Убить во имя Сатаны!

Сумасшедшая девушка пнула дверь.

Сет скривился и встретился глазами с Кейтлин.

– Тебе нужно кое-что для меня сделать. Подойди сюда на минутку.

После короткого колебания она сделала, как он просил, приблизившись к нему, когда ее сумасшедшая сестра снова показала признаки того, что снова приближается к безумию, пиная дверь и иногда взламывая ее мачете. Он поманил ее еще ближе, и она повиновалась. Ее глаза расширились, когда он приложил рот к ее уху и прошептал ей свой план.

Она отступила на шаг и уставилась на него с сомнительным выражением лица. Затем ее взгляд метнулся на стеллажи у задней стены и снова на него.

– Они выглядят тяжелыми. Я не думаю, что смогу это сделать.

Сет покачал головой.

– Ты сможешь. Все, что тебе нужно сделать, это хорошенько подтолкнуть его. Все остальное сделает гравитация.

Глядя на расстояние между дверью и задней стеной, Сет оценил, что верхняя часть стеллажа упадет на дверь примерно на уровне пояса, образуя эффективный клин против любого, кто попытается прорваться внутрь. Он был уверен, что это сработает. Усложняющим фактором было время. Долговязый сообщник сумасшедшей девушки наверняка скоро присоединится к ней в попытке выбить дверь. Он знал, что не сможет противостоять их совместным усилиям.

Сет произнес:

– Пожалуйста.

Кейтлин пожала плечами.

– Я попытаюсь.

Она подошла к задней стене и протянула руку позади указанного стеллажа. Прежде чем сделать то, что он просил, она снова посмотрела на него, в ее хорошеньких чертах еще оставалось сомнение.

– Ты не успеешь уйти с дороги вовремя.

Он улыбнулся.

– Конечно успею. Я пригнусь в последнюю долбаную секунду. Просто сделай это, хорошо?

Она кивнула с мрачным, но решительным выражением лица.

– Ладно.

Она толкнула стеллаж, и он начал опрокидываться вперед. Книги и журналы падали стопками на бетонный пол. Как раз в тот момент, когда Сет собирался отойти, сумасшедшая девушка воткнула мачете под дверь. Кончик лезвия пробил заднюю часть его обуви и врезался в пятку его правой ноги.

Сет закричал и упал вперед.

12.

Мика стоял в центре подвала, в руке у него безвольно висел залитый кровью мачете. Он медленно огляделся вокруг себя, почти онемев от ужаса от того, что он наделал. Он не находил свободного места, где бы не было ярко-красных пятен крови или расчлененных частей тела.

Теперь они все были мертвы, кроме двоих, прятавшихся в кладовке. Два тела в этих последних добавлениях к их журналу мертвых принадлежали Синди, но все остальные были его. Один, два, три, четыре, пять из них. Пять жизней он погубил в слепой панике. Поскольку Синди зациклился на двоих в кладовке, ему оставалось использовать жестокую и кровавую форму контроля над толпой.

За всю свою жизнь он никогда не хотел никого убивать, но вот, он был со всей этой кровью на руках. Он сделал это, потому что не хотел, чтобы кто-то из членов молодежной группы сбежал и вызвал копов, пока он и Синди все еще были здесь. Не из-за заботы о себе, а заботясь о Синди. Это были убийства, совершенные во имя любви. Он не хотел, чтобы она оказалась в тюрьме. Такой девушке, как она, там не место, что бы она ни сделала. Она была слишком хорошенькой. Слишком умной. Слишком талантливой. Она была предназначена для большего. Он действовал в интересах спасения ее будущего.

Его чувство паники выходило из-под контроля, когда он гнал подростков по комнате, метаясь туда-сюда с головокружительной скоростью, чтобы не дать им добраться до двери, размахивая мачете всякий раз, когда кто-либо из них просчитывался и оказывался в пределах досягаемости. Иногда он поскальзывался в постоянно расширяющихся лужах крови и падал на пол, но они - тоже. Он продолжал вскакивать на ноги и преследовать их, рубя с дикой энергией, пока не остался только один. Была одна, кто чуть не сбежалa, стройная красавица с каштановыми волосами, сумевшая обойти его и вырваться к двери, пока он пытался вытащить мачете из черепа мертвого парня. Она добралась до двери и поднялась на полпути по лестнице, прежде чем он догнал ее и воткнул мачете ей в спину. Это было сделано с достаточной силой, чтобы лезвие прошло сквозь ее тело и вышло из живота. Он держал девушку на руках последние секунды ее жизни, плача и шепча извинения.

Затем он отнес тело обратно в подвал и осторожно положил на пол. Синди даже не взглянула в его сторону. Она заботилась только о подростках в кладовке. Пока в ее мире не было места ни для чего другого. Ее невнимательность оставила его в эмоциональном вакууме, позволив депрессии просочиться вместе с большой дозой нежелательного самоанализа.

Тот ужасный поступок, который он совершил... на самом деле он был не тем, кем был на самом деле. Даже близко к этому. Он был хорошим парнем, парнем, который никогда никому не причинял вреда. Но все это больше не было правдой и больше никогда не будет. Его душа была запятнана навсегда. Он вернулся к своему короткому флирту с мыслью о побеге и ужасно пожалел, что действовал импульсивно.

Он перестал кружиться и уставился на Синди. Мачете выскользнуло из его пальцев и с грохотом упало на пол. Она все еще не смотрела в его сторону. Она снова начала кричать на подростков в кладовке и стучать в дверь.

Не особо задумываясь о том, что он делает, он отвернулся от нее и посмотрел на открытую дверь в дальнем углу комнаты. Он не позаботился снова закрыть дверь ногой, когда нес тело рыжеволосой девушки обратно в подвал. Отсюда он мог видеть несколько нижних ступенек через открытый дверной проем. В другой момент он пошел в том же направлении. Он ждал, когда Синди окликнет его, но она этого не сделала. Если бы она сделала это, он бы остался. Он дошел до лестницы и начал подниматься. На полпути он остановился, давая Синди последний шанс.

Но она этого не сделала.

Он продолжал идти.

Вскоре он снова оказался на улице под солнечным светом. Был конец дня, приближался ранний вечер. Осенний холод снова витал в воздухе. Где-то вдалеке ревели сирены. Судя по всему, их было много. Он не беспокоился об этом. Они не приближались сюда. Город был наполненный хаосом и неразберихой. Легион сатанистов Литтлбурга был в деле, собирая чистые души везде, где их можно было найти. Не чувствуя нужды в спешке, Мика неспешно пробирался через парковку к "Киа Соренто" Синди. Запасной ключ, который Синди дала ему после покупки внедорожника месяц назад, был в его кармане. Он вынул его, когда подошел к машине, и нажал кнопку открытия дверей на брелоке.

Мика не огорчился, что взял машину Синди по той простой причине, что у него не было других вариантов. Теперь он двигался по миру в постоянно сгущающемся тумане и сознательно ни о чем не думал. Онемение, охватившее его после резни в подвале, казалось, могло остаться навсегда. Он не мог представить себе жизнь, проведенную с таким чувством.

Он не мог представить себе дальнейшую жизнь вообще.

Маршрут, который он выбрал уезжая из города, позволил ему увидеть множество доказательств того, что люциферическая тьма охватила общину. На улице были трупы, застреленные, сбитые или разрубленные на куски различным холодным оружием. Другие свисали с ветвей деревьев и линий электропередач. Один был прибит к перевернутому кресту перед церковью. Полицейские и другие службы быстрого реагирования не отвечали на звонки, но Мике показалось, что они просто выполняли действия, делая минимум для галочки. Позже это дало бы им уровень правдоподобного отрицания, если бы какие-либо обеспокоенные граждане Литтлбурга попытались предупредить внешние власти о том, что здесь произошло. Все это очень точно соответствовало тому, что Синди сказала ему в начале этого безумия. Здесь все контролировали сатанисты. Они управляли всем и отвечали за официальные нарративы. То, что здесь происходило сегодня, выглядело как апокалипсис, но довольно скоро от него не осталось бы и следа. Большая часть резни, которую он видел, в любом случае органично сочеталась с вездесущими украшениями Хэллоуина.

Он был на узком и извилистом участке государственной дороги #96 на окраине города, когда увидел, как женщина вышла из леса на середину дороги. Она остановилась и повернулась к нему. Онемение, охватившее его после того, что он сделал в церкви, было пронизано новым чувством настороженности. По его спине пробежали мурашки, когда он подъехал к женщине и понял, кто она такая.

Жрица.

На ней была тяжелая бархатная накидка, которую он видел на каждой полуночной мессе, которую он посещал. Белая чумная маска с длинным клювом снова закрывала верхнюю половину ее лица. Под плащом она была обнаженной. Ее подбородок вызывающе выпятился вперед, словно вызывая его на поединок.