Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник)

– Все это замечательно, дорогая, – протянул он, – но…

– Послушайте меня оба, – сказал Найджел, беря себя в руки. – Я не хотел совать нос в ваши тайны, но с тех пор, как я здесь, нельзя было не заметить, что Софи чего-то недоговаривает и в этом как-то замешан Юстас Баннет.

– Я думала… Не понимаю, с чего вы взяли, – перебила она.

– При каждом упоминании Баннета вы изо всех сил стараетесь вести себя естественно. Это всегда заметно. Можно с успехом изобразить кого угодно, кроме себя самого в естественном состоянии.

– Разговор принимает метафизический оборот, – сказал доктор Кэммисон. – Нет, Софи, нужно ему рассказать. Как знать, не понадобится ли нам вскоре его помощь.

– Помощь? – Софи, внезапно догадавшись о чем-то, схватилась за подлокотники – только так она могла унять дрожь в руках. Герберт наклонился над спинкой кресла, взял супругу за плечи и с профессиональным педантизмом начал рассказ:

– Как ни крути, с Баннетом меня многое связывает. Вскоре после того, как мы поселились здесь, он обратился ко мне за медицинским советом. Это было щекотливое дело, поскольку он тогда пользовался услугами доктора Эннерли, а профессиональная этика не позволяет лечить пациента без разрешения его врача. Я, разумеется, сообщил об этом Баннету. Он сказал, что Эннерли… его не устраивает и что я поступлю глупо, если не приму предложение. Его деньги, мол, не хуже ничьих других, и далее в том же духе. Я ответил – довольно жестко, пожалуй, – что у нас не принято двурушничать. Баннет явно не привык к такому обращению и сильно разошелся – помянул всех врачей с их суевериями и прочее. Я решил, что вопрос исчерпан, но вскоре Баннет рассорился с Эннерли и отказался иметь с ним дело, а потом опять явился ко мне. Эннерли повел себя как порядочный человек. Так я и стал лечащим врачом Баннета. Он был тяжелым ипохондриком: вбил себе в голову, что страдает то ли язвой желудка, то ли перитонитом, то ли еще чем. Диагноз, конечно, не подтвердился. Я назначил ему диету – не сомневаюсь, Эннерли назначил бы точно такую же, – и Баннет очень скоро пошел на поправку. К сожалению, вскоре после этого он стал набиваться к нам в друзья: приглашал ужинать, присылал ящиками вино. Я этого типа не выносил, а к тому времени до меня дошли слухи с пивоварни, которые нравились мне еще меньше. Я не представлял, чего он от меня хочет, пока это не стало очевидно. Он, э-э…

– Он начал со мной заигрывать, – вмешалась миссис Кэммисон. – Противный коротышка! Хотя это было так нелепо, что я не могла не посмеяться над ним.

– А Баннет оказался не из тех, кто может оценить шутку? – спросил Найджел.

Герберт Кэммисон серьезно посмотрел на него.

– Да, не из тех. И я лучше сразу скажу: тот, кто его прикончил, заслужил бесплатное пиво за счет государства до конца своих дней. Баннет был асоциальным паразитом самого худшего сорта, и в порядочном обществе его давно засадили бы за решетку – хотя в порядочном обществе такой, как он, и не смог бы существовать. Впрочем, это к делу не относится. Его – назовем их так – ухаживания за Софи были только симптомом, малозначительным по сравнению…

Софи Кэммисон усмехнулась.

– Дорогой, – сказала она, беря мужа за руку, – как жаль, что моя честь так низко стоит в твоей шкале ценностей.

– Твоя честь может сама о себе позаботиться, и с успехом, должен заметить, – невозмутимо ответил Герберт. – Рабочие на пивоварне куда более уязвимы. В общем, спустя какое-то время Баннет оставил Софи в покое – по крайней мере, на время. Тогда-то и начали выясняться другие неприглядные факты. На пивоварне работало немало моих страховых пациентов, и я удивительно часто наблюдал у них производственные травмы и профессиональные заболевания. Конечно, это не мое дело – собирать сплетни; с другой стороны, я считаю, что врач не имеет права безразлично взирать на социальные условия. Предотвращать болезнь не менее важно, чем лечить ее.

– Правильно! Правильно! – воскликнул Найджел. – Эти старомодные китайские принципы чудо как хороши.

– Вот, например, что я услышал вначале, – продолжал доктор Кэммисон сосредоточенным тоном лектора из анатомического театра. – Говорили, будто Баннет, принимая людей на работу, отдает предпочтение женатым мужчинам: это позволяет ему крепче держать их в узде. У меня сложилось впечатление, что его по-настоящему боялись. Он вечно сновал по пивоварне, вырастал за спиной у подчиненных и молча следил за ними. Один из рабочих сообщил, что они из-за этого нервничали, торопились и допускали промахи. А уж тогда он мог делать с ними все, что хотел.

– Да, Сорн рассказал мне сегодня об одном таком случае – того парня даже стошнило! Как же его звали? Эд Парсонс.

– Да, хотя для Эда Парсонса одним случаем дело не закончилось. Ну, это только примеры, я слышал гораздо больше. Конечно, бывают такие типы, которым только дай поругать начальство. Какие-то слухи наверняка были преувеличены. И все-таки дыма без огня не бывает, а с Баннетом дыма было чертовски много. Что до меня, то переломный момент настал, когда ко мне поступил водитель грузовика. Он серьезно пострадал в аварии на Ханикумском холме, сразу за городом. Из показаний в суде стало предельно ясно, что водителю навязали невыполнимое расписание и он от переутомления заснул за рулем. Баннет с его огромным влиянием отделался мизерным штрафом. Он отметил это событие, уволив водителя. Конечно, такое случается постоянно. Нанимателям это на руку: они больше экономят на рабочих, чем теряют на штрафах. Говоря по правде, меня заставила вмешаться не сама несправедливость, а то, что я услышал от бедняги, когда он после аварии метался в бреду, все повторяя: «Не доеду! Черт, сплю на ходу! Это убийство! Он меня уволит! Убийство! Засыпаю, черт возьми, сплю на ходу!»

Я не очень-то сентиментален – для врача, – но эта история меня доконала. Когда того парня уволили, мое терпение лопнуло. Я отправился к Джо – брату Юстаса, что заведует транспортным цехом, – и чуть не в лицо назвал его убийцей. Он принял это достойно; на самом деле с тех пор мы и подружились. Сказал, что давно твердит брату: от такого расписания жди неприятностей, – однако все без толку. Джо – хороший парень, но Юстас всегда держал беднягу на поводке. Тем не менее в тот раз Джо решил, что если он заручится заключением врача (конечно, не упоминая моего имени), то сумеет повлиять на Юстаса. Я решил, что двум смертям не бывать, и заодно упросил Джо провести меня по пивоварне: хотел своими глазами увидеть, насколько правдивы слухи. Поверь, если они и были преувеличены, то ненамного. Я устроил полный санитарный осмотр. Не буду докучать тебе подробностями. Вентиляция оказалась ни к черту, и не нужно было хорошо разбираться в технике, чтобы увидеть, как изношено оборудование и какую опасность оно представляет. Из машин, как и из людей, Баннет выжимал все соки до последней капли.

– Бывают же правительственные инспекции…

– Эту неприятность, Найджел, несложно преодолеть. Очковтирательство и подкуп в равных пропорциях творят чудеса. И в том, и в другом Юстас не знал себе равных. Итак, я отправил Джо подробный отчет об условиях труда на предприятии и о том, какое влияние они оказывают на здоровье рабочих. Не забыл я и расписание перевозок. Джо не меньше моего хотел помочь людям и ради этого пошел против брата. День спустя я получил записку от Юстаса – приглашение увидеться на пивоварне. Он сидел в зале заседаний на краю длинного стола и разглаживал перед собой промокательную бумагу. То есть это я принял листок за промокашку, пока Баннет не помахал им передо мной. «Насколько я понимаю, – сказал он, – вы и есть автор этого… документа?» У него в руках был мой отчет! Напечатанный на машинке и без подписи, однако Юстас быстро разобрался, что к чему.

Потом, конечно, разыгралась буря. Юстас спросил, по какому праву я лезу в чужие дела. Я ответил, что следить за соблюдением закона – долг каждого гражданина. Он потребовал назвать хоть один закон, который был нарушен. Я процитировал фабричное законодательство. Тогда он спросил, что я намерен делать. Я ответил, что если в ближайшее время ничего не изменится, я подниму такой шум, что даже ему, всемогущему Юстасу Баннету, придется отступить. Он посидел немного, поигрывая ножиком для бумаг и поглядывая на меня своими холодными змеиными глазками, а потом, к моему удивлению, пошел на попятный. Сказал, что я не похож на человека, который принял бы солидное вознаграждение в обмен на политику невмешательства – тут он со значением посмотрел на меня, но я на приманку не клюнул. «Что ж, хорошо, – подытожил он, – ваша взяла. Дайте мне время для переделок, предложенных в вашем отчете, и через полгода вы будете рады подтвердить нашу безупречную репутацию, кхе-кхе». Ну, ты сам слышал, какие звуки он издавал. Я заметил, что на пересмотр графика грузовых перевозок не нужно полгода. Он еще похмыкал, но в итоге обещал распорядиться об этом сейчас же. И распорядился. Когда Джо сообщил мне об изменении расписания, я уверился, что загнал Баннета в угол. Однако…

– Однако, – прервал его Найджел, – вскоре тебе преподали урок, который неопытные солдаты постоянно учат на собственной шкуре: старые вояки опаснее всего при отступлении.

– Да. И поделом мне! Возомнил, что справлюсь с ним в одиночку… Полгода спустя, день в день, Баннет вновь пригласил меня на встречу. Проходя по пивоварне, я смотрел по сторонам и не видел никаких перемен. Можешь вообразить мое настроение, когда я предстал пред его очами. Баннет сидел за столом, поджав жирные узкие губы и потирая руки: они шуршали, как хвост ящерицы по каменной стене. Он сразу приступил к делу: «А, доктор! Если я правильно помню, в нашу последнюю встречу вы сказали, что следить за соблюдением закона – долг каждого гражданина. Что ж, сегодня, как я и предсказывал, вы с радостью подтвердите нашу безупречную репутацию». Даже тогда я еще не видел, к чему он клонит. Затем он откинулся в кресле и произнес: «Кейт Элпейс». Тут-то я и понял: дело проиграно.

– Кейт Элпейс? – удивился Найджел.

– Моя сестра, – пояснила миссис Кэммисон. – Это случилось еще до нашего переезда, мы тогда жили в Мидлендсе. У нее был молодой человек, она забеременела и обратилась к Герберту, чтобы сделать аборт.

– В целом я не одобряю аборты, – сказал Герберт, – но мне стало известно, что в семье юноши бывали случаи безумия. Конечно, я не смог ей отказать. А это, как ты знаешь, уголовное преступление: карается каторжными работами, если тебя раскроют.

– И Юстас Баннет тебя раскрыл? – спросил Найджел.