Убийство Ледяного Короля

Он с трудом сглотнул, пытаясь привести путающиеся мысли в порядок.

– Я знаю, почему ты здесь, – прохрипел он. – Как я и говорил, на тебе все держится. – Он что-то изобразил рукой в воздухе, обозначая их положение. – Мы с тобой вместе создадим демона, который будет равен по силе перевертышам. Соберем целую армию таких, чтобы держать тварей в узде. Огонь их уничтожает, и таким образом мы сможем изгонять их из этого мира, пока они не родятся заново по ту сторону печати. Смертных нужно бить хлыстом, чтобы твари убрались из них прочь. И да, ты и правда первая настоящая ведьма.

Эйра коснулась его щеки тыльной стороной ладони. Если она и пришла сейчас в ужас от всего, что он сказал, то она хорошо от него это скры- вала.

– Тебя лихорадит.

– Я знаю, что я видел! И нормально все со мной, так всегда происходит, когда я близок к моменту истины. – Он схватил ее за запястье, но его пальцы были нежны. Неужели в данный момент она ему не верила? Он нахмурился. Впрочем…

– Я тебе верю. Твои видения никогда раньше не врали, так ведь? – Когда он не ответил, она кивнула сама себе. – Теперь это объясняет, почему они так боятся огня. Что еще ты видел?

– Камень. Ты создала волшебный камень, который мог их отслеживать, и нам больше не нужно было гадать. – Он потряс головой, чтобы прочистить свои мысли, потом натянул рубашку. – И чтобы выгнать перевертыша из тела ребенка, его нужно выпороть хлыстом.

Ее глаза в ужасе распахнулись.

– Что?

– Говорю то, что видел. – Морозко и самому эта идея совсем не нравилась, но и другого пути он не видел. – Есть еще варианты?

Эйра со вздохом отрицательно покачала головой:

– Знаешь, сколько времени у нас осталось?

– Нет. – Он задумчиво пожевал нижнюю губу, вспоминая все, что сейчас видел. – Я никогда не знаю наверняка, когда именно произойдет то, что я увидел. В настоящем можно заметить лишь небольшие намеки, детали, которые предвещают предстоящие события, но точно угадать не получается никогда. – Он замолк, нахмурившись, а потом принялся метаться по комнате.

– То, что ты протопчешь тропинку в полу, ничего не остановит. Сядь, пока ты не упал. – Подойдя к нему, она взяла его за руку и отвела к их спальным мешкам. – Расскажи лучше, какой мы можем сейчас составить план. Что нам нужно сделать, пока ждем.

Она этого не говорила, но он все равно услышал в ее интонации слова. «Ты же король. Тебе нас вести». Это не было ее мыслями – лишь переживаниями самого Морозко, которые только крепчали внутри и кричали защищать до последнего вздоха то, что принадлежало ему.

Он с горьким стоном опустился на шкуру.

– Знаешь, я ведь никогда не хотел быть королем. – Он сам не знал, почему вдруг решил признаться ей в этом только сейчас. Может, потому, что она была первой, кроме его ближайших слуг, кому серьезно было на него не плевать. – Никогда не хотел владеть всей этой силой или нести ответственность. Только навсегда спрятаться куда подальше от злобы моей матери и интриг ее двора. – Он сжал пальцы в кулак и рыкнул: – Тогда я это все ненавидел и сейчас тоже ненавижу.

Эйра опустилась рядом с ним на колени и успокаивающе коснулась пальцами его руки. Ее глаза разглядывали его лицо, словно бы пробиваясь сквозь все тяжелые слои маскировки.

– Ты тот король, что нужен сейчас Фростерии. Потому что сердце у тебя не ледяное. Этим ты отличаешься от королевы и своей матери, Морозко. Хоть и пытаешься порой убедить нас всех в обратном. – Уголки губ Эйры чуть дрогнули вверх.

От ее слов в его груди вспыхнул целый пожар, такой жаркий, что дыхание застряло где-то глубоко в горле. Она и понятия не имела, насколько много ее слова значили для него – как важно ему было знать, что он не был таким ужасным, как его мать. От этого ему стало чуточку легче.

Не получив ответа, Эйра пальцем повернула его лицо к себе.

– «Спасибо» будет достаточно, ваше величество.

Морозко опустил глаза на ее губы, все еще розовые от его поцелуев. Где-то внутри его зажглась сложная, неясная эмоция, которой бесполезно было давать имя, и он наклонился к Эйре ближе, чуть коснулся ее губ своими, а затем нежно углубил свой поцелуй.

Их языки в страстном танце сплелись вместе, медленно, чувственно, и он упивался ее вкусом, всей Эйрой, которая упала прямо в его руки. Прижав ее к себе, Морозко разорвал поцелуй и спрятал свое лицо в основании ее шеи.

– То, что нам предстоит сделать, будет непросто. Я такого никогда раньше не проворачивал. – Он мрачно хмыкнул, вдыхая ее цветочный запах. – Новизна уже входит у меня в привычку, я смотрю.

– Итак, как же нам создать воина, который будет равен по силе перевертышам?

Морозко отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза:

– Точно так же, как передают магию.

Эйра вопросительно подняла бровь, наклонив свою голову немного набок и своим видом чем-то напоминая сову.

– Кровью.

20. Эйра

Больше всего в видениях Морозко Эйру пугало то, каким способом перевертыши изгонялись из детей смертных: их нужно было пороть до тех пор, пока тварь не сбежит из тела.

– И чего же мы ждем? – спросила она, чувствуя вспыхнувшую внутри огоньком надежду. – Давай сотворим заклинание на нашей крови. – Ее взгляд упал на Морозко, блестящего от пота и слегка покачивающегося, словно он был готов снова рухнуть на пол. Было тревожно видеть его в таком состоянии, сейчас он был таким непохожим на себя. – Но сначала тебе надо что-нибудь съесть. Нельзя ни в коем случае позволить, чтобы ты еще сильнее ослабел.

– Я в порядке, – прорычал он, но его тону недоставало обычной твердости.

Наклонив голову набок, Эйра понаблюдала за тем, как он пошатнулся, наклонившись немного вперед.

– Не будь таким упрямым, приди сначала в себя. Или тебе так хочется умереть прежде, чем мы спасем Фростерию?

Он вдруг нахмурился, скрестив руки на груди:

– Ну, перевертышей это остановило бы, разве нет?

– Прекрати вести себя, как избалованный ребенок, – прищуриваясь, взглянула на него Эйра, беря в руки фляжку с водой и персик из плетеной корзины, стоявшей на ледяном столе. Видимо, его поставили сюда, пока она навещала отца и Сарен.

Морозко недовольно фыркнул, но взял у нее из рук воду и фрукт. Запрокинув голову назад, он выпил половину содержимого фляжки за один раз. Когда он впился зубами в персик, по бочку фрукта скатилась дорожка из сока, которую он сразу же слизал одним длинным движением языка. Момент был самый неподходящий, но внизу живота Эйры все равно свернулся томный жар, и все, о чем она могла думать, – это о том, что этот дьявольский язык побывал не только у нее во рту, но и в более скрытых ее глубинах.

– Ты слишком громко думаешь, птичка. – Морозко игриво усмехнулся, прекрасно демонстрируя, что его самоуверенность вернулась в нор- му. Он снова укусил персик, не сводя с нее голодного взгляда полуприкрытых глаз.