Убийство Кирова. Новое расследование
Шрифт:
Однако вкратце вот в чем дело: Люшков говорил одно перед публикой, но противоречил своим публичным заявлениям в конфиденциальной обстановке. Например, в статье в «Йомиури Симбун» Люшков писал:
На процессе, проходившем в августе 1936 г., обвинения в том, что троцкисты через Ольберга 1) были связаны с германским гестапо, обвинения против Зиновьева и Каменева в шпионаже, обвинения в том, что Зиновьев и Каменев были связаны с так называемым «правым центром» через Томского, 2) Рыкова и Бухарина, — полностью сфабрикованы. Зиновьев, Каменев, Томский, Рыков, Бухарин и многие другие были казнены как враги Сталина, противодействовавшие его разрушительной политике.
Сталин использовал благоприятную возможность, представившуюся в связи с делом Кирова, для того чтобы избавиться от этих людей посредством фабрикации обширных антисталинских
Но перед японцами Люшков обвинил Рыкова наряду с маршалом Блюхером и другими:
(Одна) группа предателей, входивших в штаб Дальневосточной армии, люди близкие к самому Блюхеру, такие как (Ян) Покус, Гулин, Васенов, Кропачев и другие, пытались уговорить Блюхера и втянуть его в политически опасные беседы. Блюхер показал им секретные признания арестованных заговорщиков, не имея на это права. После его ареста Гулин рассказывал мне, что после отзыва Покуса в Москву, Блюхер, выпивая с ними, проклинал НКВД и недавно проведенные аресты, а также Ворошилова, (Лазаря) Кагановича и других. Блюхер рассказал Гулину, что до снятия Рыкова тот связывался с ним и часто писал, что «правое крыло» желает видеть его во главе вооруженных сил страны (жирный шрифт мой. — ГФ.) (Кукс-1 158).
128
Только второй из этих двух абзацев переведен Лено (с. 681); я позаимствовал второй из текста в русскоязычной Википедии на странице, которая совпадает со страницей в биографической энциклопедии на hrono.ru. См.юшков,_Ген-рих_Самойлович и http://hrono.ru/biograf/bio_l/ljushkov_gs.php
Публично, Люшков говорил, что все заговоры были фабрикациями Сталина. В то же время он конфиденциально информировал японцев, что на самом деле существовали серьезные заговоры. Более того, то, что Люшков рассказывал японцам, согласуется с обвинениями на Январском 1937 г. и Мартовском 1938 г. Московских процессах (виновность Рыкова) и с обвинениями против военных заговорщиков, как подсудимых по делу Тухачевского (Гамарник), так и с обвинениями против военных и партийных деятелей на Дальнем Востоке.
Это важно для наших целей, потому что Люшков говорил об убийстве Кирова лишь в опубликованных статьях. Кукс не знал ни о каких таких высказываниях, сделанных японцам неофициально. Так как Люшков лгал в опубликованных материалах — статьях, которые были в первую очередь антисоветской пропагандой, — и поскольку лишь в этих опубликованных материалах Люшков обсуждал убийство Кирова, мы не можем придавать совершенно никакого значения тому, что писал Люшков о деле Кирова.
На пресс-конференции 13 июля 1938 г., созванной японцами, чтобы дать прессе возможность задать вопросы, Люшков сказал следующее, как резюмирует Кукс:
…хотя Люшков сомневался в том, что для этого есть какие-то основания, Гамарника обвинили в заговоре с какими-то группами на Советском Дальнем Востоке. В частности, Сталин сфабриковал голословные утверждения, что партийные секретари в Сибири — И.М.Варейкис, Карленев и Л. И.Лаврентьев — замышляли с Гамарником и другими важными деятелями подорвать военные приготовления на Дальнем Востоке (Кукс-1 175).
Здесь Люшков прямо противоречил тому, что он говорил неофициально японцам, которым он подтверждал существование заговора или заговоров, в которых участвовали Гамарник, Лаврентьев и другие (см. цитаты из (Кукс-1 156) выше и (Кукс-2 85) ниже). Ян Гамарник, глава политуправления Красной Армии, был допрошен сотрудниками НКВД в связи с арестами маршала Тухачевского и других, после чего он покончил жизнь самоубийством.
Кукс обнаружил, что в августе 1938 г., лишь через два месяца после его измены, Люшков был переведен из 5-го (или русского) отдела 2-го бюро японской армии в «11-й подотдел (пропаганды и диверсий) 8-го отдела (психологической войны и саботажа)». По словам информаторов Кукса, японцы почувствовали, что военная информация Люшкова полностью исчерпана. Он был, в конце концов, офицером НКВД, а не регулярной Советской армии.
Асада, преемник Ябэ, согласен, что Люшкова сочли не обладающим больше секретной информацией, ценной для 5-го отдела, поэтому его и перевели в 8-й отдел для работы в области пропаганды и диверсий, в ожидании начала основных военных действий между Японией и Советским Союзом (Кукс-1 179).
Кроме написания статей и введения как минимум к одной антисоветской книге Люшков записывал «антисталинские речи, обращенные к русскому народу в случае войны», и писал листовки.
Люшков рассказал японцам и другие факты, которые подтверждают советские обвинения, сделанные в то время. Например, он привел несколько примеров подлинных актов саботажа (Кукс-2, 80, 81, 82, 83). Кукс также излагает и другие подробности информации Люшкова о реальных военных заговорах на Дальнем Востоке:
По мнению Люшкова, что касается ситуации в Красной Армии в Сибири, влияние группы «анти» было велико, а среди военных царило скрытое недовольство (Кукс-2 73).
Возможно, наибольший интерес для историков СССР в общем, а также для нашего настоящего исследования представляет представленная Люшковым общая схема различных заговоров, которые существовали среди советских военных.
В Советских вооруженных силах существовали элементы, враждебные строю, всецело враждебные Сталину, но лелеющие разные цели. Одна группа военачальников была искренне предана Троцкому. Например, В.К.Путна, В. М. Примаков и другие работали на него. Другая группа советских военачальников польского, немецкого, латышского происхождения и из других подобных национальных меньшинств были разочарованы ходом построения коммунизма и обрели вновь исторические чувства, например А.И.Корк и Р.П.Эйдеман. Еще одна группа военачальников ранее служила в царской армии, поддерживала военный путч и была готова сотрудничать с любыми другими группами, например Тухачевский, И.П.Уборевич, Н.Д.Каширин, В.М.Орлов и др. Другие, враждебные режиму и готовые работать в оппозиции, включали Гамарника, И.Э.Якира, Сангурского, Аронштама, П.Е.Дыбенко, Н.В.Куйбышева, И.П.Белова и М.К.Левандовского (Кукс-2 85).
Следующий рассказ показывает сходство в описании различных групп военных заговорщиков, о котором сообщил Ежов после его ареста на допросе от 26 апреля 1939 г.:
Через три-четыре дня ЕГОРОВ вновь зашел ко мне и в этот раз подробно рассказал о существовании в РККА группы заговорщиков, состоящей из крупных военных работников и возглавляемой им — ЕГОРОВЫМ.
ЕГОРОВ далее назвал мне в качестве участников возглавляемой им заговорщической группы: БУДЕННОГО, ДЫБЕНКО, ШАПОШНИКОВА, КАШИРИНА, ФЕДЬКО, командующего Забайкальским военным округом, и ряд других крупных командиров, фамилии которых я вспомню и назову дополнительно. Дальше ЕГОРОВ сказал, что в РККА существуют еще две конкурирующие между собой группы: троцкистская группа ГАМАРНИКА, ЯКИРА и УБОРЕВИЧА и офицерско-бонапартистская группа ТУХАЧЕВСКОГО (Лубянка 1939–1946 61) [129] .
129
Я поместил полный русский текст показания Ежова от 26 апреля 1939 онлайн: http://chss.montclair.edu/english/furr/research/ezhovru.html
Ежов назвал группу Гамарника-Якира «троцкистской». Путна и Примаков были тесно связаны с Троцким в 1920-е годы. «Бонапартистская» группа по определению Ежова, возглавляемая Тухачевским, соответствует группе, которая, по словам Люшкова, состояла из царских офицеров и «поддерживала военный путч». Интерес также представляет то, что оба называли маршала Семена Буденного заговорщиком. Люшков сообщил японцам следующее:
Что происходило с Блюхером, происходило с другими военачальниками, стоявшими во главе армии. Так, неприятности у маршала С.М.Буденного были вызваны его заигрываниями с разными заговорщиками (Кукс-2 85).
В этой второй статье Кукс подтверждает, что Люшков работал «над антисталинской стратегией и пропагандой» в конце 1938 г. (Кукс-2 92).
Лено правильно замечает, что Люшков располагал ценной конфиденциальной информацией по расследованию убийства Кирова. Он мог добавить: по расследованию дел Зиновьева и Каменева, а также по Дальневосточному краю. Лено также пишет:
Более того, Люшков дал свои показания после Второй мировой войны. Японские офицеры, работавшие с Люшковым, показали, что он боялся покушения на убийство со стороны СССР) (Л 687).