Убийственный пароход

– Негодяй, - прошептала она.
– Что здесь происходит?

– Ты неожиданно упала в обморок, - пояснил бывший супруг, пуштун Мезари.

– И поэтому вы сносите в мою каюту всех припадочных?

– Нет, молодой человек поскользнулся и, кажется, сломал себе шею, произнес Лукомский, с интересом разглядывая Алису. Она ему кого-то напоминала, кого-то из далекого прошлого.

– Если вы, милочка, уже пришли в себя, то не потрудитесь ли освободить диван?
– сказал Гибралтаров. Укладывая Гагова, он обнаружил у него под рубашкой пистолет. В голове мелькнула догадка: не тот ли это агент "Прим", который выслеживает бриллиант "Глория"? Если так, то совсем неплохо, что он поскользнулся. Одним конкурентом меньше. Пуштун нащупал у Гагова пульс.

– Пусть полежит здесь, пока не придет в себя, - сказал он.

– Нет уж!
– ответила Алиса, сталкивая киллера на пол.
– Если хотите, несите его к себе.

– А мы с вами где-то встречались, - произнес Лукомский.
– Не припомню где.

– Выметайтесь отсюда все!
– потребовала Алиса.
– Я хочу спать.

Дверь открылась, и нашествие в каюту Ширшинадзе продолжилось. На сей раз вошли сразу четверо. Микитчик вел под руку Сарру Шиншилову, а боксер Курицын - её мужа Петра Петровича.

– Извините, что мы без доклада, - сказал кинорежиссер.
– Но тут двум пассажирам стало плохо. Может быть, они передохнут у вас, пока не придут в себя? Мы наткнулись на них случайно. Вы, кстати, не слышали крик?

– Ничего я не слышала. Что вы здесь, хоспис решили устроить?

Алиса была вне себя от ярости. Девять человек в одной каюте - это уже слишком.

Тем временем Гагов начал подавать признаки жизни. Открыв глаза, он уставился на склонившегося над ним Гибралтарова.

– Где... он?
– пробормотал киллер.

– Тс-с!
– отозвался фокусник, незаметно сжав двумя пальцами сонную артерию Гагова.
– Покой. Покой и ещё раз покой.

2

Из каюты охранников Второв и мадам Ле Чанг перешли в персональную столовую Лукомского, а оттуда - в его бронированный кабинет без иллюминаторов. Кабинет был пуст. Юлия Полужанская, заслышав подозрительный шум, успела спрятаться в платяной шкаф. Сквозь приоткрытую дверцу она увидела странную парочку, которая явилась явно с дурными намерениями.

– Странно... Где же хозяин? Я думала, он никуда не отлучается, произнес маленький стюард с лицом тролля.

– Возможно, его выманили под каким-то соусом, а потом зарезали. И кричал именно он, я уверен, - отозвалась женщина с седыми буклями.

Почему-то "тролль" говорил о себе в женском роде, а его дама, напротив, в мужском. Прежде Юлия их на пароходе не видела. Она тоже слышала крик, но только сейчас подумала, что он действительно мог принадлежать Лукомскому. А эти двое наверняка пришли ограбить его. В подтверждение её догадки, они начали шарить по каюте.

– Сейф в стене, - произнесла дама с буклями, и Юлии показался знакомым этот голос.
– Цифровой код. Несложная система, но придется повозиться.

– Так мы только потеряем время, - сказал стюард.

Они оба стояли спиной к шкафу, и Юлия могла бы попытаться незаметно выскользнуть из каюты. Но она решила понаблюдать, что же будет дальше. Да и укрытие показалось ей вполне надежным. Эти двое пришли не за карденовскими пиджаками Лукомского. Они знали, что искать.

– А что вы предлагаете? Одолжить у боцмана кувалду? Или взорвать дверцу сейфа пластитом?

– Есть более мягкий вариант. Оглянитесь вокруг. Что вы видите?

– Кальсоны Лукомского и его ночной горшок, - ответила дама с буклями, не понимая, куда клонит стюард.

– Вы видите стены, обшитые металлическими пластинами. А во второй комнате, в столовой, обычная деревянная панель. Фанера. Задняя стенка сейфа выходит туда. Мы же в России. А здесь любят экономить на материалах. Те, кто устанавливал сейф, наверняка ограничились внешним антуражем. Попробуем зайти с черного хода.

Голос стюарда тоже показался Полужанской знакомым.

– Попробуем, - согласилась дама.

Второв и вдова перешли в столовую, прикинув приблизительное расположение сейфа.

– Смотрите не промахнитесь, - предостерегла мадам.

– Постараюсь.

Гай почти без размаха нанес короткий удар правой. Фанерная панель лопнула, а кулак погрузился в пустоту. Оторвав мешавшие дощечки, Второв расчистил дыру. Перед ними предстала внутренность сейфа.

– Вы оказались правы, - произнес он.
– Живы традиции потемкинских деревень. Неужели мы никогда не поумнеем?

На свет был извлечен кожаный портфель.

– Тяжелый, - доложила мадам Ле Чанг, взяв его в руки.
– Будем вскрывать здесь или у меня в каюте?

Второв не успел ответить. Сзади раздался голос Полужанской:

– Разумеется, здесь. Портфель - слишком заметная примета. А я вас сразу и не признала, птички мои.

– Что вы тут делаете?
– спросил Гай, поправляя букли.

В руке мадам Ле Чанг блеснул браунинг.

– Ненавижу, когда за мной шпионят, - сказала она.
– К тому же я не собиралась делить на троих. Прощай, милочка!

– Погодите, - вступился Второв.
– Конечно же вы не будете стрелять. Это безумие.

– Почему же?
– усмехнулась вдовушка. В одной руке она держала портфель, в другой - браунинг, дуло которого было теперь направлено на Второва.

– Мне кажется, она не любит делить и на двоих, - предположила Юлия.

– Вы правы. Этому научил меня мой покойный муж. Вы знаете, он отступил от этого правила всего один раз. Намереваясь завещать мне всего половину своего состояния. Но я была слишком хорошей ученицей.

– Понятно. И несчастный Ле Чанг написал заявление об отставке с того света. А вы скрепили его своей печатью.

– Примерно так оно и было, - согласилась с Второвым вдова.
– У вас будет легкая смерть. Вы ведь, кажется, недавно сочетались браком? Хотите умереть в объятиях друг друга, как Ромео и Джульетта?

– Мерзкая старуха, - отступила на шаг перед пляшущим дулом Полужанская.
– Не ты ли огрела меня по голове, а потом запихнула в холодильник?

– Не воображайте о себе невесть что, - засмеялась мадам.

– А в портфеле-то, может, ничего и нет, - вмешался Второв, прикидывая, успеет ли прыгнуть и выбить браунинг из рук вдовушки или нет.

– Вот это мы сейчас и посмотрим, - ответила мадам.
– Отойдите к стене и положите руки на голову!

3

Животный крик, так поразивший многих пассажиров и напомнивший Второву предсмертный вой гиены, исходил из каюты кавказцев и принадлежал Шавкуту. Он означал сигнал к началу акции и призван был воодушевить молодых соратников на подвиги.