже того, поскольку станки и оборудование исчезли, спрятаться было негде, а скамейки с инструментами были пусты - ничего, что мы могли бы использовать для самозащиты.– Черт, - сказал я.
– Пойдем.
Не думая об этом, я взял ее за руку и повел в темный коридор. Она сжала мои пальцы. Я сжал в ответ.
– Мне жаль, - сказал я.
– За то, что было раньше. Я не должен был говорить всего этого. Я чувствую себя настоящим засранцем.
– Все в порядке, Ларри. Мы оба... как ты говоришь? У нас плохой день?
Я хихикнул.
– Да, думаю, ты можешь сказать это еще раз.
– У нас плохой день?
На этот раз я рассмеялся.
– Ты - нечто, Сондра Белова!
– Как и ты, Ларри Гибсон. И я тоже ошибалась.
– В чем?
– Когда я сказала, что ты похож на других мужчин, я ошиблась. Ты не такой, как они. Если они говорят гадости, они не извиняются. А ты извиняешься. Ты говоришь, что тебе жаль.
– Ну, я сожалею. И я действительно извиняюсь. Я не должен был говорить все это.
– Как только мы выберемся отсюда, ты купишь мне большой ужин, и мы загладим свою вину друг перед другом после в спальне. Звучит неплохо?
– Звучит хорошо? Звучит отлично. Особенно про спальню.
Улыбаясь, Сондра снова сжала мою руку. Внезапно я словно влюбился в нее заново. Даже после всего, что произошло, ее улыбка - эта идеальная, прекрасная улыбка - имела надо мной полную власть.
И это было все, что требовалось, чтобы затянуть меня обратно.
Я больше не чувствовал боли. Я больше не чувствовал себя преданным.
Вместо этого я почувствовал надежду.
Женщины могут сделать это с вами - заставить вас чувствовать то, что вы не должны чувствовать.
19
Рука об руку, бок о бок, мы прокрались в коридор и позволили темноте окутать нас. В коридоре не было ничего интересного. Насколько я мог судить, он находился в таком же запущенном состоянии, как и остальная часть машинного цеха. Коричневая плитка пола с ямами деформировалась и отслаивалась по углам, обнажая под собой грязную, засохшую замазку. Стены из шлакоблока потрескались и покрылись плесенью. Когда наши глаза привыкли к мраку, мы смогли увидеть, что коридор не так уж и далеко. В левой части коридора стояли старые часы, а также пустой стеллаж, где когда-то хранились табели учета рабочего времени. Стрелки часов навсегда остановились на трех часах пополудни. Время увольнения.
В правой части коридора было три двери. Две из них вели в мужской и женский туалеты. Мы сначала исследовали их. В обоих туалетах не было мебели. Из стен и пола торчали трубы из ПВХ. Медные трубы были давно разворованы. Стены были покрыты выцветшими граффити. Большинство из них выглядели так, будто были написаны десять лет назад, ссылались на политиков и поп-культуру, которые уже не были актуальны. Грубые лозунги напомнили мне мужской туалет в "Одессе", как раз перед тем, как мы нашли Сондру, спрятавшуюся под моим "Джипом". Уже казалось, что это было миллион лет назад. Я вдруг почувствовал себя старым и усталым. Не утомленным. Не измотанным. Чертовски усталым.