Убийство на поле для гольфа

Судья поклонился.

– Ваши чувства делают вам честь. К тому же мадам Рено несомненно пожелает воспользоваться вашими услугами. С минуты на минуту мы ожидаем мсье Жиро из уголовной полиции Парижа, и я уверен, что вы с ним окажете друг другу содействие в расследовании. А пока я надеюсь, вы согласитесь поприсутствовать при допросе свидетелей. Само собой, если вам потребуется любая помощь, она тотчас будет вам предоставлена.

– Благодарю вас, мсье. Как вы понимаете, пока что я, как говорится, блуждаю во мраке. Мне совершенно ничего не известно.

Мсье Отэ кивнул комиссару, и тот начал рассказ:

– Нынче утром старая служанка Франсуаза спустилась в холл, чтобы приступить к своим обязанностям, и обнаружила, что парадная дверь открыта. Испугавшись, что в дом проникли воры, она бросилась в столовую, однако все серебро оказалось на месте, и Франсуаза решила, что ее хозяин, наверное, рано поднялся и вышел на прогулку.

– Пардон, мсье, что перебиваю, но было ли такое в порядке вещей?

– Нет, не было, но старуха Франсуаза, как и многие другие, полагает, что все англичане – чокнутые, и в любую минуту способны выкинуть какой угодно фортель! Молодая горничная Леони, войдя, как обычно, в спальню своей хозяйки, чтобы разбудить ее, с ужасом обнаружила, что мадам Рено связана, а во рту у нее кляп. И почти в то же время было найдено уже остывшее тело мсье Рено с ножом в спине.

– Где найдено?

– В том-то и заключается самая большая странность этого дела, мсье Пуаро. Тело лежало ничком в свежевырытой могиле.

– Что?

– Да-да. Яму выкопали совсем недавно – всего в нескольких метрах от границы поместья.

– И как же долго он был мертв?

Доктор Дюран ответил на этот вопрос:

– Я начал осмотр тела сегодня в десять часов утра. Смерть, вероятно, наступила самое малое за семь, а, возможно, и десять часов до этого.

– Хм, стало быть, все случилось между полуночью и тремя часами.

– Совершенно верно. К тому же мадам Рено свидетельствует, что нападение произошло в два часа ночи, так что временной интервал сужается. Скорее всего, смерть была мгновенной. Самоубийство, естественно, исключено.

Пуаро кивнул, и комиссар продолжил:

– Перепуганные служанки поспешили освободить мадам Рено от пут. Она была очень слаба и почти без сознания от боли, которую причиняли ей веревки. Как выяснилось, двое мужчин в масках вошли в спальню, заткнули ей рот и связали, а ее мужа силой куда-то уволокли. Это нам сообщили служанки со слов мадам Рено. Узнав трагическую новость, она пережила сильнейший нервный припадок. Доктор Дюран сразу по приезде дал ей снотворное, и мы не имели возможности опросить ее. Будем надеяться, что сон ее успокоит, и она сможет вынести такое нелегкое испытание, как допрос.

Комиссар умолк.

– А кто проживает в доме, мсье?

– Франсуаза – старая экономка, она здесь много лет, служила еще у прежних владельцев виллы «Женевьева». Также две девицы, сестры Дениза и Леони Улар. Родители у них весьма почтенные люди, живут в Мерлинвиле. Шофер, которого мсье Рено привез из Лондона, но сейчас он в отъезде, у него отпуск. И наконец мадам Рено и ее сын, мсье Жак Рено. В настоящее время он тоже отсутствует.

Пуаро склонил голову. Мсье Отэ позвал:

– Маршо!

Явился полицейский.

– Приведите Франсуазу.

Полицейский козырнул и удалился. Минуту-другую спустя он вернулся, в сопровождении перепуганной Франсуазы.

– Вас зовут Франсуаза Аррише?

– Да, мсье.

– Как давно вы служите на вилле «Женевьева»?

– Двенадцать лет у мадам виконтессы. А весной, когда она продала виллу, я согласилась остаться у английского милорда. Это же ведь уму непостижимо…

Следственный судья перебил ее.

– Несомненно, несомненно. Итак, скажите мне, Франсуаза, чья обязанность запирать на ночь парадную дверь?

– Моя, мсье. Я всегда сама ее проверяю.

– А прошлой ночью?

– Я заперла ее, как обычно.

– Вы в этом уверены?

– Клянусь святыми угодниками, мсье!

– В котором часу это было?

– Как и всегда, в половине одиннадцатого, мсье.

– Что насчет остальных обитателей виллы? Они уже легли спать?

– Мадам удалилась незадолго до этого. Дениза и Леони пошли наверх одновременно со мной. Мсье все еще сидел у себя кабинете.

– Значит, если после вашего ухода кто-то открыл входную дверь, то это мог быть только сам мсье Рено?

Франсуаза пожала широкими плечами.

– Зачем бы он стал это делать? Грабители и убийцы повсюду так и шастают! Хорошенькое дело! Мсье не был идиотом. Вот, разве что, когда он выпускал ту даму…

Судья нетерпеливо прервал ее:

– Выпускал даму? О какой даме речь?

– Ну, какую-какую, ту, что приходила к нему.

– Значит, вчера вечером его посещала дама?

– Посещала, мсье, и не только вчера, она и до этого часто приходила к нему по вечерам.

– И кто она такая? Вы ее знаете?

Экономка хитро прищурилась.

– Как я могу ее знать, – проворчала она, – ежели вчера ее впускала не я.

– Ах, вот как! – рявкнул следственный судья и треснул кулаком по столу. – Вздумали водить полицию за нос? Я требую, чтобы вы немедленно сообщили мне имя женщины, которая посещала мсье Рено по вечерам.

– Полиция-молиция, – буркнула Франсуаза. – Вот уж никогда не думала, что придется якшаться с полицией. Ладно, знаю я, кто она такая. Это была мадам Добрей.

Комиссар издал удивленный возглас и подался вперед, будто был потрясен до крайности.

– Мадам Добрей – с виллы «Маргарита», что тут неподалеку?

– Так и я же о чем, мсье. Да, она красотка, эта мадам, прям куколка! – старуха презрительно тряхнула головой.

– Мадам Добрей, – пробормотал комиссар. – Невероятно.

– Поглядите-ка на них, – сварливо проворчала Франсуаза. – Вот и говори им правду после этого.

– Нет-нет, что вы, – примирительным тоном отозвался судья. – Просто мы удивились, вот и все. Значит, мадам Добрей и мсье Рено, они были… – Он деликатно замялся. – А?… Так оно и было?

– Я-то почем знаю? А если и было, чего тут удивляться? Мсье, он английский милорд – богач, а мадам Добрей – бедна, как церковная мышь, но очень шикарная дамочка, хоть они и живут с дочкой тише воды. У нее есть о чем помалкивать, тут и думать нечего! Теперь-то она уже далеко не девочка, но, ей-богу, я собственными глазами видела, как мужчины оборачиваются ей вслед, когда она идет по улице. К тому же в последнее время она стала больше тратить – у нее явно завелись деньжата, об этом весь город судачит. А прежде каждый грош считала. – И Франсуаза тряхнула головой с непоколебимой уверенностью в своей правоте.