Убийца - садовник?
Шрифт:
— Поверьте, миссис Шарп, мистер Иннелин никогда не давал мне повода задуматься о подобных предосторожностях!
— Дорогая моя, ведь все знают, что ни одна женщина не сможет противиться альву!
Хихиканье почтенной дамы я отнесла на счёт действия хереса.
Всё было ясно. Миссис Шарп позвала меня, чтобы спокойно посплетничать о моей работе у Иннелина, а также расспросить о случившейся у нас трагедии. Однако она не пригласила более никого из своих знакомых, чтобы себя не скомпрометировать. Её настойчивые и очень нескромные расспросы о хокермене меня смутили. О боже, надеюсь, она не рассчитывает узнать, каков Иннелин в постели? Неужели меня в городе считают уже падшей женщиной?!
Конечно же, я могла извиниться и уйти,
— О, мне повезло заполучить его! — воскликнула разрумянившаяся дама. — Конечно, все считают, что он ушёл от мистера Скорпа потому, что тот не может в должной степени оценить его работу, но мне кажется, здесь есть ещё что-то!
Миссис Шарп улыбнулась, глазки её возбуждённо блестели.
— Первое время после переезда он жаловался на кошмары, даже говорить почти не мог — в общем, налицо было какое-то сильное потрясение! Чтобы не пугать остальных слуг, я поселила его в отдельном флигеле, который стоит в саду. Не будь я так уверена в Эвелин, я бы решила, что их с Хардманом связывали не только рабочие дела…
Избирательный ум этой леди все отношения между людьми рассматривал только в одной плоскости. Я же подозревала совсем другое: что если мисс Эвелин и её садовник были сообщниками? Действительно ли она умерла? Что если ей просто понадобилось скрыться? Может быть, именно мистер Хардман помог ей? Что если он — добровольно или под принуждением — помогает ей до сих пор?
Я заранее придумала повод для беседы с загадочным садовником и сейчас, сделав робкое выражение лица, сказала:
— Моя тётя фанатично увлекается цветами (между прочим, это чистая правда!), но ей никак не удаются клематисы. Какие только сорта мы не пробовали — все чахнут через пару месяцев. Я была бы бесконечно признательна вам обоим, если бы мистер Хардман смог уделить мне пять минут для консультации…
— О, конечно, дорогая!
Миссис Шарп была настолько любезна, что даже не стала сопровождать меня в сад, вдруг почувствовав настоятельную необходимость немного отдохнуть. Мы поговорили ещё пять минут и расстались с изъявлениями взаимной вежливости.
Мне повезло, мистер Хардман оказался в саду. Это был рослый, крепкий человек средних лет с грубоватым лицом, равно привыкшим и к палящему солнцу, и к холоду. Он калечил ножницами очередной куст, вырезая ферзя. Королеву. Подходя ближе, я мучительно раздумывала, как начать разговор. А, к чёрту всё! Спрошу прямо. Надоело ходить вокруг да около.
— Мистер Хардман, я знаю, что вы раньше работали у Скорпов. Вы помните мисс Эвелин? Что вы о ней помните?
Молчание, прерываемое только щёлканьем садовых ножниц. Хардман будто хотел что-то сказать, но только нахмурился и молча продолжил работу. Вид этого угрюмого, заросшего мужчины с огромными острыми ножницами в руках вдруг вызвал во мне смутные опасения. Я отступила за куст, но сдаваться не собиралась.
— Мистер Хардман!
— Зло… всё равно настигнет тебя… — пробормотал он, зыркнув он на меня из-под нависших бровей. Я замерла.
— От него не сбежишь, не отгородишься молитвой… Оно уже здесь! — садовник несколько раз резко взмахнул ножницами, потом бросил их наземь и ушёл прочь дёрганой, раскачивающейся походкой. А я осталась стоять в оцепенении рядом с обезглавленной королевой.
В лавку я влетела как на крыльях. К счастью, Иннелин был на месте, а то с меня сталось бы отправиться разыскивать его по городу. Меня просто распирало поделиться новой информацией.
— Иннелин! Хорошо, что вы здесь. Я кое-что нашла.
Альв странно посмотрел на меня и, кажется, даже принюхался.
— Вы пили, Элизабет? — его тону могла бы позавидовать тётя Роуз.
— Чего только не сделаешь для дела. Да вы послушайте!
Иннелин невозмутимо достал свою «лекарскую»
сумку, налил в стакан воды и растворил в ней какой-то порошок.— Выпейте это.
Я залпом осушила стакан, только сейчас осознав, что меня действительно мучила жажда.
— Мистер Хардман, садовник, раньше работал у миссис Скорп. Однако, он не может даже рассказать о том времени, только бормочет что-то о вездесущем зле. Мисс Эвелин точно раньше интересовалась колдовством. У её мужа, нашего мэра, остались от неё чётки — вам бы взглянуть на них. От них просто фонит магией! Я не говорю уже, что сам вдовец последние два года выглядит как сушёная треска. А главное, он сказал мне, что она утонула!
— Что с того? Несчастья случаются…
— Да, а ещё их легко инсценировать. Я специально завернула сейчас на кладбище. Миссис Скорп умерла два года назад — в июле! В июле, понимаете?
— Пока не очень.
— Да летом в нашей речушке невозможно утонуть! Она почти пересыхает! Нет, если бы дожди лили непрерывно целый месяц… Но я помню то лето. Оно было вполне обычным. Солнечным.
— То есть вы предполагаете, что миссис Скорп ведёт весьма насыщенную загробную жизнь?
— И у неё наверняка есть сообщник, — всё-таки я не могла представить себе изящную леди в роли мясника. Вот в роли колдуньи и идейной вдохновительницы — вполне.
— Всё это очень интересно… Проще всего, конечно, расспросить мистера Скорпа. Но вы к нему лучше не подходите. Тут мы с Рэндоном сами разберёмся. Это очень ценные сведения, Элизабет.
Против воли моё лицо расплылось в победной улыбке. Я и не думала пытаться выведать что-то у Скорпа. Насколько я успела его понять, для него очень важно не потерять лицо, сохранить видимость приличий. Если он и подозревал в чём-то свою супругу, вытащить из него эти сведения у меня силёнок не хватит. Ничего, у меня найдутся другие источники информации, уж будьте спокойны!
Глава 14
Кажется, мои прогулки на свежем воздухе возымели неприятные последствия: я заболела. У меня ломило виски и саднило горло — верные признаки надвигающейся простуды. Моя шаль была слишком тонкой для холодов, и я теперь ругала себя, что не позаботилась заранее о тёплой одежде. Ничего, с первой же зарплаты куплю себе нормальное пальто. Ну что я за человек! Всё делаю в последний момент! Позавчера я так расчихалась в лавке, что Иннелин выдал мне какие-то порошки и отправил домой без разговоров, даже наш сиятельный столичный лорд смотрел на меня с сочувствием. Мне страшно не хотелось уходить, так как Рэндон с Иннелином явно собирались что-то обсудить, но делать было нечего — сама виновата. Сегодня я всё же вышла на работу. Во-первых, Иннелин опять отбыл, без меня лавку пришлось бы закрыть, а вдруг к нам кто-нибудь заглянет? А вдруг этот «кто-то» располагает какой-нибудь полезной информацией и она уйдёт мимо нас? Надо бы ещё в полицию заглянуть, кстати, за неделю они должны были уже что-нибудь раскопать! А во-вторых, в лавке было теплее, чем в моей квартире — мой камин пока так и не починили. Чтобы не вздрагивать здесь от страха при каждом шорохе, я взяла с собой Демьюра.
Пока что посетителей не было; видимо, в этот серый, дождливый день все жители Илсбери разом предпочли домашние развлечения. Мы с Демьюром сидели у окна, кошан безмятежно дрых, свесив хвост с подоконника, а я пила горячий отвар и бесцельно смотрела на ползущие по стеклу капли.
Наконец, нежный звон колокольчиков оповестил нас о госте. Им оказался Рэндон в промокшем плаще и с каким-то большим свёртком подмышкой.
Узнав, что Иннелин ещё не вернулся, он не отправился восвояси, как я втайне надеялась, а по-хозяйски разложил плащ для просушки, уселся возле камина и иногда оттуда посматривал на меня. Повисло неловкое молчание. Демьюр вдруг восстал ото сна, важно прошелся по комнате и запрыгнул на колени пришлому лорду. Ну, предатель рыжий, получишь ты у меня сегодня вкусненького, держи карман!