Убийство на поле для гольфа

– Но зачем?

– Милль дьябль! Да затем, чтобы оно произвело на меня такой же эффект, как только что на вас.

– Да?

– Конечно – чтобы я непременно приехал! Он перечитал письмо, и остался недоволен. Оно казалось недостаточно убедительным!

Пуаро помолчал, а затем прибавил вкрадчиво, причем в глазах у него вспыхнул тот самый зеленый огонек, который всегда свидетельствовал о внутреннем возбуждении:

– И таким образом, мон ами, именно потому, что постскриптум был дописан не в порыве мгновенного чувства, а в трезвом рассудке, хладнокровно, дело становится крайне срочным, и мы должны как можно скорее добраться до мсье Рено.

– Мерлинвиль, – задумчиво пробормотал я. – Кажется, я уже слышал это название.

Пуаро кивнул.

– Тихое местечко – но шикарное! На полпути между Булонью и Кале. Быстро входит в моду. Туда устремляются богатые англичане, ищущие тишины и покоя. Полагаю, у мсье Рено есть дом в Англии?

– Да, на Ратленд-Гейт [4] , насколько я помню. И еще большое поместье где-то в Хартфордшире. Но я об этом человеке почти ничего не знаю, он мало вращается в обществе. У него наверняка крупные дела в Сити, связанные с Южной Америкой, ведь большую часть жизни он провел в Аргентине и Чили.

4

Ратленд-Гейт – улица в районе Найтсбридж, где расположены одни из самых дорогих домов в Лондоне.

– Что ж, узнаем все подробности от него самого. Пойдемте-ка собираться. Упакуем по чемоданчику – и на такси до Виктории.

– А как же графиня? – с улыбкой спросил я.

– Ах, мне нет до нее дела! Бог с ней, ее случай не представляет интереса.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому что иначе она не стала бы писать, а пришла сама. Женщины не способны ждать – всегда помните об этом, Гастингс.

В одиннадцать часов мы отправились в Дувр с вокзала Виктория. Перед посадкой Пуаро послал мистеру Рено телеграмму, в которой уведомил его о времени нашего прибытия в Кале.

– Я удивлен, Пуаро, что вы не разорились на пару флаконов какого-нибудь средства от морской болезни, – съехидничал я, вспомнив наш разговор за завтраком.

Мой друг, тревожно поглядывавший на небо, дабы уловить малейшие признаки ухудшения погоды, повернул ко мне укоризненное лицо.

– Как, разве вы забыли преотличнейший метод Лавержье? Я всегда прибегаю к его системе. Как вы помните, нужно держать равновесие, вращать головой слева направо, глубоко дыша, и считать до шести между каждым вдохом и выдохом.

– Хм, – возразил я. – Вы здорово устанете держать равновесие и считать до шести, пока доберетесь до Сантьяго или Буэнос-Айреса, или куда там еще.

– Вот так идея! Вы же не думаете, что я поеду в Сантьяго?

– Мистер Рено предположил такую вероятность в своем письме.

– Он не знаком с методами Эркюля Пуаро. Я не мотаюсь по миру туда-сюда, как заведенный. Моя работа совершается внутри – вот здесь. – Он многозначительно постучал себя пальцем по лбу.

И как всегда его замечание возбудило во мне дух противоречия.

– Это все хорошо, Пуаро, но я думаю, что вы впадаете в крайность, презирая традиционные способы расследования. Порой убийцу арестовывают и осуждают благодаря отпечатку пальца.

– И, несомненно, уже не раз и не два повесили невиновного, – сухо заметил Пуаро.

– Но вы же не станете отрицать, что изучение отпечатков пальцев и обуви, сигаретного пепла, всевозможных видов грязи и прочих улик, словом, тщательное наблюдение за деталями – все это очень важно?

– Безусловно. Я никогда и не утверждал обратного. Опытный наблюдатель, эксперт – несомненно полезен и нужен! Но есть и другие – Эркюли Пуаро – они выше любых экспертов! Это им эксперты приносят факты и улики, а уж работа Эркюлей Пуаро – выяснить методу, как именно было совершено злодеяние, сделать логические выводы, расположить факты в верной последовательности и прежде всего – узнать, какова психологическая подоплёка преступления. Вам ведь случалось охотиться на лису, не так ли?

– Да, я охочусь – время от времени, – сказал я, сбитый с толку внезапной переменой темы. – И что?

– Э бьен, и для такой лисьей охоты вам нужны собачки, да?

– Лисьи гончие, – мягко поправил я. – Да, разумеется.

– Но сами-то, – погрозил мне пальцем Пуаро, – сами-то вы не спрыгиваете с лошади, не мчитесь по полю, вынюхивая след, и не кричите заливисто: «Гав-гав!»

От неожиданности я покатился со смеху. Пуаро кивнул, весьма довольный собой.

– Итак, вы доверяете собачью службу собакам. Но требуете, чтобы я, Эркюль Пуаро, выставлял себя дураком, ползая на четвереньках по траве (может, даже по мокрой траве!) в поисках гипотетических следов и собирая сигаретный пепел, в сортах коего я совершенно не разбираюсь. Помните тайну Плимутского экспресса? Как наш добрый Джепп отправился обследовать железнодорожную колею? А когда он вернулся, я, не выходивший из своей квартиры, смог рассказать ему, что именно он нашел.

– То есть, по вашему мнению, Джепп попусту потратил время?

– Вовсе нет, поскольку его улики подтвердили мою теорию. Но если бы на рельсы пошел я, то потратил бы свое время попусту. То же самое и с так называемыми «экспертами». Помните написанную от руки анонимку в деле Кавендиша? Обвинение предоставляет свидетельства о сходстве, адвокат приводит доказательство, что почерк отличается. Все это делалось по всем правилам юриспруденции. И что в результате? Что все мы и так знали с самого начала. Почерк очень похож на руку Джона Кавендиша. И тогда склонный к психологическому анализу разум задается вопросом: «Почему?» не потому ли, что это и есть его почерк? Или потому, что кто-то хочет заставить нас так думать? Я ответил на этот вопрос, мон ами, и ответил совершенно правильно.

Мой друг не то чтобы убедил меня, просто мне нечего было на это сказать, и я примолк, а Пуаро удовлетворенно откинулся на сиденье.

На борту парохода я счел благоразумным не нарушать уединение моего друга. Погода стояла великолепная, море было гладким, словно зеркало, так что я нимало не удивился, когда при высадке в Кале Пуаро ступил на трап, сияя улыбкой – метод Лавержье в очередной раз доказал свою действенность. Однако в порту нас ожидало разочарование: обещанный автомобиль нас не встретил. Пуаро предположил, что телеграмма о нашем прибытии просто задержалась в пути.

– Поскольку у нас карт-бланш, наймем авто сами, – бодро сказал он, и несколько минут спустя мы уже тряслись в скрипучем, разболтанном драндулете по ухабам дороги на Мерлинвиль.

Настроение у меня было превосходное.

– До чего роскошный воздух! – восторгался я. – Поездка обещает быть восхитительной!

– Для вас, мой друг, да. А вот меня, как вы помните, в конце поездки ожидает работа.

– А! – беспечно отмахнулся я. – Вы раскроете все заговоры, обеспечите безопасность мистера Рено, выследите коварных наемных убийц и покроете себя славой.

– Вы большой оптимист, мой друг.

– Да, я абсолютно уверен в успехе. Ведь вы – единственный и неповторимый Эркюль Пуаро!

Но мой маленький друг не попался на удочку. Он окинул меня суровым взглядом.

– Вы, как говорят шотландцы, «фей», Гастингс. Предвестник беды.

– Чепуха. Выходит, вы не разделяете моих чувств?

– Нет, наоборот, я боюсь.

– И чего же вы боитесь?

– Не знаю. Но у меня дурные предчувствия – сам не знаю, почему…