Убийство на балу Победы

– А сам лорд Кроншау тоже был наркоманом?

– Вовсе нет. Напротив, он решительно осуждал эту привычку.

Пуаро задумчиво покачал головой.

– Но раз коробочка была у него, значит, он знал, что мисс Кортней наркоманка. Очень интересно, не правда ли, Джепп?

– Да, - неопределенно ответил инспектор.

Я улыбнулся.

– Вот такие дела, - сказал Джепп.
– Что вы думаете об этом?

– Вы не нашли каких-либо улик, о которых не сообщалось в газетах?

– Вот что мы нашли, - сказал Джепп, вынимая из кармана маленький пакетик и протягивая его Пуаро. В пакетике был помпон ярко-зеленого цвета с болтающимися неровными нитками, как будто бы он был с силой оторван от платья.

– Мы нашли его крепко зажатым в руке убитого, - пояснил инспектор.

Пуаро вернул ему помпон без всяких комментариев и спросил.
– Были ли у лорда Кроншау враги?

– Как будто бы не было. Он был довольно общительным молодым человеком. Все его любили.

– Кто получает наследство после его смерти?

– Его дядя, достопочтенный Юстас Бедтейн, получает его титул и поместье. Есть ряд подозрительных фактов, указывающих на его виновность. Несколько человек утверждают, что слышали громкие голоса в кабинете, где проходил ужин. Одним из ссорящихся был Юстас Белтейн. А столовый нож мог быть взят со стола во время ссоры.

– А что говорит об этом сам Белтейн?

– Он говорит, что один из официантов сильно напился, и он его отчитывал. И что это было скорее в час ночи, а не в половине второго. Понимаете, показания капитана Дигби довольно точно устанавливают время убийства. Прошло всего десять минут с момента его разговора с Кроншау - до обнаружения трупа.

– И к тому же г-н Белтейн, будучи Пунчинелло, должен был быть с горбом и в жабо.

– Я не могу вам точно описать детали его костюма, - сказал Джепп, смотря на Пуаро с любопытством.
– Да я и не понимаю, зачем вам все это нужно.

– Не понимаете?
– спросил Пуаро, насмешливо улыбаясь. И спокойно, хотя его глаза блестели уже знакомым мне зеленым светом, добавил: - Ведь этот отдельный кабинет был отделен от залы занавеской, не так ли?

– Да, но...

– За которой было достаточно места, чтобы спрятаться человеку?

– Это действительно так. Но как вы узнали об этом? Вас же там не было.

– Не было. Но я вообразил себе эту занавеску. Без нее нельзя разумно объяснить случившееся. А разумным нужно быть всегда. Но скажите, посылали ли за доктором?

– Конечно, тотчас же. Но сделать уже было ничего нельзя. Смерть наступила мгновенно. Пуаро нетерпеливо покачал головой.

– Да, я понимаю. Доктор давал свои показания при разборе дела?

– Конечно.

– Он говорил что либо о необычных симптомах? Что-либо его поразило?

Джепп вытаращил на Пуаро глаза.

– Да, месье Пуаро. Не знаю, как это вам стало известно, но доктор сказал, что окоченение тела произошло необычайно быстро, чего он никак не мог объяснить.

– Ага!
– воскликнул Пуаро.
– Не правда ли есть о чем подумать, мой дорогой Джепп.

Но я понял, что Джеппу это ни о чем не говорило.

– Если вы думаете об отравлении, то кто будет сначала травить человека, а затем вонзать в него нож?

– Говоря по правде, это было бы смешно, - спокойно согласился Пуаро.

– Не хотели бы вы, месье, посмотреть комнату, где было найдено тело?

Пуаро замахал руками.

– Ни в коем случае. Вы сообщили мне только одну интересную вещь отношение лорда Кроншау к наркотикам.

– Значит, вы ничего не хотите увидеть?

– Только одно - фарфоровые статуэтки, с которых были скопированы карнавальные костюмы. Вы сможете это устроить?

– Если хотите, мы можем прямо сейчас поехать к мистеру Белтейну, то есть теперь уже лорду Белтейну. Думаю, он не будет возражать.

Мы взяли такси. Нового лорда не было дома. По просьбе Джеппа нас провели в "китайскую комнату", где хранилась его коллекция редкостей.

– Не знаю, - беспомощно сказал Джепп, - как вы сможете здесь найти то, что вам нужно.

Но Пуаро уже придвинул стул к камину и шустро, как воробей, вспрыгнул на него. Над зеркалом на маленькой полочке стояли шесть фигурок. Пуаро внимательно их осмотрел, сделав ряд замечаний.

– Вот они. Итальянская комедия масок. Три пары: Арлекин и Коломбина; Пьеро и Пьеретта - изящные фигурки в белом с зеленым. Пунчинелло и Пульчинелла - в светло-сиреневом и желтом. Очень сложный костюм у Пунчинелло - оборочки, рюшечки, горб, высокая шляпа. Я так и думал, очень сложный костюм.

Он осторожно поставил фигурки на полку и спрыгнул со стула.

Джепп был неудовлетворен. Но так как Пуаро и не собирался ничего объяснять, он сделал вид, что все понимает. Мы уже собирались уходить, когда вернулся хозяин. Джепп нас представил друг другу. Мистер Белтейн был человеком лет пятидесяти, с приятными манерами и красивым лицом стареющего фата. Совершенно очевидно - прожигатель жизни и позер. Мне он сразу не понравился. Он любезно нас приветствовал, сказав, что наслышан о достоинствах Пуаро и готов нам во всем помогать.

– Я знаю, что полиция делает все от нее зависящее, - сказал он, - но боюсь, что тайна убийства моего племянника никогда не будет раскрыта. Все настолько сложно.

Пуаро все это время внимательно наблюдал за ним.

– Вы не знаете, были ли у вашего племянника враги?
– спросил он.

– Не было, я в этом уверен.
– Белтейн помолчал, а затем добавил: - Если у вас есть какие-нибудь вопросы.

– Только один, - сказал Пуаро серьезно.
– Ваши костюмы были точно скопированы с этих статуэток?

– До малейших деталей.

– Спасибо, милорд. Это все, что я хотел узнать. Всего хорошего.

– Ну и что теперь?
– спросил Джепп, когда мы вышли на улицу.

– Я должен отчитаться в Скотланд-Ярде о результатах расследования.

– Хорошо. Не буду вас задерживать. Мне нужно еще выяснить одну деталь, и тогда...

– Что тогда!?

– Тогда дело будет раскрыто.

– Что? Не может быть! Вы знаете, кто убил лорда Кроншау?

– Совершенно верно, знаю.

– Кто же? Юстас Белтейн?

– А, мой друг! Вам же известна моя маленькая слабость. Я люблю держать все нити расследования в своих руках до самого конца. Но не беспокойтесь. Придет время, и я обо всем вам расскажу. Мне не нужны никакие лавры. Это дело будет вашим. Но при одном условии. Вы должны мне позволить раскрыть это преступление, используя свой метод.

– Ну что же, это вполне справедливо. Если, конечно, дело будет раскрыто. Но вы самая настоящая устрица, Пуаро. Из вас ничего не вытянешь.

Пуаро улыбнулся.