Убийство Морозного Короля

Она отбрасывала его в сторону, запирала в комнатах и унижала перед гостями. Со временем нелюбовь к матери переросла в ненависть.

Морозко ни словом не обмолвился о восстании. Он позволил морозным демонам и смертным ополчиться на нее. В конце концов, Маранна заслужила такую судьбу. Она прятала его из соображений самосохранения и хотела спасти Фростерию, спасая свою плоть и кровь.

Он жалел лишь о том, что не заставил ее замолчать до того, как она произнесла заклинание, призвав свои творения жить за печатью. Маранна не была дурой. Она знала, что Морозко придется балансировать между лояльностью смертных и морозных демонов. Без этого печать ослабнет… В нынешнем состоянии человеческая деревня сбилась с пути. И ему не нужно было напоминать Винти о важности ритуала, не нужно было уговаривать овечьеподобных смертных и их мягкие, забывчивые умы.

Ксезу вошел в кабинет как раз в тот момент, когда свеча на столе Морозко потухла. Большую часть вечера он просидел за своими записями, и теперь было резонно начать с того места, на котором он остановился. Из тоненького фитиля повалил дым, и он потянулся в ящик стола, чтобы достать новый подсвечник.

— Ваше Величество. — Ксезу склонил голову. — Я достал инструменты и принадлежности Эйры.

Морозко поменял местами свечи.

— Принеси их сюда. — Ему было интересно, как чувствует себя Эйра после употребления порции его крови. Пока он ничего не чувствовал, но это не означало, что она не начала подавать признаки. Некоторые заболевали, а другие, если их врожденные способности оживали, проявляли небольшие признаки своего особого дара.

— Конечно. — Ксезу снова поклонился и вышел из комнаты. Прошло совсем немного времени, и он вернулся с четырьмя большими черными мешками.

Любопытство взяло верх над Морозко, и он встал с кресла и пересек комнату.

— Что в них?

Дворецкий переместил свой вес, и на его лице появилось беспокойное выражение. Как будто он не хотел говорить. Почему, Морозко не знал.

— Ее инструменты, Ваше Величество. — Ксезу скривился, когда Морозко скривил губы в усмешке. — Для изготовления игрушек.

Глаза Морозко сузились в замешательстве.

— Игрушки? — Он никогда не задумывался о том, какую роль она играла в деревне до того, как он выбрал ее. Но мысль о том, что она занимается изготовлением игрушек, удивила его. Такая ядовитая женщина, как она, должна быть деревенской короной. Тем не менее он присел и открыл одну из сумок, обнаружив деревянный брусок, имевший признаки формы. Что это будет? Куклой? Игрушечным солдатиком? Морозко переложил еще несколько вещей, обратив внимание на все острые инструменты. Одним можно было выколоть глаз, другим — проткнуть сердце, а третьим — отрезать палец. Если Эйра захочет снова покуситься на его жизнь, ей придется пройти через его охрану и магию. Морозко изучил четыре бархатных мешочка. — Я принесу их ей.

Глаза Ксезу расширились.

— Конечно, нет, Ваше Величество… Вам нужно сосредоточиться на своих видениях.

Возможно, это и так, но пока он сидел в кресле, к нему ничего не приходило. Он мог бы быть полезен или, по крайней мере, досаждать Эйре своим присутствием.

— Я решу, что мне больше необходимо в данный момент, и скажу, что отнесу мешки Эйре. — На этот раз спорить не пришлось. Он подхватил мешки и, ворча от их тяжести, вышел за дверь, направляясь по коридору к комнате Эйры.

Морозко бросил взгляд на Кусава, стоявшего у входа в комнату. Охранник склонил голову, но промолчал.

Он не стал стучать. Во-первых, его гости обычно лежали в его постели, а во-вторых, это был его дом. Эйра была не первой и не последней женщиной, которую он видел обнаженной. Она не обладала ни одним из тех органов, которые он не видел раньше и по которым не проводил пальцами. Хотя с Эйрой он еще не проделывал подобных вещей, он не был неумелым любовником. И все же жаль, что она отказала ему. Он не понаслышке знал, что если к кому-то испытываешь столь сильные чувства, будь то ненависть или что-то еще, то это только усиливает переживания.

Удивительно, но Эйра не бросилась на него через всю комнату и не зарычала. Хотя, судя по раннему часу, она вполне могла спать. Однако она сидела на краю кровати, вцепившись пальцами в простыни. Из всех видов поведения, которые он видел до сих пор, это было на нее не похоже.

С полувздохом он бросил мешки на пол, указывая на них.

— Как я и обещал, твои вещи здесь. Пусть говорят, что я любезный хозяин. Ведь ты сыта и у тебя есть инструменты, — сказал он в знак приветствия. — Можешь попробовать напасть на Кусава, но, боюсь, далеко не уйдешь. Он обмотает магию вокруг твоего горла прежде, чем ты сможешь пронзить его плоть.

Когда она ничего не сказала, он опустил взгляд на мешки. Морозко ухмыльнулся, притопнув сапогом по переполненным мешкам.

— Я всегда могу их сжечь, если ты будешь недовольна.

— Хватит, — заявила она, наконец обратив на него свой взгляд. Под ее глазами залегли темные круги. Выглядела она не лучшим образом. — Ты что, не стучишь?

— Не в моем доме. Гости у меня для удовольствия, а если они враги, что ж, им не положено входить и играть. — Он наклонил голову, проведя пальцем по нижней губе. — Тебе интересно, куда ты упадешь, маленькая птичка?

— Нет, — проворчала она и встала, медленно пересекая комнату.

Был ли он бессердечен или нет, но не мог не заметить, что она выглядит так, словно вот-вот упадет на пол. Морозко подошел ближе, внимательно изучая ее внешний вид. На ее лбу выступили капельки пота, губы потеряли цвет, а загорелая кожа стала такой же бледной, как у него.

— Эйра, ты в порядке?

— Ты лгал мне, — зашипела она, прижимая руку к животу. — Ты отравил меня.

— Нет! — прошипел Морозко. Он устал от ее наглости. Винил ли он ее за то, что она ему не поверила? Нет, но, мельком взглянув на все, что он сделал за эти годы, можно было понять, когда он говорит правду. — Я не должен был приносить тебе эти бесполезные вещи.

— Они не бесполезны. Они мои, и это часть нашей сделки. — Она шагнула вперед, покачиваясь, но все еще держа подбородок высоко, словно была ему под стать.

Действительно, птичка.

Что творилось у нее в голове? О чем она думала, когда подходила к нему и разговаривала с ним в такой манере?

— Да, наверное, ты права. И я бы не хотел отказываться от нашей сделки, учитывая, в каком затруднительном положении мы оказались.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала Эйра.

— Я же не могу забрать у тебя свою кровь, как только ты ее выпьешь. — Тело Эйры в данный момент было занято борьбой с его кровью, и если в нем была скрытая магия или какие-то другие способности, то кровь должна была их проявить. Он надеялся, что благодаря этой связи его зрение прояснится.

Глаза Эйры заблестели, и она схватилась за живот, словно желая выплеснуть его содержимое на сапоги. Возможно, он заслужил это.

— Ты что?

— По крайней мере, это был не яд. — Он усмехнулся, проведя кончиком языка по острому клыку. Она не умерла бы от его крови и просто излишне драматизировала ситуацию. Его это забавляло, но Эйра была на грани обморока или извержения, и он не знал, что его больше беспокоит.