Убийственно хорош

— Так значит, это правда…

— Потрясающее сходство, не правда ли? — светски поинтересовался Кощей, рассеянно озираясь вокруг и словно прикидывая, куда бы ему было не противно сесть, — мебелью подвал не изобиловал.

— Можно подумать, ты действительно ничего об этом не знал! — мой так долго кипевший в вынужденно закрытой кастрюле гнев слегка плеснул через край. — Я потратила достаточно много сил, чтобы в свое время разыскать тебя, но ты найтись не пожелал. Что же произошло теперь, Аслан?

— А, Маша… — Как будто только сейчас заметил меня. — Ты совсем не изменилась.

— Чего не скажешь о тебе, — заявила я, выразительно осматривая его жировые отложения.

Взгляд его потемнел, но уж кого-кого, а его я бояться не собиралась! Хватит с меня Кощея. А вот, кстати, и он.

— Видите ли, Мария Александровна. Вы оказались в своем роде уникальной женщиной для господина Уциева…

— Заткнись!

— Вот как? — я высокомерно выгнула бровь.

— Да. Только вам посчастливилось подарить ему ребенка. Вася единственный наследник…

Он замолчал сам. Именно сам, хотя Аслан даже шагнул к нему, словно хотел кулаками заткнуть Кощееву болтовню, а потом задумчиво уставился на Василька, покусывая тонкую нижнюю губу. Ба!

— Что, поздновато дошло? А ведь знаешь, Аслан, если бы он подумал об этом раньше, не видать тебе нас, как своих ушей. Разве что за оч-чень большие деньги. Подобный индивидуум, привыкший торговать всем, начиная с морковки поштучно и кончая собственной совестью и человеческими жизнями…

От его удара я не удержалась на ногах и растянулась на бетонном полу. Вася с плачем кинулся мне на грудь, а Ахмед, что-то заворчав, качнулся вперед, вытаскивая из-за пояса пистолет. Но он не успел доделать то, что, может, и хотел. Что-то свистнуло в сыром воздухе подвала, и громадный мужчина, охнув, выронил оружие. В его правом плече торчало узкое лезвие, по-моему, лишенное даже рукоятки.

— Со мной в такие игры лучше не играть, — несколько запоздало пояснил Кощей и, осклабясь, взглянул на Аслана. Взглянул явно предупреждая, и тот понял.

— Съел, — неожиданно для самой себя громко прокомментировала я, и вся сжалась, ожидая неизбежного наказания, но его не последовало.

Аслан, похоже, действительно брошенный ему вызов «съел», а скелетина, сделав два шага в мою сторону, вместо того, чтобы добавить мне ума, протянул руку и помог подняться. Когда же я удивленно глянула ему в лицо, ища там объяснения этому поступку, то увидела в бездонной пустоте его глаз тонущее одобрение…

Некоторые дяденьки любят непослушных девочек, ведь так? Так приятно учить их благоразумию и послушанию… Боже, спаси и сохрани!

— Очень педагогично, Аслан. Очень педагогично устраивать поножовщину и позволять бить мать на глазах у девятилетнего мальчика. Прекрасное начало.

Две вертикальные складки залегли между его густых черных бровей.

— Ахмед, отведешь моего сына и… его мать, — сколько сарказма, — в отведенные для них апартаменты, да проверь как следует запор. А потом пойди и приведи себя в порядок.

Детина явно был шокирован отношением хозяина к произошедшему с ним, но покорился и, все еще зажимая левой рукой пробитое кровоточащее плечо, пошел к двери в противоположном углу комнаты. Я же, обняв всхлипывавшего Ваську, не колеблясь отправилась следом. Избавиться от общества моего бывшего любимого и его отвратительного подручного было сейчас для меня верхом желаний.

Глава 34

Комнатка была совсем крохотной, но, по крайней мере, чистой — Васю явно ждали. Именно Васю, потому что кровать здесь была одна. Еще в углу стояло ведро с крышкой, видимо, призванное заменить «удобства», а на подушке сидел огромный плюшевый слон немыслимого розового цвета, который выглядел здесь настолько дико, что меня даже передернуло.

Ахмед топтался в дверях, словно не решаясь уйти и оставить нас здесь. Бедный верный пес. Странно, но именно верным псам чаще других достается хозяйским сапогом под зад. И чаще всего ни за что ни про что.

— Спасибо, — проговорила я и устало опустилась на скрипнувшее ложе.

— Я принесу еще один матрас и одеяло. Вам будет неудобно вдвоем. Мальчик уже большой, — голос низкий с сильным акцентом.

— Не стоит. Плечо, наверно, очень болит. И благодарила я вас не за комфорт отведенного помещения — это было бы как минимум смешно, а за желание защитить. Спасибо.

— Этот пес еще узнает…

— Он не пес, а бешеный волк. Вурдалак, оборотень, нежить… Идите, Ахмед, займитесь своей раной, а мы отдохнем.

— Я принесу поесть, если вы голодны.

— Хорошо, спасибо. Мы… мы надолго здесь? Я так понимаю, что это все-таки не постоянное жилище Аслана, — я обвела взглядом низкий потолок и бетонные стены.

Ахмед покачал лохматой головой и опустил глаза.

— Ну что ж — нет, так нет.

Я получила ответ на свой вопрос через неделю и от него же. Но при каких обстоятельствах, и что это был за ответ! Собственно, как стало понятно значительно позже, свое развитие события получили в первый же вечер нашего пребывания в «гостях» у Аслана. Мы с Васильком спали, наговорившись вдосталь, наплакавшись и наутешав друг друга. Я была поражена тем, как мужественно и по-взрослому разумно (Тьфу! Наверно, до конца жизни буду ненавидеть это слово!) мой маленький сын воспринял все объяснения касательно фигуры его внезапно и таким ужасным способом нарисовавшегося отца.

Меня разбудил свет, я открыла глаза и невольно вздрогнула, увидев перед собой что-то жуткое, косматое, спросонья не сразу поняв, что это всего лишь бородища Ахмеда. Вася тоже вскинул голову, потревоженный моим движением.

— Простите, но хозяин зовет к себе сына.

Я поднялась и разгладила на себе одежду.

— Пошли.

— Нет. Только он. Не вы.

— Иди, малыш. Все будет в порядке. Я подожду тебя здесь.

— А я составлю вам компанию, Мария Александровна, чтобы не скучали, — Кощей, до сих пор невидимый в темноте коридора, шагнул вперед, и я заметила, как изменилось при его появлении выражение глаз Ахмеда.

— Мне казалось, с вами уже расплатились за проделанную работу, и вы покинули это гостеприимное место.

Рассмеялся эдак вежливо и лишь поторопил Васю:

— Иди, мальчик. Отец твой не любит ждать.

— Иди, малыш. Не бойся.

Василек, оглядываясь, поплелся следом за массивной фигурой Ахмеда, который, уходя, не забыл оставить керосинку в комнате.

— Так значит, вам бы хотелось поскорее избавиться от меня?

— Не стану скрывать.

— Но почему же?

— Я думаю, причины должны быть очевидны, — изумленно ответила я, искренне не понимая, к чему он все это говорит.

— Нет. Я лично ведь не сделал вам ничего плохого. Только в рамках полученного заказа…

— Вот как? — я невольно притронулась к новому синяку, уже наверняка окрасившемуся во все цвета радуги.

— Ах, вот вы про что… — Кошей проявил внезапную проницательность и чуткость. — Но ведь это доставляет одно только удовольствие… — искренен, подлец, совершенно искренен!

— Вы что, действительно убеждены в том, что все, доставляющее удовольствие вам, должно доставлять удовольствие и всем остальным?!